— Раньше надо было за голову хвататься, старый, теперь уже сил не осталось для геройств.

Он смотрел на это поверх газеты и делал вид, что не воспринимает ядовитые замечания. Каков же был ужас девушки, когда в один из пасмурных дней она почувствовало то, чего так дико боялась. Слабый, едва ощутимый магический толчок внутри своего живота. Следующую неделю она не могла подняться с постели от недомогания, но зато отдыхала от мужа, понявшего, что к чему, раньше неё самой. Это была тяжёлая беременность: долгое время, почти до конца срока, Диту немилосердно тошнило, голова кружилась даже в лежачем состоянии, а настроение и желания сменяли друг друга быстрее, чем она успевала их осознать.

— У вас будет сын, — однажды объявила жрица, которую Гиозо пригласил наблюдать за своей женой. Строгая, но понимающая женщина с рыжеватыми волосами стала для леди Орт настоящей отрадой и поддержкой.

— Это хорошая новость, — сурово, даже как-то по-военному кивнул Гиозо, а затем вышел прочь.

— Я не хочу, — едва не разрыдалась Дита, откинувшись на подушки и обхватив высокий живот ладонями. — Не хочу этого ребёнка!

— Не говори так, — одёрнула её Адель, уложив свои руки поверх её. — Каждая душа, приходящая в наш мир — желанна и невинна. Не очерняй своё дитя раньше срока.

— Это должен был быть сын Мэкья, а не этого ублюдка, — простонала Дита, закрыв лицо руками. — Я не хочу, чтобы он вырос среди этих лицемеров.

— Всё в твоих руках, — с туманной улыбкой проговорила жрица и поднялась с постели. Яркие синие глаза её наполнились сиянием, и девушка изумлённо притихла. Голос жрицы переменился, напоминая собой шелест ветра: — Когда твоему сыну минует шестой год, на замок нападут. И тебе выбирать погибнуть вместе с ним или же найти лазейку в подземельях.

— Но… что? Как? — Дита приподнялась на локтях, однако жрица уже вышла из её покоев, оставив судорожно размышлять. Почувствовав слабый толчок, девушка осторожно коснулась живота, повторяя про себя слова прорицательницы. Значили ли они, что у неё было видение? Выживет ли в нападении Гиозо, а если да, то не отправится ли следом за сбежавшей женой? Ребёнок снова толкнулся, и девушка осторожно улыбнулась. — Тише ты, нечего руками и ногами размахивать. Рано ещё.

Похоже, он её услышал и успокоился. Надежда на то, что она сможет снова жить своей жизнью, воспитать ребёнка вне влияния чернокнижников, грела душу девушки, и всё чаще она улыбалась, даже читала вслух по наставлению жрицы, ведь та убеждала свою подопечную, что дети слышат, когда с ними говорят, даже находясь в утробе матери. Мальчик родился зимой, когда выпал первый снег, а мир начал засыпать под его пушистым белоснежным покрывалом. Его родители долго спорили над именем, препирались и разругались напрочь, пока не назвали его Рурукой. Сложнее всего оказалось не дать Гиозо оказать на него слишком много влияния, потому как счастливый отец взялся обучать его едва ли не с пелёнок. К двум годам мальчишка уже не мог сидеть на месте и во всю болтал, засыпая всех окружающих вопросами. Когда же лорд посадил его за книги, Дита ужасно возмутилась:

— Он ещё совсем маленький! Зачем ты это делаешь?!

— Он не крестьянин. Он аристократ и мой наследник, — жёстко отрезал мужчина, отстранив жену от сына, который вдумчиво вглядывался в символы на бумаге. — А значит, должен уметь делать всё, что я умел в его возрасте. Скоро я отправлю его в академию Чёрных страниц.

Сердце девушки ушло в пятки. Этого она позволить не могла. Ей не хотелось, чтобы её сын имел хоть какое-то отношение к магии, чтобы пошёл по стопам своего отца. Но Рурука не проявлял никаких особых способностей, если не считать того, что щёлкал книги, как орешки, проглатывая их одну за другой. Дита считала дни, сидела на пороховой бочке, моля всех богов о том, чтобы Гиозо не успел никуда отправить сына, чтобы Орты попали в осаду.

Это была тёмная ночь, полная звуков грозы. Дита не могла уснуть, и всё ворочалась, кусала губы, воскрешая в памяти увиденные когда-то чертежи замка. Не то чтобы она в них разбиралась, но Гиозо подробно объяснил ей, как, куда и откуда попасть, едва только они обвенчались. «На случай, если на нас нападут», — объяснил он тогда. Когда раздался первый тревожный голос горна, Дита подскочила в постели и затрясла мужа, который распахнул глаза мгновением позже.

— Дьявол, — прошипел он, а затем кинул взгляд на девушку. — Иди к Руруке. Спускайтесь в подземелья.

Она безмолвно кивнула и, дождавшись, пока мужчина облачится в доспех, осторожно поднялась с кровати. Умереть или бежать? Бросить сына или увести его прочь? Леди металась, выбирала, вслушиваясь в полный гомона замок. Одевшись, она схватила сумку, которая давно уже дожидалась своего часа под кроватью и лишний раз проверила её: одежда, деньги, фляга для воды. Единственное что, еды она так и не взяла, справедливо рассудив, что провизия может испортиться, если будет долго лежать. В комнату к сыну она заходила, как на казнь, понимая, что не может оставить его здесь, несмотря ни на что, хоть и хотелось броситься бежать прочь самой, забыв обо всём.

— Мам, на нас напали? — не успела она ещё и слово сказать, как сын подлетел к ней и схватил за руку. Глаза его сверкали, но вовсе не от страха, а от восторга. — А я могу пойти посмотреть?

— Нет конечно! — изумлённо воскликнула она, пригладив непослушные кудри ребёнка. Пусть он и походил внешне на собственного отца, всё же позаимствовал у матери и форму, и светло-голубой цвет глаз лучистых, и ко всему прочему тёмно-каштановые волосы его так и вились, сколько бы Гиозо ни поручал цирюльникам исправить эту беду. — Одевайся, малыш, мы уходим.

— Куда?

— В безопасное место.

— Разве здесь не безопасно?

— Ничуть.

Мальчик помедлил, но затем стал спешно одеваться, пока мать кидала встревоженные взгляды на дверь. Больше всего она боялась, что кто-то из людей Гиозо решит присмотреть за ними. Или, что ещё хуже, убрать. Как только сын нацепил обувь и верхнюю одежду, Дита взяла его за руку и торопливо повела прочь по переходам замка, наполненного звуками битвы. Рурука трещал без умолку, рассуждая о плюсах и минусах сражения внутри цитадели, которые вычитал в своих книгах и о которых ему рассказывал отец. Девушка старалась не прислушиваться и то и дело шикала на него, чтобы не привлёк к ним ненужное внимание. Они вышли в один из коридоров, где битва шла полным ходом: полыхал огонь, стрекотали молнии, взревела мантикора, и Рурука восторженно пискнул, дёрнув мать за руку. Кто-то из атакующих заметил их, рванулся к ним, замахиваясь двуручным мечом. Дита подхватила сына на руки, уведя из-под смертельного удара, и умерли бы они, если бы не возник перед ними человек в белом плаще. Клеймор натолкнулся на белоснежное древко копья, отскочил и снова начал разгон через плечо атакующего. Жрец действовал быстро и легко, будто предугадывая атаки: разил, блокировал, вновь нападал, находя слабые места в защите, пока не проткнул горло врагу. Дита с ужасом наблюдала за этим, прижимая к себе ребёнка.

— Чего встали? Бегом! — Адель обернулась к ним, махнула копьём в сторону коридора, где шла битва. — Я защищу вас. Не стой.

Точно отходя от ступора, леди сперва медленно двинулась в указанном направлении, затем сорвалась на бег, низко опуская голову, чтобы не попасть под удар заклятий. Они вспыхивали совсем рядом, но жрица действовала на славу, возводя щиты, откидывая прочь осаждающих. В какой-то момент Дите показалось, что она видела среди сражающихся мужа, но не стала оборачиваться и выяснять это, лишь ускорила бег. Когда они спустились в подземелье, шум слегка утих, и девушка поставила сына на ноги. Он был непривычно тих, почти не моргал, переводя взгляд с матери на жрицу и обратно.

— Проклятые маги, — прошептала леди, пытаясь перевести дыхание после тяжёлой пробежки с не менее тяжкой ношей. — Чтоб им всем пусто было!

— Не гневайся, — размеренно проговорила Адель, и губы её изогнулись в намёке на улыбку. Она протянула руку и встрепала волосы на макушке ребёнка. — Идёмте, нельзя медлить.