– Гас? Какого… черта.

– Такого. На, пей. Пей!

Конгрессмен с трудом поднес стакан с похмеляющим ко рту – и едва не выронил его. Зубы мелко клацали об стекло.

– Ну… ну… не пролей. Давай, пей, это надо выпить.

Конгрессмен с трудом выпил похмеляющее, потом аспирин с минералкой. Начал немного приходить в себя.

– Гас… какого черта. Ты же… в Египте…

– Узнал, что ты бухаешь, и примчался сюда. Какого черта ты опять начал, парень, ты же знаешь, что это тебя убьет!

– Я… я не могу…

– Чего?

Конгрессмен смотрел прямо на Авратакиса, в глазах стояли мутные слезы

– Они… травят меня… но дело… не в этом.

– Мне тоже несладко приходится.

– Понимаешь… Гас… мы их просто бросили. Просто насрали на них… и все… Русские проехались по ним… танками… бросили на них… атомную бомбу… а мы просто на них насрали. Понимаешь это… подлость… когда сбивают несколько самолетов… мы все орем… как резанные … а когда убивают миллион тех… кто поверил нам… нам наплевать, понимаешь, наплевать.

Авратакис вздохнул

– Вот что, Чарли. Ты знаешь, кто я и откуда я. Я видел сколько драк, сколько, наверное, видел один человек из миллиона. Двое парней, приняв на грудь, выходят из бара и чувствуют, что у них накопились проблемы, которые надо срочно решить. Но я кое-что понял. Все драки начинаются одинаково, но заканчиваются по-разному. Я видел парней, которые после того, как им врезали – лежали и хныкали как девчонки. А потом еще и вызывали полицию, чтобы та сделала то, чего не смогли сделать они. Но я видел парней, которые получали по морде, вставали – и снова лезли в драку, даже если противник был ощутимо сильнее и они делали это до тех пор, пока не теряли сознание, пока их не разнимали или пока не приезжала полиция. Таких парней было немного. Но они были. Так вот, Чарли – у нас нет полиции. Никто не приедет. Поэтому – вставай и дерись.

– А что… что случилось то? Ты как то … не в себе.

– Точно. Не в себе. Один парень сунулся в Афганистан. И попал прямиком в лапы медведя. Так что у нас проблема, парень.

По пути – Авратакис и Уилсон заехали в одно неприметное местечко, которое содержал парень, отец которого покупал у отца Авратакиса спиртное еще в пятидесятые. Тарелка горячего лукового супа по особому рецепту, очень жирного – окончательно привела конгрессмена в чувство.

– Что произошло? – спросил Уилсон, когда они поедали суп с сухариками

Авратакис привычно оглянулся – вроде ничего подозрительного

– Мы направили парня в Афганистан. Он должен был восстановить контакты там… после всего этого дерьма мы как ослепли.

– Это был американец?

Авратакис еще раз оглянулся

– Хуже. Еврей.

– Еврей?!

– Говори тише!

– Извини… – конгрессмен снова налег на суп

– Да, еврей, черт бы побрал всех наших кабинетных умников. В том то и дело.

– Как он оказался на такой операции?

– Сейчас разбираются, пока известно немногое. Парень – эмигрант из СССР, выехал с семьей в Израиль, потом его отправили на стажировку сюда, мы его переманили. Дали гражданство, чтоб его! Знал языки, считался надежным.

– Считался?

– Я сейчас уже ни в чем не уверен. Может, русские подбросили кукушечье яйцо в наше гнездо.

– Кто еще это знает?

– Пока никто. Не расползлось. Но по данным из трех источников – парень жив.

– Может поговорить с евреями? У меня есть там немало знакомых. Они…

– Ты что, с ума сошел?! Если евреи сунутся туда, это будет катастрофа! Русские и так орут на всех углах, что в джихаде участвуют евреи. Они явно намереваются вывести этого парня на открытый процесс и ткнуть нас в дерьмо. Ты представляешь, что будет?!

Конгрессмен Уилсон, хоть мозги его сейчас были не в лучшем состоянии, работали со скрипом – хорошо это понимал. Он помнил, как взвыли саудиты, когда он предложил покупать высокотехнологичное оружие у Израиля[83]. Это для него Советы – главный враг, а вот те, кто с ними по одну сторону баррикад – готовы схватиться друг с другом, стоит только отвернуться.

– Тогда надо задействовать наших!

– Вот именно. Мы направляемся в Госдепартамент, чтобы пнуть там пару задниц. Потом – сделаем то же самое в Пентагоне. Ты мне нужен, парень. Трезвым и живым. Понял?

Конгрессмен отвел взгляд

– Понял.

– Никакой выпивки. Ни капли!

– Да понял, я …

В Госдепартаменте самого Авратакиса, если бы он заявился туда один – принял бы в лучшем случае начальник отдела: ЦРУ и здесь не пользовалось популярностью, несмотря на то, что от него, от поставляемой им информации зависели многие дипломатические игры ведущиеся Туманным дном[84]. Но вместе с конгрессменом, который отвечал за ассигнования – их провели на самый верх, туда, где работали чиновники в ранге не ниже заместителя Госсекретаря США.

Правда, когда Авратакис увидел, куда их ведет чрезмерно любезный стажер дипломатическго ведомства – улыбка его погасла.

– Эй, парень, а куда пропал Штрассер? – напористо спросил он

– Сэр, мистер Штрассер сейчас на больничном. Дела по этому направлению принял мистер Хартман.

Черт, черт и еще раз черт!

Артур Хартман, бывший посол СССР в Москве с восемьдесят первого по восемьдесят седьмой годы – он проработал в Москве самое тяжелое и неоднозначное время и вовремя свалил оттуда – до переворота неосталинистов. Теперь его срочно дернули на дипломатическую работу – восстанавливать то, что дипломатическими методами восстановить было уже невозможно. Посол Джек Мэтлок младший все еще находился в СССР – но было признано, что с работой он не справился и его решено было отозвать. В госдепартаменте – Хартман был известен как сторонник нейтральной линии с Советами – «мы такие, а вы такие, с этим ничего не поделаешь, давайте, попробуем что-то продать друг другу». Ожидать от него действенной помощи было глупо.

Хартман, осанистый, седовласый, чем-то похожий на бывшего советского лидера Горбачева, которого убили сталинисты – c радушной улыбкой пригласил обоих в угол кабинета, где стоял стол, пара диванов и устраивали неформальные встречи. Его улыбка никого не обманывала – Авратакис знал, что этот дипломат хитер как лиса, связан с Уолл-Стрит и банкирским домом Рокфеллеров, умеет лгать, глядя в глаза. Не просто так он был в СССР послом в течении всего начала и середины восьмидесятых годов, ох не просто так…

– Слышал, вам дали новый кабинет в Лэнгли – осведомился замгоссекретаря – мои поздравления…

Все это было сказано с недоброй улыбкой патриция, поздравляющего раба с тем, что он чего-то добился в жизни. Авратакис был выходцем с самых низов – а вот у бывшего посла была почти голубая кровь.

– Да, много нынче мест освободилось. Как говорили британские офицеры, поднимая тосты в дни мира – за войну и продвижение по службе.

– Продвигаться можно и без войны.

Авратакис понял, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.

– Советник, у нас случилась некая неприятность в Афганистане. Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

– Смотря на какую. А что там случилось?

– Пропал один наш парень. Попал в лапы медведя, как мы считаем.

– Наш – парень? – уточнил замгоссекретаря.

– Гражданин США – подтвердил спецпредставитель.

– Что произошло? Как он попал в Афганистан? У него была легальная миссия?

– Нелегальная, в том то все и дело. В Афганистане нельзя работать в белых перчатках.

Бывший посол пожал плечами.

– И какой помощи вы от меня хотите?

– Ну, для начала неплохо выяснить бы, жив он или нет, и если жив – то где он находится. В каком он состоянии. Попытаться добиться того, чтобы к нему пустили дипработников.

– Под каким именем он был в Афганистане?

– Джекоб Шифт. Журналист.