– Не люблю сырую погоду, - пожаловался он, глядя на потоп за окном. - Все болячки начинают ныть. Придется вам одним ехать в церковь.

Русов тоже предпочел бы остаться дома, но Джанет деловито собиралась, подыскала и ему плащ, так что пришлось ехать. Машин перед церковью было немного - оставив свою, Русов и Джанет почти побежали, подгоняемые порывами ветра и дождем. Внутри оказалось тихо и неожиданно светло, из больших окон лился мягкий серый свет.

После службы, когда стояли под навесом, собираясь с духом, чтобы добежать до машины, к ним подошел Брайан.

– Ну и погодка, - бодро сказал он, кивая Джанет и крепко пожимая Русову руку. - Словно хляби небесные разверзлись. Заедем к нам ненадолго, а? У меня жена заболела, скучает бедняжка. Хочет поговорить с вами о России. Потом отвезу домой.

– Хорошо. - Русов повернулся к Джанет. - Возвращайся, я буду к обеду.

Джанет долго не отвечала, глядя на пузырящиеся лужи.

– Поедем вместе, - наконец сказала она. - Я давно Памелу не видела.

Брайан пару раз моргнул.

– Вот и славно, - одобрил он. - Памела будет рада.

Они ехали медленно, едва различая сквозь залитое дождем ветровое стекло автомобиль Брайана.

– Что-то Памела в церкви давно не бывает, - молвила Джанет, осторожно переезжая большую лужу. Ответа от Русова она явно не ожидала.

Сад перед домом Брайана выглядел неприятно - скопление черных искривленных деревьев. Въехали в просторный гараж, и Брайан помог Джанет выйти из машины.

– Вы проходите, - сказал он оживленно. - Вон туда. А я сейчас буду.

Он открыл для них дверь и захлопнул позади.

Монотонный шум дождя сразу смолк. Они оказались в тускло освещенном коридоре, пожалуй, слишком длинном для обычного жилого дома. Впереди была другая дверь. Когда подошли ближе, то стало видно, что она сделана из массивных черных досок, перехваченных стальными полосами.

И тут Джанет, все замедлявшая шаги, пока не оказалась за спиной Русова, застыла на месте.

– Я боюсь, Юджин, - прошептала она.

Сердце Русова дрогнуло: впервые за последние дни в голосе Джанет прозвучали эмоции. Он тоже остановился. И вдруг испытал странное чувство - все это с ним уже было.

«Дежа-вю?», - подумал он. И вспомнил…

Облака белым саваном повисли над морем, солнце сияло в темном небе, Сирин держал штурвал в руках. Русов шел по сумрачному коридору, и впереди ждала черная дверь… Только теперь он знал, кто идет за спиной.

– Подожди, - чужим голосом сказал Русов. Опустил правую руку в карман и почувствовал металлический холод футляра Сирина.

– Может быть, вернемся? - прошептала Джанет.

Русов ощутил робкое прикосновение к локтю, протянул назад левую руку, и Джанет ухватилась за пальцы.

– Поздно, - он почувствовал собранность, как с ним бывало на охоте. - Зверю нельзя показывать спину.

Толкнул дверь - та неожиданно легко отворилась, и они вошли в полутемную комнату. Качнулось пламя нескольких свечей, осветив две фигуры за большим столом. Русов узнал бледное лицо Памелы, а второй человек, в бесформенном одеянии неопределенного цвета, был незнаком. Русов вспомнил, что подобные балахоны носили поклонники Трехликого в заброшенном городе, и испугался: не дознались ли, кто стрелял там? Окна были плотно зашторены, с улицы не доносилось ни звука.

– Хай! - улыбнулась Памела и встала. Ее облегало то же серебряное платье, а распущенные волосы казались в сумраке черными. - Спасибо, что навестили. Рада тебя видеть, Джан.

Сосед по столу только кивнул, его не представили.

– Здравствуй, Памела. - Джанет игнорировала человека в балахоне.

Памела села, а ее сосед выпростал руку (теперь Русов различил, что балахон лилового цвета) и указал на массивные стулья вокруг стола. Русов отодвинул один для Джанет, а другой для себя - таким образом, между ними и столом оставалось пустое пространство. Незнакомец внушал смутную тревогу, хотелось держаться от него подальше.

Но Джанет не спешила садиться, ее лицо вдруг озарил голубоватый свет, а зрачки расширились. Русов обернулся.

Дальняя стена замерцала, и прямо из воздуха появилась человеческая фигура. Нагая женщина, лишь слегка прикрытая длинными волосами, глядела на Русова гордо и одновременно призывно. Одна рука, с зажатой в пальцах красной розой, прикрывала низ живота, а другая отстраняла с выпуклых грудей водопад черных волос. Губы полураскрыты как карминовые лепестки, глаза колдовски светятся зеленым…

У Русова открылся рот, не сразу сообразил, что видит изображение. Кажется, это был трехмерный портал, вещь довольно дорогая.

Свет затрепетал, и еще два изображения появились рядом с женщиной, образуя триптих.

В центре равномерно колыхался лиловый туман, из него пронизывающе смотрели два желтых глаза с черными щелями зрачков. Русов моргнул: «Что бы это значило?», и уже стал переводить взгляд дальше - как вдруг из тумана глянул таинственный темный лик. Русов вернулся к центральному изображению, но снова увидел лишь гипнотизирующие глаза. Он пожал плечами и посмотрел направо.

Там стоял мужчина с надменным лицом. Он был в восточном одеянии - черном халате, перехваченном золотым поясом с зелеными пластинками. Ноги босы, а в руке обнаженный меч…

У Русова перехватило дыхание: точь-в-точь как Темный охотник, которого видел в лесу перед нападением волков!

Человек в балахоне встал:

– Во имя Трех ликов приветствую вас! - Голос прозвучал торжественно и с ноткой самодовольства. - Позвольте представить наших Повелителей. Центральный лик принадлежит земному воплощению Люцифера, его могут видеть только избранные, а имя не может быть называемо. Лиловый цвет - символ глубокой мудрости.

Человек низко поклонился странному изображению в центре. Русову на миг стало смешно, будто мешок сложился пополам.

– Слева от него госпожа Лилит, - теперь балахон склонился перед женской фигурой. - Красная роза - символ любви, которую она несет нашему миру.

– Справа наш господин Темная Воинственность, - последний поклон был адресован мужчине в черном халате. - Поразит силы хаоса и установит на земле вечный мир. При этом не обойтись без кровопролития, поэтому он всегда в черном и носит меч… А теперь можете садиться.

В голосе прозвучало удовлетворение: застыв от удивления, Русов и Джанет словно отдали дань почтения трем фигурам.

Русов сел на массивный стул и повернулся к соседу: лысоватая голова на короткой шее, лицо бледное и непримечательное, вряд ли узнает на улице. Но в нем чувствовалась привычка повелевать… Снова странная встреча, везет на них в Америке.

Джанет гневно обратилась к Памеле:

– Я не знала, что меня приглашают в сатанинскую церковь. Ты что, стала последовательницей этого культа?

– Что ты, дорогая, - натянуто улыбнулась та. - Я думала, вам будет интересно. А это просто изображение, я выключу.

Она коснулась стола, и со всех сторон нахлынула темнота, оставив только огоньки свечей и бледные пятна лиц. Памела оглянулась:

– Брайан обещал, что сыграем, но задерживается. Давайте пока поговорим.

Человек в балахоне встал, в руке возник язычок пламени, одна за другой загорелось еще несколько свечей.

– Извините, от электрического света у меня болят глаза, - томно проговорила Памела.

Джанет вздрогнула, а по телу Русова пробежал озноб: трепещущие язычки осветили в дальнем конце стола человеческий череп. Глазницы наполняла тьма, и Русову показалось, будто череп глядит на него. Чувство тревоги сменилось страхом: во что они влипли? Он взмок, майка пристала к спине. Что делать?..

Русов лихорадочно думал, и в голову пришли наставления отца.

«Говори с людьми, - внушал тот. - Даже если они неприятны, будь доброжелателен. Мы живем в опасном мире и нельзя знать заранее, где найдешь, а где потеряешь. Порою одно услышанное слово может спасти жизнь. А одно враждебное погубить ее…».

Русов повернулся к человеку в балахоне.

– Вы говорите о Трех ликах, - проговорил он, стараясь не стучать зубами. - Почему же считают, будто вы поклоняетесь Сатане?