Многих из них он знал по Зачарованному Лесу, с некоторыми заключал сделки. Но здесь они знали его только как мэра города, а потому лишь приветствовали быстрыми кивками и ускоряли шаг. Мимо прошёл Арчи Хоппер со своим далматином на поводке, но идиотскую идею записаться на приём к мозгоправу Голд отмёл сразу же. Просить совета у того, кто в своё время не смог разобраться с собственной семейкой? Того, кто вырастил осиротевшего по его же вине мальчика в одинокого бездетного старика — и тот, в свою очередь, так и не смог обзавестись семьёй, и ему пришлось вырезать себе сына из дерева? Ну уж нет!

Да и как бы это выглядело? «Здравствуйте, мистер Хоппер! Я тут на днях купил себе в борделе стриптизёршу! Только понимаете, в чём проблема, у неё ретроградная амнезия и она боится меня, как чумы! Что вы мне посоветуете?»

Да и не только в Арчи было дело. Голд в принципе ни с кем не мог поговорить о том, что его терзало. Не было ни одного человека, которому он мог бы довериться. В общем-то, как и всегда. Только враги или временные союзники, которых он сам же и предавал с завидной лёгкостью.

«Поэтому тебе придётся решать свои проблемы самому, Румпельштильцхен. Как всегда».

Вообще-то, он собирался хотя бы сегодня отвлечься от мыслей о Белль, но они упорно его не отпускали. Само это желание — забыть о ней — казалось ему малодушным, ведь он должен был заботиться о своей красавице и беречь, по крайней мере, пока не сойдёт проклятие, и она не вспомнит. А что он сделал? Мало того, что разбушевался, чем напугал её до дрожи, так ещё и оставил дома совершенно одну.

Что ещё она способна вообразить себе, ожидая его? Возможные варианты ещё больше убедили его в том, что нужно скорее возвращаться.

***

Когда Голд пришёл домой, Белль встретила его весьма взволнованная, отводила взгляд, и в ответ на все попытки извиниться за ночной концерт умоляла не вспоминать об этом.

— Мне самой стыдно.

И он с радостью на это согласился. Это решение оказалось самым приемлемым для них обоих. Разве нет?

Но после этой истории Белль действительно перестала его бояться. Стала реже прятаться за книжными страницами и всё больше проводила время, прогуливаясь в окрестностях особняка. Мистер Голд позволил ей гулять одной, но предостерёг уходить далеко. Да Белль и не стремилась уйти за границу его владений. Она буквально окопалась в заросшем саду, о существовании которого не подозревал даже он сам.

— Неужели там что-то растёт, кроме сорняков? — спросил он как-то, за ужином.

Белль после земледельческих работ всё ещё сидела в джинсовом комбинезоне, в пятнах от земли и травы, и с аппетитом поедала жаркое, которое перед уходом приготовила Молли.

— Вчера мне удалось найти чудные ромашки, но, к сожалению, только лекарственные. Поэтому клумбу из них не соорудишь и букет не составишь, — пожаловалась она. — А вот сегодня я нашла кое-что интересное, но образцы пока только предстоит опознать, — Белль кивнула на несколько ростков в бумажных пакетах вместе с землёй, и ставший уже настольной книгой ботанический атлас. — Мне кажется, что вон те справа — анютины глазки, но я пока не буду загадывать.

— Ты перестала читать приключенческие романы, — заметил он.

— Да. Просто поняла, что не смогу вечно прятаться в книгах, — призналась она. — В «Чёртовой мельнице» это ещё спасало, потому что выхода особенно никакого и не было. А теперь у меня вдруг появился шанс. Да и последняя книга оказалось слишком уж правдоподобной.

— Что за книга? — спросил Голд, в очередной раз подумав о том, что Белль так отчаянно стремится покинуть его дом.

— Сказка. Про заколдованную мельницу, — с мрачной улыбкой ответила она. — Главный герой становится учеником чародея. Мастера. Он учит своих учеников чёрной магии и заставляет работать на мельнице. А раз в год убивает одного из них, чтобы продлить себе жизнь. И не уйти, не убежать с этой мельницы. Всё равно будешь возвращаться обратно…

— И чем же закончилась эта страшная сказка? — Голду действительно было интересно узнать.

— Всё закончилось хорошо, — Белль мягко улыбнулась своим мыслям. — Девушка из деревни спасла его. Она пришла к чародею и прошла испытание. Мастер не знал её имени, а потому не смог зачаровать. Она без проблем угадала вслепую своего возлюбленного среди других учеников. Мельница сгорела, колдун умер, а всем обитателям удалось убежать, но колдовать они уже больше не могли…

— И что же правдоподобного в этой истории?

— Ну, вы ведь тоже вслепую выбрали меня среди других танцовщиц. Хотя и не искали именно меня. Но я всё равно благодарна вам. Если бы не вы, я, наверное, сошла бы с ума в этом клубе…

— Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт, что только что сравнила меня с безымянной девушкой-селянкой? — попытался обернуть всё в шутку Голд. Белль не должна была его благодарить за это. Именно он был виноват, что его красавица угодила в лапы Регины.

— Действительно, — хихикнула Белль, — я подумала и теперь мне тоже кажется это нелепым. Хотя с другой стороны, мадам Миллс я сравнила с одноглазым злым колдуном. Это ещё более нелепо.

— Не могу с тобой согласиться, — Голд только фыркнул. — Регине невероятно пошла бы повязка на глаз.

Ещё через месяц Голд решился и вывез Белль на экскурсию в город. Оказалось, что она совершенно не помнила Сторибрук, только ту улицу, что была видна из окон «Чёртовой мельницы». Удручающе мало. Голд с готовностью решил восполнить этот пробел. Они гуляли по городу, заходили в магазины, в полдень перекусили в кафе «У Бабушки». До «Чёртовой мельницы», показавшейся в тупике главной улицы, они не дошли и, не сговариваясь, повернули обратно. К концу прогулки Белль сделала вывод, что совсем немного потеряла, если бы и дальше не знала этого города. Голд был вынужден с ней согласиться.

Гулять по лесу Белль понравилось значительно больше.

— Я бы, наверное, всю жизнь могла вот так идти по узкой тропинке, если бы этот лес никогда не заканчивался, — призналась она. — Я читала один рассказ, в нём лес покрывал всю планету. Представляете? Нескончаемый лес!

— Представляю, — шепнул он себе под нос. — Тебе всё равно когда-нибудь наскучило бы это однообразие.

— Может быть, — не стала спорить Белль. — Наверное, было бы ещё интересней в итоге куда-то попасть.

— И куда бы ты хотела прийти? — спросил он, ожидая фантазий о дальних странах и великих подвигах.

— Не знаю. Наверное, домой, — пожала она плечами и ускорила шаг. Каждый раз, когда она вот так сбегала от него, в голове разворачивалась холодная скользкая змея и шептала голосом Регины: «Она никогда тебя не полюбит. Никогда».

Нужно только дождаться прихода спасительницы, напоминал себе Голд. Тогда Белль всё вспомнит и поймёт. Она останется с ним, он сделает всё возможное для этого.

Пока оставалось терпеть и стараться сделать их сосуществование если не идеальным, то терпимым.

Он продолжал вытаскивать Белль на прогулки, иногда в город, но чаще в лес. В городе Белль не нравилось. Она говорила, что он пугает её. Будто всё застыло. Теперь и Голда пугал этот город. И осознание — Белль понимает. Понимает, что здесь что-то не так. Проклятие не застит ей глаза, она чувствует движение времени. Она каждый день читает разные книги, готовит разные завтраки, находит новые цветы в заброшенном саду, ищет новых впечатлений.

Прошёл ещё один месяц. Белль наконец-то расчистила сад от сорняков и непролазных зарослей. Теперь там гармонично пестрели анютины глазки, лоскутные коврики аптечной ромашки и весёлые огоньки календулы, а вокруг дома образовались теперь аккуратно подстриженные кусты дикого шиповника. На этом Белль охладела к садоводству.

Она снова вернулась к книгам, теперь отдавая предпочтение образовательной литературе. История, анатомия, философия, языки, в частности латынь и почему-то немецкий. Она на целый день могла запереться в библиотеке с термосом чая и бутербродами и выходила хорошо, если к полуночи. К концу месяца Белль превратилась в бледный призрак с синяками под глазами. Голд совсем перестал её видеть вне библиотеки, и ему это не нравилось. Такое упорство его пугало.