В ответ она, ошарашенная, просто залепила ему пощечину и ушла, вся в слезах, домой. Мать ее выслушала, поохала и ничего лучшего не придумала, чем отправить ее к тетке в другой город. Пусть, мол, здесь дурные разговоры улягутся, тогда и вернуться можно будет.
Сестра матери оказалась женщиной доброй и участливой, и Агата все ей рассказала как на духу. Тетя Нюша внимательно выслушала племянницу и погладила по склоненной голове.
– И не надо из-за этого огорчаться, малышка, – сказала ласково, – на чужой роток, как говорится, не накинешь платок. Люди любят позлословить. Здесь же никто тебя не знает и все будет по-другому. Ты только не давай себя в обиду. И я ведь рядом. Если что, никому не дам спуску.
Так и зажили они вдвоем с теткой, и это оказалось куда лучше, чем с матерью. Та иногда на дочь злилась, причем Агата никак не могла понять, за что. А когда мать подчас возвращалась домой поздно и, мягко говоря, не совсем трезвая, старалась просто не попадаться ей под руку. Потому что однажды как раз в этом состоянии она со злостью сказала дочери, что та ей всю жизнь испортила и из-за нее приходится по чужим углам шляться.
Здесь, у тетки, Агата окончила школу, и весьма успешно. И отсюда же поступила в столичный университет на химический факультет: химия всегда была ей интересна. Училась и здесь хорошо. Жила в общежитии, но к тетке ездила регулярно. Тут, в этой веселой и беспечной студенческой жизни, и настигла Агату первая настоящая любовь.
Геннадий был вполне достойным парнем. Интересный, спортивный, он успевал в занятиях и много внимания уделял своим увлечениям, среди которых на первом месте были лыжи зимой и байдарка летом. Он уходил в походы по быстрым горным рекам и возвращался всегда загорелым и веселым. Зимой старался хоть ненадолго вырваться в горы. Агате уделял внимания не слишком много, но всегда был с ней приветлив и даже ласков. Потом заговорил о любви. Девушка была счастлива. А уж когда он предложил семейную жизнь, она вообще взлетела на вершину блаженства. Повезла его к тетке – познакомить. Тетя Нюша приняла их честь по чести, все сделала как надо и предложила свадьбу отыграть тут, у нее. Мол, свободнее будет и затрат гораздо меньше. Так и сделали. Агата была в красивом белом платье, счастливая, сияющая. Свадьба скромная, но хорошая. А когда пришел час укладываться молодым в постель, Агате почему-то стало страшно. Она сама себя понять не могла. Ведь она любила Гену, ставшего ее мужем, так отчего же боялась? Он никаких страхов не испытывал, раздел ее, уложил в постель и стал любоваться.
– Красивая ты, Агатка, ладненькая такая, – шептал, все больше возбуждаясь, – так и хочется тебя, как конфетку, съесть. Дай мне скорей то, что у тебя между ножками. Невмоготу уже ждать.
Жадные руки потянулись к самым интимным местам ее тела, потом он и сам навалился на нее всей своей тяжестью и, особо не интересуясь вопросом ее готовности, ворвался в напряженное окаменевшее тело. Агата к тому времени была чуть ли не в шоке от страха. Ей было ужасно больно, а он, не обращая ни на что внимания, все больше распалялся, стараясь по полной программе. Когда он наконец получил то, что хотел, и слез с нее, Агата почти теряла сознание от боли и отвращения. Но хорошо помнила, как он, включив свет, стал рассматривать простыню и ее бедра, бесцеремонно раздвинув их во всю ширь. Даже внутрь заглянул. А потом изо всей силы ударил ее по лицу.
– А крови-то нет! Ты, шлюха, обдурила меня все же, прикинувшись нетронутой, – зло пробормотал он. – Правильно говорила Люська с филфака, что ты в своем городе с кем только не спала. Это лишь вид у тебя такой скромный, а на самом деле печать ставить негде. Но так просто это тебе не обойдется. Я тебя, шлендру, хорошо проучу!
И он принялся бить жену, бить холодно и расчетливо, чтобы оставлять как можно меньше следов, но доставить как можно больше мучений. Она не кричала, боясь напугать тетку, спавшую за стеной, только тихонько стонала и закрывала лицо. Все ее тело превратилось в одну сплошную боль, а он все бил и бил, с каким-то садистским остервенением. А потом снова возбудился и, ругая ее на все лады самыми грязными словами, стал буквально насиловать, потому что она уже не лежала бесчувственным бревном, а пыталась сопротивляться.
– Ничего у тебя не выйдет, тварь, – пыхтел он у нее над ухом, – я тебя, гадину, так отделаю, что ты десять лет к мужику не подойдешь.
Когда он, исчерпав все силы, слез с нее, Агата уже практически не могла шевелиться, а простыня была в крови. Он же оделся, собрал свои вещи и прямо среди ночи ушел, сказав на прощание, что на развод подаст сам, и причину укажет настоящую, и ославит ее так, что уже никто на нее не польстится больше. Никто и никогда.
Перепуганная тетя Нюша, услышав последние слова несостоявшегося спутника жизни Агаты и громкий стук захлопнувшейся двери, робко вошла в комнату и окаменела от ужаса. Все в спаленке было разбросано, а Агата, избитая и окровавленная, лежала на самом краю кровати, не в силах шевельнуться. В глазах ее стояла такая боль, что сердце женщины сжалось.
– За что, тетя, – прошептали избитые губы, – за что?
– Не надо, детка, не разговаривай, – решительно заявила тетя Нюша, взяв себя в руки. – Сейчас я немного приведу тебя в порядок, поговорим потом. И надо этого гада ползучего прищучить как следует. Завтра же в милицию схожу, заявление подам.
Агата только покачала головой и потеряла сознание. Когда она очнулась, все было прибрано, никаких следов недавнего побоища не было видно, только сама она представляла собой одну большую рану, как ей казалось. Едва обретя голос, она потребовала от тетки никуда не ходить и никаких заявлений не подавать. А когда немного оклемалась, попросила у нее объяснений: может, хоть она сможет объяснить, почему все так произошло. Тетка объяснила. И лучше бы ей этого не делать, потому что стало совсем скверно. Правда оказалась куда страшней, чем Агата могла себе представить.
Оказывается, ее мать, любительница разгульных удовольствий, нагуляла дочь вне брака. И, родив ее, ничуть не изменила своего образа жизни. Только-только оклемавшись после родов и восстановив женскую силу, она принялась искать новых любовников. Находила их везде и справлялась с этим всегда легко. Были среди ее поклонников мужчины, встречающиеся с ней время от времени в разных местах, а были и такие, что жили с ней какое-то время. Один из таких, здоровенный лоб, надрался как-то вместе с ней до чертиков и изнасиловал трехлетнюю Агату. Мать спохватилась только утром, протрезвев. Сразу же кинулась с дочерью в больницу, наплела там Бог весть что, отчего вся милиция сбилась с ног в поисках описанного ею преступника. Но любовника не прогнала. Он умел доставить ей удовольствие, как никто другой, поскольку размеры имел весьма внушительные и сил ему было не занимать. То, что потом вернувшаяся из больницы малышка впадала в истерику от одного его вида, мать не волновало. Покричит и перестанет, а такого жеребца днем с огнем больше не найдешь. Дело кончилось тем, что он сам покинул надоевший ему дом. Может быть, ему не хотелось постоянно видеть перед глазами искалеченного им ребенка. Мать же об этой утрате горько сожалела.
Потом страшные воспоминания постепенно стерлись из памяти девочки, да и у матери был неудачный, с ее точки зрения, период в жизни. Не находилось мужчин, желавших поддерживать с ней длительные отношения, и все тут. А когда ситуация немного изменилась к лучшему, Агата уже подросла и родительница решила, что слишком опасно иметь в доме и любовника, и подрастающую дочь, потенциальную конкурентку собственной матери. И она перенесла свои любовные подвиги на чужую территорию.
У Агаты совершенно не осталось тяжелых воспоминаний, и она даже не догадывалась о том, что произошло с ней в раннем детстве. Врачи тогда хорошо поработали с ней, и добросовестно потрудилась женщина-психолог, сумевшая затушевать в памяти ребенка страшные события. Только когда Олег попытался, подпоив, овладеть ею, Агата инстинктивно оказала сопротивление и сбежала. И так же подсознательно боялась интимных отношений с мужчиной, которого полюбила и за которого вышла замуж.
