Или вот ещё. Мы проходим некое тестирование, и нам предлагают продолжить ряд чисел «20; 22; 24; 26…» Мы легко находим отчётливую закономерность и ей во славу дорисовываем «28». И это правильное решение. Хотя, правильным оно будет и с любым другим числом, потому что нам предложили просто продолжить ряд, а не продолжить его сообразно видимой логике. Если бы вместо «28» мы дорисовали «228», то появилась бы всего-навсего новая логика, новая закономерность, но решение бы удовлетворяло условию задачи. Мы остались в своей зоне комфорта, что и определило наше поведение. Но и тот, кто ею пожертвовал, раскусив подвох в задаче, на самом деле, ничем не жертвовал. Его зона комфорта и не менялась, так как она изначально была привычкой нестандартного мышления.

Во всех приведённых случаях срабатывал один и тот же стимул, обеспечивающий различие в принятии решений. Стимул этот способен заставить нас в ответ на услышанную фальшивую ноту выстрелить в пианиста; он направляет религиозного фанатика и рядового обывателя; он руководит усердием наркомана и любовника, учёного и маньяка. Любое прямое или опосредованное действие человека ведомо этим стимулом. Так что же он такое, заставляющее нас покидать свою зону комфорта; возвращаться в неё или удерживаться в ней; осмысленно или бессознательно усложнять и упрощать её?

Размышления на этот счёт психологов и этологов сразу отнесём к упражнениям, отвлечённым от темы, ибо они, вскрывая причины поведения человека, наглухо молчат о причине этих причин. Так же поступим и с поднявшим на знамёна голую физиологию бихевиоризмом, за что и получившим заслуженное место на свалке. Да и нейронауки, и все пласты биологии, догрызшие человека до «корпускул», так и не удовлетворили нас ответом. Но она не может не быть, эта таинственная сила, владеющая человеком, коль все другие не то, что не коснулись, а даже не видят ещё дна причинно-следственного океана. Продолжим же поиск! И да сделается слух наш нечутким только к скептическому хохоту Демона Лапласа!

Всякий младенец, хоть недолго живший в Петушках и ожидавший там приезда своего московского папы, знает (кроме буквы «ю»), что такое ноцицептор. Ночью разбуди – выпалит безо всяких справочников: «ноцицепторы – это болевые рецепторы, стимуляция которых приводит к возникновению боли. Они представляют собой высокопороговые сенсоры различных (химических, термических, механических и др.) повреждающих факторов. Уникальная особенность ноцицепторов, которая не позволяет отнести их, например, к высокопороговым терморецепторам, состоит в том, что многие из них полимодальны: одно и то же нервное окончание способно возбуждаться в ответ на несколько различных повреждающих стимулов»

Вот так ляпнет малютка и снова уснёт безмятежно. Но его речевой аппарат сформирован ещё неокончательно, и воспроизведённые им звуки требуют расшифровки. А именно: всё – от ласкового поглаживания до удара; от ощущения нежной прохлады до обморожения; от приятного вкуса до ожога полости рта – всё это часть работы ноцицепторов или выполняющих их функцию нервных волокон. Всё это, по сути, боль, но различной интенсивности и, как следствие, различных чувственных эквивалентов, растянувшихся от страдания до блаженства. По этому поводу – пара слов из «Компаса удовольствия» Дэвида Линдена: «Гормон дофамин (так называемый нейротрансмиттер, химический передатчик импульсов между нервными клетками) отвечает за ощущение удовольствия в человеческом мозге. Однако, не все так просто. Как это ни странно звучит, выработка дофамина сопутствует не только ощущению удовольствия, но и болевым ощущениям…»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.