Уильям встал.

— Джош, все нормально, детей никто в тюрьму не сажает, разве что в кино. И ты прав: пора завязывать с этими делами. Хватит с меня и того, что узнал. Мои родители живы и прячутся, и теперь я вроде как понимаю, почему меня отдали. Мне тоже лишние проблемы не нужны.

Он с робкой улыбкой посмотрел на Джоша — своего единственного друга, который помог ему куда больше, чем требовало чувство долга, да еще и втянул в это свою сестру.

— Слушай, Джош, ты не представляешь, как я тебе благодарен за помощь. Честно. И больше ни о чем просить не стану. Если мне что-то понадобится, то что-нибудь сам придумаю. Но пока я не собираюсь копать глубже. Не сейчас. Пожалуй, лучше с этим подождать до совершеннолетия. Ты уж меня извини.

У Джоша немного отлегло от сердца. В конце концов, их же пока не поймали! Может, и вовсе удастся выйти сухими из воды. Остается надеяться, что «плохие парни» не отследили звонок. Как же хорошо, что завтра будут занятия в библейской школе! Их повезут на автобусах в лагерь бойскаутов на целый день. Вполне возможно, что все обойдется.

Поздно вечером Уильям лежал в постели и глядел в потолок. Он никак не мог заснуть и проигрывал в голове сегодняшние разговоры. Лучше всего ему запомнился голос Моники Рейс. Мальчик точно слышал его и раньше. Скорее всего, она и есть молодая темноволосая женщина. Мать как будто бы называла ее Моникой. А мужчина — наверное, ее напарник, Джон Доггетт.

У него не выходили из головы слова агента Рейс, которая говорила с ним таким теплым, добрым голосом, пока он не упомянул Дану Скалли и не назвал свое имя. И тогда она испугалась. Но чего? Неужели ему тоже следует бояться? Вполне возможно. Уильям в ужасе вздрагивал от каждого шороха и скрипа, уверенный, что за ним уже пришли злодеи. Он даже подумывал рассказать все Бобу и Нэнси, но догадывался, что они с него голову снимут. И решил пока подождать. Если обстоятельства вынудят, так и так придется сознаваться.

А еще мальчик никак не мог отвлечься от мыслей о своих настоящих родителях. Выходит, с самого начала он был прав, с самого начала интуиция подсказывала ему верные ответы. Но в чем же таком они замешаны?..

========== Часть шестая ==========

В ту ночь Уильям спал хуже некуда. Сон его был омрачен кошмарами, в голове беспрестанно крутились обрывки телефонных разговоров, и тревога за свою безопасность не давала покоя. Не находя себе места, мальчик вертелся с боку на бок до самого утра, но один дурной сон сменялся другим.

«Не смей трогать моего ребенка! Если тронешь его хоть пальцем, я убью тебя!»…

«Я звоню Скиннеру, Малдер»…

«Немедленно повесь трубку и больше никогда сюда не звони…»

«Уильям… Этот телефон прослушивается… Ты можешь быть в опасности…»

«Лягушка по имени Джеремайя… Мой хороший друг…»

«Уильям?!!! Дана, он здесь…»

«Я могу решить, какой станет жизнь моего сына… Разве не должна я выбрать такое будущее, где ему ничего и никогда не придется бояться…?»

«Он наш сын… И этот факт не изменился…»

«Он другой, Боб… Не такой, как дети его возраста…»

«В один прекрасный день наши молитвы были услышаны: из агентства позвонили и сказали, что прелестный маленький мальчик ищет семью…»

«Фокс Малдер много лет назад был отстранен от службы. Его напарница, кажется, ушла из ФБР вскоре после него…»

«Не пользовались популярностью… Высшая категория секретности… Предположительно мертвы…»

Вспышки, склоняющиеся над ним темные фигуры, огонь, темнота, яркий свет в небе, его мать, бабушка, мобиль со звездочками, который двигался, когда он на него смотрел …

Затем еще один сон, очень странный. Не кошмар, напротив — по сравнению с остальными он был очень даже приятным. Уильям увидел себя совсем маленьким, на пляже. Он учился ходить, держа за руки Боба и Нэнси. Удивительно, ведь они никогда не выезжали из города, тем более на океан. Издалека на него смотрел знакомый мужчина — Фокс Малдер, с улыбкой наблюдая, как Уильям делает свои первые неуверенные шаги.

А потом картинка сменилась: Уильям стал старше, он снова был на пляже, но на сей раз один, и строил что-то вроде песочного замка, который в одночасье смыла волна. Мальчик не на шутку расстроился, но вдруг там оказался Малдер и присел рядом с ним на колени.

«Эй, приятель, все в порядке, его можно отстроить заново. Давай просто сделаем новый», — сказал он, тепло улыбаясь, и ободряюще положил руку на спину Уильяма.

Когда наконец эта бесконечная ночь сменилась утром, Уильям проснулся от того, что Нэнси трясла его за плечо.

— Вставай, милый. А то не успеешь на автобус. Отец уже заправил твой мопед. Если, конечно, не хочешь, чтобы мы тебя подбросили до остановки. Мисс Тэмми подъедет к 7:30, так что давай, поднимайся.

Уильям недовольно застонал, чувствуя себя просто ужасно: голова болела, живот крутило, как будто он всю ночь трудился не покладая рук вместо того, чтобы спать. Но мальчик все-таки заставил себя выбраться из кровати и одеться и, схватив рюкзак, спустился вниз позавтракать. Вещи Уилл сложил накануне, побросав в рюкзак все, что под руку попалось. В лагерь они ехали всего на день, но он все-таки захватил с собой дополнительную смену одежды. Вдруг ему неожиданно захочется искупаться в озере?

Сам не зная, зачем, он положил туда свой бумажник и кассету с «Копами». Последняя уж точно не могла пригодиться в лагере, но Уилл боялся, чтобы она попадется на глаза Нэнси. Едва ли у нее вызовет подозрения кассета с обложкой от «Мегаломании», но мало ли. На случай дождя мальчик засунул в рюкзак плащ, а сверху примостил коробку с сэндвичами.

Уильям уже был одной ногой за дверью, как ни с того ни с сего, повинуясь внезапному порыву, подбежал к Нэнси и обнял ее, чему та была несказанно рада. «Уильям сегодня сам не свой!», — подивилась женщина, надеясь, что сын не заболел: выглядел-то он неважно. Нэнси хотела даже подбросить его до остановки, но ему опять вздумалось поехать на этом своем дурацком мопеде, и она не стала настаивать. Все-таки от этого драндулета одни неприятности…

Так или иначе, Боб уже успел заправить и завести мопед. Выскочив за дверь, мальчик обнял отца, и тот улыбнулся.

— Повеселись как следует сегодня, сынок. Берегись медведей. — Боб подмигнул.

Уильям широко улыбнулся в ответ.

— Непременно. Я люблю тебя, Боб.

И с этими словами уехал. Весело насвистывая, Боб забрался в трактор, довольный, что сын стал так открыто проявлять свои эмоции. Может, наконец все утряслось.

Уильям доехал до прикрытого брезентом куста и, спрятав за ним мопед, оставшиеся метров пятьдесят прошел пешком. Автобус, который в течение учебного года водила по этому маршруту мисс Тэмми, вот-вот должен был появиться. Несмотря на то, что на дворе стоял июль, у мальчика по спине пробежал холодок, и стало как-то не по себе. Он ведь здесь совсем один, за полтора километра от дома… Вдруг кто-нибудь выскочит из-за кустов и схватит его? Ну почему же он не дал Нэнси отвезти его? Они бы подождали автобуса вместе…

«Ну-ка, брось, — отчитал сам себя Уилл. — Ты же сын федеральных агентов, терпи и не ной. Нашел чего бояться! В Мидвилле отродясь не случалось ничего страшного или зловещего. Тишь да гладь. Разве что тот случай, когда те ребята-футболисты вывезли какую-то девчонку на Милл Лейн и что-то с ней сделали. Интересно, почему Боб не захотел мне объяснить, что они натворили? Короче говоря, это самое страшное происшествие Мидвилля за всю его историю, а девчонка-то и по сей день жива и здорова».

Подъехал автобус, и Уильям, заскочив внутрь, облегченно перевел дух. Он больше обычного обрадовался Джошу, который выглядел ничуть не менее измотанным, но зато — целым и невредимым. По негласному соглашению они и словом не обмолвились о звонке в ФБР и придерживались нейтральных тем. Через час автобус доставил своих пассажиров до лагеря бойскаутов, в организации которого принимали участие церкви всех близлежащих округов.