Когда они чуть отдалились, Родерик заговорил первым:

– Думаю, мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы тратить время на долгое вступительное слово. Давай сразу к делу: нам нельзя больше встречаться. Я говорю не о помощи Амиару, а о том, что было между нами раньше.

– Я знаю, о чем ты говоришь.

Его голос звучал ровно, однако Керенса не позволила этому себя обмануть. Она прекрасно знала, что Родерик умеет скрывать свои чувства так же хорошо, как она.

– Мне жаль, но это к лучшему, – сказал он.

– Я могу узнать, почему?

Керенса тут же пожалела, что задала этот вопрос, но было уже поздно: попытавшись взять свои слова назад, она бы сделала только хуже.

Зачем ей знать причину, на самом-то деле? Родерик предлагал ей легкий выход из ситуации – просто расстаться. Иногда так бывает, и люди, верившие в друг друга, внезапно понимают, что допустили ошибку. Неужели так важно, почему? Но нет, ей же понадобилось узнать!

– Разве это не очевидно? – горько усмехнулся Родерик. – Я не могу позволить тебе так рисковать.

– Рисковать?.. – растерянно повторила она.

– Я теперь король зомби, Керенса! Капли моей крови достаточно, чтобы превратить в зомби кого угодно! Да что там крови – одного поцелуя достаточно. На Великих колдунов это тоже действует!

– Но…

– Знаю, знаю, есть лекарства, есть вакцины… А вдруг вакцины не окажется рядом? Без лекарства, даже я не властен буду отменить действие собственной крови. Я не хотел, чтобы так вышло, не хотел этого перевоплощения и всего, что с ним связано. Но раз уж так получилось, я сделаю то, что должен, я не позволю моим проблемам распространиться на тебя.

– Родерик…

– Прозвучит жестковато, но я так решил. Ты можешь обвинить в этом меня, но я все же надеюсь, что не будешь. Я просто благодарен тебе за все, что было, однако так ведь и правда лучше. Я не буду говорить это пресловутое «давай останемся друзьями», сейчас это будет сложно, невозможно даже. И все же я надеюсь, что однажды мы сможем стать друзьями заново.

Путь до портала был близким, и теперь они должны были уйти – в разные миры. Керенсе было плохо от того, что происходило здесь, хуже, чем в самых сложных битвах. Но она ведь была из клана солдат! Поэтому она сумела улыбнуться и обнять его.

– Спасибо, – прошептала она. – У тебя все будет хорошо, просто… не со мной.

Он кивнул и ушел первым. Керенса почувствовала первые горячие слезы на глазах.

Он, по-своему, был идеален. Лучше, чем она ожидала, и даже это решение он принял ради нее. В какой-то момент ей захотелось все остановить, сказать, чтобы он не уходил, и сохранить то, что между ними было.

Но потом он исчез, а Керенса, даже через боль, была вынуждена признать, что она его отпустила – и это порой куда более серьезное действие, чем решение все прекратить. Горько – да. Больно – да. Но правильно, потому что…

Потому что она так и не сказала ему, что кровь короля зомби действует на всех колдунов из Великих Кланов – кроме клана Мортем, повелевающего смертью.

У него были подчиненные и были союзники. И Плутон прекрасно знал разницу между ними, хоть она ему и не нравилась.

Его подчиненными были нелюди высшего уровня, которых он освободил из Пургаториума – магической тюрьмы строгого режима. Это было непросто, и он сумел выпустить от силы десятую часть тех, кто был там заперт. Да и то не все вернулись к нему! Но те, что вернулись, стоили целой армии. Плутон знал, что они видят в нем вожака стаи, а не господина, которому хочется подчиниться. Ему это нравилось, он чувствовал вызов, который готов был принять.

А его союзниками были другие чудовища. Он не мог их подчинить – даже тех, кого считал слабее себя. Слабость в этом случае была очень условной, и победа в драке далась бы ему слишком дорогой ценой. Зачем доводить до этого, если все они могут быть полезны друг другу? Правда, Плутон не тешил себя иллюзиями насчет их верности. Такого не было, даже когда они только освободились из клетки и, не зная новый мир, были сплочены ненавистью к Огненному королю. Теперь-то все по-другому! Они оставались с ним лишь до тех пор, пока им было интересно. Чтобы хоть как-то управлять ими, Плутону нужно было понять их, а это не всегда было просто.

Хель держалась сама по себе еще с тех пор, когда их было семеро. Никто не знал, что творится у нее в голове – даже, кажется, она сама. Она была умна и невероятно могущественна. Как такую удержишь? Плутону помогало лишь то, что Хель хотела отомстить Великим Кланам.

Осирис попросту уступал Плутону роль лидера. Его не привлекали власть, слава, возможность распоряжаться чужими жизнями. Он ценил охоту – в разных ее проявлениях, но все равно сводившуюся к противостоянию двух существ. Хищник и добыча. Осирис был существом ближнего боя, ему милее было убивать своими руками, чем посылать кого-то на поле брани вместо себя. При этом его мало волновало, кто станет его жертвой, и он без сомнений убивал тех, на кого указывал Плутон.

А еще был Вейовис… и Вейовис был проблемой.

Он тоже любил битвы, но не так, как Осирис. Он был не крадущимся под завесой зелени охотником, а воином, влетающим в самое сердце боя. Во время сражения Вейовис впадал в ярость, чем-то напоминавшую транс. С одной стороны, это делало его лучшим бойцом, а с другой, не позволяло полностью себя контролировать. Плутон подозревал, что эта ярость влияет на Вейовиса как наркотик, обеспечивая ему единственное наслаждение, доступное великому чудовищу.

Однако, когда Вейовис не был захвачен этой яростью, он был удручающе умен. Им невозможно было манипулировать, а сами попытки он воспринимал как оскорбление. С ним сложно было поладить, когда Плутону помогала Аурика, ведьма, освободившая их из заточения. Вейовис считал, что Аурика пытается использовать их для своих целей, и отказывался подчиняться.

Поэтому Плутон и отправил его в Междумирье – чтобы эти двое не сцепились. Но теперь-то Аурика мертва! Вейовис должен был порадоваться, но с ним стало только сложнее. Он даже не выполнил задание! Ему нужно было вернуть два камня, а он не принес ни одного, да еще и допустил гибель целого отряда сильных нелюдей, отправленных с ним.

Хотя настоящей проблемой было не это. Если бы речь шла просто о сорвавшейся миссии, Плутон бы воспринял это спокойно. Его планы тоже рушились, он прекрасно знал, что иногда ситуация выходит из-под контроля.

Настоящая проблема заключалась в том, что из Междумирья Вейовис вернулся другим. Плутон не мог точно сказать, что его беспокоит, что ему не нравится. Но само чувство, что что-то не так, не покидало его. Зная недостатки Хель и Осириса, он все равно мог им довериться. Но Вейовис… чего от него ожидать? Что им движет? Чего он хочет на самом деле?

Плутон осознавал, что противостояние с Огненным королем подошло к финальной черте. Скоро все решится – и он должен был знать, на кого можно положиться. Поэтому он отправился в мир, где укрывался после возвращения Вейовис.

Это была тихая, безлюдная Пустошь. Кластер, состарившийся прежде срока и теперь состоящий только из серых скал, уснувших под таким же серым небом. Печальное зрелище, впрочем, нисколько не угнетало Вейовиса. Он устроился на камнях над самой пропастью и чувствовал себя вполне свободным.

Казалось, что можно толкнуть его в спину – и все будет кончено, он упадет. Но Плутон понимал, что это лишь насмешливая провокация. Во-первых, такое падение не убьет великое чудовище. Во-вторых, Вейовис не допустит даже падения – он ведь воин, и один из лучших. Скорее всего, ему хотелось проверить, насколько он неприятен Плутону.

– Слышал о вашей прогулке на фестиваль, – бросил он, не поворачиваясь к гостю. Вейовис по-прежнему смотрел только на темное дно пропасти. – Поздравляю, если вы добились своего. Хотя я понятия не имею, чего вы добивались, вы ведь давно перестали мне доверять.

– Дело не в этом. Просто каждый ведет свою охоту, а то была даже не моя…