Алеста понимала, что ждать от великого чудовища слов поддержки было бы глупо. Не нужно слушать то, что там болтает Хель, это просто очередная форма нападения! И все же… Как и любая колдунья, Алеста инстинктивно отличала правду от лжи, она чувствовала, что великое чудовище не врет. Это не значит, что Хель была права, но она верила своим словам.

Для нее Алеста действительно была разочарованием… может, как и для всех остальных?

Сколько бы колдунья ни пыталась, у нее не получилось призвать силу и хоть как-то защититься. Смерть была здесь, прямо перед ней, а Алеста только и могла, что смотреть на нее, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы. Просто замечательно! Одна, на коленях, да еще и рыдает… Можно ли представить больший позор для клана Арбор?

Но этом позору предстояло завершиться. Хель подняла вверх руку, и, повинуясь ее жесту, в воздухе образовались твердые острые лианы, направленные на Алесту со всех сторон. Алеста прекрасно понимала, что они сделают, и она призывала магию, чтобы закрыться от них, хоть как-то спасти себя. Но магия не отвечала – ее душил чистый, животный ужас перед неизбежной смертью.

– Пожалуй, я все же оборву твои страдания, маленькая колдунья, – бросила ей Хель. – Я бы сказала, что мне жаль, но… Тебя и жалеть-то не за что!

Лианы метнулись к ней, готовые пробить насквозь, разорвать на части, растащить в разные стороны. Всего пара секунд – и не было бы никакой Алесты Арбор! Она, уже зная, что так будет, беспомощно закрыла глаза, ожидая неизбежного.

Однако перед ее сомкнутыми веками мелькнула белая вспышка, а боли так и не было. Открыв глаза, Алеста обнаружила, что растения, способные оборвать ее жизнь, превратились в обугленные щепки. Она этого точно не делала! Но она ведь давно уже не имела значения…

Хель даже не смотрела на нее, ее взгляд был прикован к чему-то за спиной колдуньи. Обернувшись, Алеста увидела того, кого должна была почувствовать – если бы ей не мешал страх.

В воздухе, метрах в пяти над землей, оплетенной дикими растениями, парил Огненный король. Не Амиар Легио, к которому привыкла Алеста, а именно Огненный король в зените своей силы. Рядом с ним колдунья просто терялась, сама себе она казалась жалким муравьишкой, оказавшимся под ногами у титанов. Да что там, даже Хель уже не была такой грозной перед его разрушительным пламенем!

И она об этом знала.

– Так, игра становится совсем уж не такой, как я ожидала, – засмеялась Хель. Смех был откровенно искусственным. – Я так не играю!

– Отчего же? Можно и поиграть, – холодно заметил Огненный король. – Давай, вперед, только ты и я.

– Ты, я и армия твоих помощников?

– Зачем? Не нужно, на тебя хватит и меня одного.

– Спасибо, но нет. Еще не время, – подмигнула ему Хель. – Иногда даже я играю по правилам. Ничего, встретимся позже!

Она отступила – потому что не могла не отступить. Бой был закончен, когда она увидела Амиара, и все это понимали. Хель замедлила время вокруг себя, чтобы на нее не напали. После себя она оставила разрушенный мир и отряд, который она без труда победила в своем первом, самом слабом зверином воплощении.

Алеста по-прежнему стояла на коленях и плакала. Чтобы частично скрыть свой позор, она опустила голову, смотрела только вниз, на свои руки, которые дрожали мелкой дрожью. Откуда-то со стороны доносились разгневанные голоса – Хиония и Огненный король спорили о чем-то. Да понятно, о чем!

Но Алесту это уже не волновало. Она вдруг предельно ясно поняла, что ей нет места на этой воине.

Они снова сражались во внешнем мире. Это уже не шокировало, хотя и привычным не стало.

Цезаря с младенчества приучали к тому, что во внешнем мире колдовать нельзя. Когда он вырос, он понял, что законы – штука гибкая, их и обойти, и проигнорировать можно. Почти все, но только не этот. Потому что внешний мир для него, повзрослевшего, действительно стал чем-то тонким, хрупким и прекрасным в этой уязвимости. Точкой отсчета, эталоном, который хочется сохранить. Поэтому в кластерных мирах Цезарий Инанис мог позволить себе любую дикость, тем и прославился. А вот во внешнем мире он предпочитал вести себя безукоризненно.

Великие чудовища и нелюди, работающие с ними, к такой безукоризненности не стремились. Для них во внешнем мире не было ничего священного или родного. Откуда? Нет, просто мир, в который они раньше не совались, потому что могли получить за это, да так, что даже их сила не спасла бы.

А теперь они объединились и почувствовали себя неуязвимыми. Поэтому атаки на внешний мир случались все чаще – сначала тот фестиваль, теперь это… Цезарь понимал, что это еще не полноценная война, они просто проверяли почву, искали предел дозволенного. Поэтому Великим Кланам нужно было дать им жесткий отпор, показать, что сюда лучше не соваться, если им хочется жить.

На этот раз их противниками были не сами чудовища, а те, кого они освободили из Пургаториума. На окраине человеческого города обнаружили Дикую охоту – а такого не случалось уже несколько веков, да и не могло случиться в этих местах. Первыми опасность обнаружили нелюди, из тех, кто охранял внешний мир от магического вмешательства. Но, распознав в противниках бывших узников Пургаториума, они сразу же вызвали колдунов из Великих Кланов.

Пока здесь не было чудовищ, не было и причин для появления Огненного короля. На задание послали близнецов, а Цезарь напросился с ними. Он прекрасно понимал, что Эвридика и Диаманта уже восстановились после нападения вендиго в их собственном доме. Как не восстановиться, если им помогал сам Коррадо Эсентия?

Так что они выздоровели и не считали ту стычку чем-то важным. А вот Цезарь никак не мог прийти в себя – и это было так непривычно, так странно… Он, много лет превращавший смерть в забаву, никогда ее не боялся. Он сам мог рискнуть всем без особой причины, просто потому, что это было достаточно весело. Но когда речь заходила о ее жизни, правила почему-то менялись. Стоило ему представить, что какие-то жалкие вендиго пролили ее кровь, и его душа наполнялась бессильной яростью.

Если бы он сказал ей об этом, мало бы ему не показалось. Эвридика воспринимала такую заботу с неадекватной обидой – вроде как это знак неуважения и намек на ее слабость. А при чем здесь неуважение, если это ему страшно? Но Цезарь не мог объяснить это даже самому себе, не то что ей. Поэтому он предпочитал обходиться без лишних слов, он просто стремился быть с ней рядом любым способом.

Но на сей раз ему не повезло. Когда они прибыли во внешний мир, оказалось, что Дикая охота носится по территории закрытого на реконструкцию завода. Территория была впечатляющей, на ней уже затерялся полицейский отряд, посланный нелюдями. А Дикая охота еще и отличалась привычкой гарцевать без схемы и смысла, на безумной скорости, стараясь найти, кого бы еще уничтожить.

Поэтому колдуны вынуждены были разделиться, даже Эви и Дна пошли в разные стороны. Но им-то что? У них мысленная связь, они на любом расстоянии могли общаться, пока находились в одном мире. Это Цезарю предстояло нервно прислушиваться к каждому звуку, чтобы не пропустить возможный крик о помощи. Плакало его стремление лично наблюдать за ней и защищать ее!

Это не означало, что он забыл о своей миссии. Да, Эвридика была важна для него, и он многое бы сделал ради ее безопасности. Но он все равно оставался воином и союзником Огненного короля. Поэтому он не позволил себе отвлечься, он был готов делать то, чего от него ожидали.

Теперь он продвигался один среди темных, безжизненных зданий завода. Он уже знал, что отряд полицейских мертв – он не чувствовал впереди жизненной энергии, зато воздух был полон запаха крови. Но этого и следовало ожидать… Мало кому по силам справиться с Дикой охотой. Эти существа не были живыми, однако умели убивать, сложно представить более опасное сочетание.

Очень скоро он обнаружил первые трупы. При виде их, зарубленных мечами, загрызенных собаками, ему захотелось связаться с Эвридикой, просто услышать ее голос и убедиться, что она в порядке. Однако Цезарь сдержался: она была наследницей своего клана, она могла постоять за себя, а использование артефактов связи принесло бы проблемы им обоим. Поэтому он продолжил проверку.