Безусловно, это был важный знак. Предвестие, после которого в ее иллюзиях начала проявляться грубая реальность… Но она не хотела ничего замечать, а, может, обманывала себя, ухватившись хоть ненадолго за этот хрупкий «воздушный замок» забытого счастья – делать что-то для любимого, быть ему нужной. И щедро выплескивала в электронных письмах самое важное и интересное, что довелось пройти за потерянные годы. Снова писала ему стихи, делилась своим творчеством. Впервые в жизни ей нашлось, КОГО поздравить с днем Святого Валентина – всемирным Днем влюбленных. Она «ухнула» свой недельный заработок на бесценные книги «Две жизни» в четырех томах, послав ему вместе с ними и свои первые подарки, в которые вложила всю нерастраченную любовь. А потом еще раз сумела выкроить из скромного семейного бюджета довольно значительную сумму, чтобы в Канаде известный астролог просчитала для него его личный гороскоп, и послала его ему как дар-размышление ко дню рождения. Она мечтала, что его одаренность, развитый интеллект, художественное чутье, его страсть к музыке помогут повернуть его сознание к Свету, что он увидит множество иных радостных путей, кроме волн злобной мести к бросившей его жене, которые словно бетонная стена отгораживали от него всю полноту Бытия.
Но реальная жизнь, пошловато ухмыльнувшись в ответ на ее романтические порывы, не церемонясь, вернула ее с Небес, куда она снова его звала, на жесткую, «без соломки» землю… После некоторых недомолвок он перестал скрывать, что буквально за месяц до ее первого звонка у него появилась «новая знакомая», к которой он уезжает на «уикэнд» и получает там «удовольствие»… Она звала его к душевной Радости, а ему ближе и понятнее были земные удовольствия… Она не знала, как реагировать на эту безжалостную откровенность – с одной стороны, сама же жаждала искренности, а с другой… горько было осознавать, что опоздала со своими эфемерными надеждами. Его «группа поддержки» оказалась в двойном – причем, более осязаемом – преимуществе: первое, новая знакомая жила в той же стране, второе, – и более существенное, – она была на десять ее лет моложе…
Она постаралась принять сердцем, а не умом этот факт как данность, но глухие уколы боли – не ревность ли – не давали ей радоваться новому обстоятельству его жизни. Вообще-то, она ревности по-настоящему и не знала, потому что заранее была всегда уверена, что раз мужчина выбрал другую, значит, та безусловно чем-то лучше нее, так что же еще, кроме смирения, оставалось «вечной сказочной дурнушке»? Ждать, пока превратится чудом в принцессу, что «лягушечья кожа», натянутая, между прочим, на себя самой же собой в виде страхов быть снова отвергнутой или нелюбимой, будет сожжена мифическим царевичем, готовым ради тебя пройти тридевять земель? Слишком красиво и несбыточно, чтобы стать реальностью… А в этот раз против нее играл еще и возраст «соперницы». Какому мужчине понадобится «дуэнья», пусть и мудрая, которая когда-то приходила в жизнь Еленой Прекрасной, когда теперь у него перед глазами – моложавая, всегда готовая к плотским утехам, «кармен»…
Но настоящую боль она все же испытала, и не от мнимого соперничества, потому что уже готова была отступить в сторону, зная, что у любимого теперь все может быть хорошо. Ее сразил факт, что тот, кому она так доверяла сокровенное, похвалялся перед своей «знакомой» ее интимными, лишь ему адресованными письмами. Этого она никак понять не могла, так сильно оскорбил ее его поступок (в котором он, к тому же, беззастенчиво признался в телефонном разговоре), что она онемела на время. И – снова – оправдала его: любовь не судит и не дает оценок. Он же не скрывал от обеих женщин их одновременного присутствия в своей жизни, к тому же, ему, видимо, льстила любовь «умной дамы», письма которой всегда несли массу интересной и новой информации, помимо выражения глубоких чувств. Конечно, ей самой было ближе то, что выразил Владимир Высоцкий в одной из своих песен: «Я не люблю, когда мои читают письма, заглядывая мне через плечо!». И переубедить себя, что подобное поведение – непорядочно, она так и не сумела, хотя к нему все претензии были сняты сразу. Каждый прав на своем месте, полагала она, то есть в меру своего внутреннего развития. Когда-нибудь и он поймет, где чистота истины.
По сравнению с этим, было уже не так больно, что ее мечты – побывать в Испании когда-нибудь и непременно с дорогим близким человеком, стали осуществляться с точностью до наоборот… По насмешке судьбы именно в эту страну он собрался повезти свою новую пассию… Он словно испытывал мазохистское удовольствие, когда рассказывал ей, что и как он ремонтирует в квартире той женщины, как проводит с ней свое время, что они уже обдумывают, как им «съезжаться» и жить вместе… Она не могла понять, зачем он это делает, но была рада и этой своей роли – роли далекой подруги из молодости, с которой приятно поговорить о своих планах на жизнь. Лишь бы ему было хорошо… И вот однажды он открытым текстом сказал: «В первый раз ты пришла в мою жизнь слишком рано, второй – слишком поздно.» Но еще до этого «приговора» несколько раз спрашивал саркастическим тоном: «Что же ты раньше меня не искала?» «А ты?» – хотелось ей спросить его в ответ… Ответов не было, потому что так складывалась жизнь каждого из них. Потому что не они управляли своей судьбой, а она вела их по своему плану…
Как-то в пьяном угаре он даже пригласил ее на свой летний концерт, где должен был играть его джаз-бэнд, в котором он за последние годы стал незаменимым классным барабанщиком. Добавив при этом, что непременно встретит ее, поселит в какой-нибудь гостинице, потом привезет к себе, а его новая знакомая даже приготовит для них обед… Она живо представила себе эту «картинку с выставки» и – мороз пробрал ее до костей. Таким откровенно издевательским показалось ей это предложение… она так ярко представила себе, обладая богатым воображением, как та женщина будет специально обнимать его при ней, вешаться ему на шею у нее на глазах, чтобы показать, кто там главный, что сердце тут же сжалось, подтверждая вполне вероятный сценарий острой болью. При всей силе духа и глубине чувств, она все еще оставалась ранимой и уязвимой в своей беззаветной любви женщиной… Высокая душа боролась внутри со стереотипами личности. Она чувствовала, что та, что ближе к нему физически, закатывает ему сцены ревности и уже созрела для ультиматума «я – или она!», подобного тому давнему, родительскому… И она решила не ждать, пока грянет гром его выбора, прекратить переписку и свои звонки. Не успела – гром все-таки грянул! Воспользовавшись безобидной компьютерной пересылкой слайд-шоу цветов с философскими комментариями, которую она разослала, как всегда, своим многочисленным друзьям через Интернет, и ему в том числе, он написал ей резкое, грубое письмо, поставившее обжигающую, как капля пролитой крови, точку в их новых отношениях, продлившихся всего около трех месяцев. Отравленными стрелами вонзались в ее сердце написанные им, словно вырубленные топором палача, слова, что «все это – бред, а цветы – gavno», и по своей традиции, закончил это послание по-немецки, прекрасно зная, что она владеет только английским… Она сначала растерялась – как художник, а потом уже ее любимый, мог написать такое? Она сразу почувствовала в немецкой речи скрытую угрозу и удар наотмашь, но перевели ей убийственные слова гораздо позже, впрочем, смысл и энергетическая суть их от перевода мало изменились… Он написал, что «все воспоминания умерли, и все чувства – тоже…» Таким образом, он выставил ее из своей жизни во второй раз, с перерывом почти в двадцать пять лет. Он снова предпочел синицу в руке журавлю в небе. Однако, никого нельзя винить за его собственный выбор… Ибо каждый сам себе – и судья, и прокурор, и вершитель своей судьбы. Изо всех сил она старалась не выпасть из равновесия в душе, переключившись, как обычно, из зоны душевных страданий в зону творчества. Она вспомнила о великом Гёте – когда возлюбленная отвергла его в восемнадцать лет, он разразился «Страданиями юного Вертера», когда подобное случилось с ним почти в восемьдесят, он ограничился лишь маленьким стихотворением. Что ж, таковы преимущества обретенной мудрости, которой мы обязаны уменьшением боли от страданий, причиняемых самим себе собственной недальновидностью и земными желаниями.
