— У меня все же есть шарм, сынок, но мы просто встретились. Давай-ка познакомимся поближе до того, как ты сделаешь стойку вокруг меня и скажешь, что твои глаза смотрят только на меня.

Мой рот раскрывается. На одно мгновение я теряю дар речи. Это редкое явление для меня. Никто никогда не был в состоянии раскрыть лучшее во мне. Черт, эта милая старушка поражает меня. Тем не менее, я быстро оправляюсь и блещу первым пришедшим на ум остроумием.

— Милая, ты прекрасная женщина, но ты не для меня. Я боюсь, что разобью твое сердце.

Бабушка отпускает мой подбородок и гладит по щеке.

— Мальчик, ты не представляешь, насколько ты ошибаешься, — она обходит меня и щипает за задницу. — О, форма. Приятно, — я чуть не умираю на месте. Эта женщина не только лишает меня дара речи, она еще и заставляет меня покраснеть. Она бьет все рекорды! Один из которых, я уверен, Гэвин примет как рекомендацию на будущее.

— Мама! — ругается Билл. — Следи за своими манерами. Ты ведь не хочешь запугать мальчика до смерти!

Бабушка склоняет голову набок, глядя на своего сына.

— Это не мальчик, Билли. Стоящий здесь Дрю — настоящий мужчина!

Джаред и Гэвин практически складываются пополам от смеха.

— Как это вы столько знаете обо мне, а я ничего не знаю о вас? — спрашиваю я.

Она гладит мою задницу и улыбается, обнажая негабаритные протезы.

— Мое имя Гленда, — начинает она. — Но все зовут меня бабушкой.

— Может, я буду называть вас Глендой?

Ее язык скользит по зубам.

— Только если ты не будешь орать мое имя.

Маккензи оборачивается, в глазах пляшут смешинки.

— Боже, бабуля! — она закрывает лицо, пряча свое смущение.

— Ты можешь все сделать лучше, чем он, — рычащий голос прерывает наш стеб.

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на говорящего, и обнаруживаю Гэйджа в комнате недалеко от кухонного стола. Он открывает холодильник и достает бутылку пива. Он уже закончил работу на сегодня и принарядился в старые потрепанные джинсы и футболку с рукавом-четвертью, обнажающую татуировки на руке. Голос в моей голове требует таранить кулаками его рожу. Высокомерный мудак не должен находиться в этом доме и вести разговоры, так что я обеспокоен.

Никто не отвечает ему, даже Маккензи не глядит на него. Я не возражаю. Он мог бы и раствориться в воздухе, чтобы я обрел спокойствие. Мудак ебучий.

— Что это ты там, спряталась за плитой? — протестует Гленда. — А я вот воспользовалась ситуацией.

— Иди уже, бабуля! — звучит голос Коди сквозь смех, — это о том, что ты переметнулась к кому-то новому.

Маккензи так и застывает, не произнеся ни единого слова. Язык ее тела кричит: «Беги от него!». Она стискивает челюсти и сжимает деревянную ложку в своей руке так, что белеют костяшки пальцев. Это похоже на борьбу молодости и опыта. Молодость все же берет верх.

— Хорошо. Вот он, весь твой, — сдается Гленда. Она толкает меня вперед и поворачивается к Гэвину. — Я тут обнаружила еще один неплохой экземплярчик, — глаза Гэвина расширяются, и краска смущения затапливает лицо.

— Как тебя зовут, милашка?

— Гэ-эвин, — смущается он.

— О, не бойся меня. Я не кусаюсь, — она молчит. — Во-первых, он сядет рядом со мной за столом. Он немного стеснительный, но мне нравится, — она гладит Гэвина по щеке и поворачивается, обводя взглядом всех.

Мой живот крутит от смеха. Гэвин выглядит как олень в свете автомобильных фар. Все было ничего, пока приставали ко мне, но, когда дело касается его самого, он теряется.

— Я помолвлен, — бормочет он.

— Я же не собираюсь за тебя замуж, — Гленда сграбастывает его руку, выворачивая к себе палец с кольцом. — Длинные пальцы. Ты так и будешь веселиться.

— Помогите! — молит Гэвин.

— Извини, приятель, — говорит Джаред. — Ты сейчас свой собственный.

Детский плач разносится по комнате. Стеб вокруг меня переходит в бессмысленный треп. Все, что я могу видеть, это две маленькие ручки, освободившиеся из одеяльца. Кровь застывает у меня в жилах. Я чувствую, как потеют ладони, и холод распространяется по всему моему телу.

— Малыш, — Джеки глядит в сторону мужа. В ее глазах светится любовь. — Можешь подержать ее? — она протягивает ребенка Коди. Грудь щемит при виде маленькой девочки. Я быстро отвожу глаза, только для того, чтобы в итоге наткнуться на внимательный взгляд Джеки. У этой женщины интуиция даже лучше, чем у Маккензи. Мне придется быть настороже рядом с ней.

Джеки подходит к нам, протянув руку для рукопожатия. Она почти такая же высокая, как и Маккензи, но Микки стройнее и меньше, ее тело скульптурно из-за бега. Джеки покоренастее.

— К сожалению, я не смогла поговорить с вами раньше. Первая неделя как я вышла из декрета. Я Джеки, — ее рукопожатие крепкое. По моему мнению, женщине с таким рукопожатием стоит доверять, она заслуживает уважения и восхищения.

— Приятно познакомиться, — отвечаю я с поклоном.

— Пап! — Юстис влетает в комнату, улыбаясь от уха до уха. — Скайландеры Гиганты, — слова звучат как песня.

— Во-вторых, сын, — отвечает Коди.

— Пажавуста!

Маккензи хватает полотенце, вытирая руки, прежде чем отбросить обратно.

— Я помогу настроить его для него.

— Скайлендеры? — переспрашиваю я.

— Это видеоигра, — поясняет Джаред.

— Ты хочешь поиграть? — Юстис смотрит на меня с мольбой в глазах.

— Может быть, после обеда, — отвечает Маккензи за меня.

— То же самое для тебя, Юстис. Ты поиграешь после обеда, — Джеки глядит в сторону Маккензи, которая уже собирается отправиться за ребенком.

— Хмм, — мямлит она.

— Послушай свою маму, сынок. Она сказала, после обеда, — повторяет Коди.

— Как насчет того, чтобы всем сесть за стол. Ужин почти готов, — предлагает Маккензи ребенку. Ее голос был мягок, и она очень нежно обращается с ним. Юстис смотрит на нее, но в тоже время чувствуется, что он смотрит будто сквозь нее. Она проводит костяшками пальцев по его щеке. Он ухмыляется и отскакивает от стола, демонстрируя еще один довод в пользу того, что ему не нравится, что ему сказали «нет». Ребенок просто принимает то, что ему сказали.

— Восхитительно, — шепчу я.

— Она на самом деле вместе с ним, — поясняет Джеки. Я продолжаю глазеть на Маккензи, которая помогает Юстису выдвинуть стул. Она так добра и терпелива. Я балдею от нее. — Вот он, ее резон заниматься тем, чем она занимается, знаешь ли.

— Действительно? — спрашиваю я. Маккензи никогда не упоминала, почему она стала логопедом. Она только приводила мне доводы Джареда.

— Микки была в колледже, когда Юстису диагностировали аутизм. Это очень повлияло на нее, и она сменила профиль с психологии на логопедию. Она поставила себе целью помогать таким детям, как Юстис.

Мое восхищение ею перерастает в поклонение герою.

— Обед готов, — информирует Линдси.

— Время еды. Я умираю с голоду, — Билл целует жену, выхватив у нее из рук тарелку с жареными куриными стейками.

— Кенз, можешь накрыть на стол? — спрашивает Линдси.

— Я могу помочь, — я бросаюсь к Кенз, услышав смешок Гэвина, когда мчусь мимо него.

— Не нужно. Я сам помогу, — Гэйдж отрывается от холодильника. Я почти позабыл о его присутствии в комнате, да и он был ближе к ней, чем я. И он подходит к ней, попутно доставая тарелки из шкафа.

— Что бы ты без меня делала, — подмигивает он.

— Хмм, — она улыбается мне глазами. — Полагаю, что достала бы сама, — Маккензи поворачивается в сторону шкафа, приподнимаясь на цыпочки.

Что-то взрывается во мне. Я хочу разорвать Гэйджа надвое, от пяток до макушки. Последний раз я такое чувствовал, когда Джаред помогал искать квартиру Маккензи. Итак, Гэйдж хочет быть героем. Ну что же, в эту игру можно играть и вдвоем.

Я перемещаюсь к ней за спину, положив руки ей на бедра. Соприкосновение наших тел сквозь хлопок рубашки вызывает взрыв в моем теле. Наклоняясь к ней, я шепчу ей на ухо:

— Скажи мне, чего ты хочешь.

Она тихо ахает, но не вырывается.