— Боюсь спрашивать, при каких таких ситуациях тебе могло это пригодиться.

— Ты что думаешь, я недостаточно симпатичен, чтобы на мою задницу никто не позарился?

— Не сомневаюсь, ты был тот ещё сердцеед… — пробубнила Белль. — И что, тебе всё время приходилось быть начеку?

— Естественно! Но после того, как я отправил одного здоровяка на тот свет, интерес ко мне резко поубавился. Хотя срок мне и накинули… Так, на чём мы остановились?

— Ты предлагал мне пластырем прилепить на бедро бритвенное лезвие.

— Точно! При случае можно полоснуть им по горлу.

Белль задумчиво потыкала ткань бывшей пижамки ножиком. Газеты внутри зашелестели, но ткань под тупым лезвием рваться упорно не желала. Кажется, кроме своего личного крокодил принципиально кухонные ножи не точил.

— Я тут подумала. Вот ты меня учишь-учишь справляться с гоблинами. А вдруг во время приступа я тебя самого пораню? Приму за гоблина. И что тогда?

— Телефон у тебя теперь есть — позвонишь Франкенштейну.

— А если он не сможет тебя спасти?

— Значит, продолжу жить в других людях.

— А я?

— Ну что ты? Совсем не веришь в меня? Меня не так просто убить. Многие пытались и не раз. И взгляни на меня! Жив всем гоблинам назло!

Белль недоверчиво на него посмотрела и снова принялась вяло тыкать ножом в предполагаемое межреберье. Крокодил, кажется, действительно жил только для того, чтобы кому-то насолить.

— Ну, что ты с ним возишься?

Он отобрал ножик и одним движением всадил в манекен. Хруст газетных комьев внутри жутковато напомнил хруст костей.

— Ну, положим, чучело, набитое бумагой я смогла бы победить даже голыми руками. А что, если оно будет угрожать мне пистолетом? — спросила Белль.

— А это будет тема нашего следующего урока!

17

На следующий день Белль решила отвлечься от поисков работы и заняться домашними делами. Нужно же было иногда заниматься этими делами.

С основной уборкой Белль уже закончила. Развесила на гвоздики в стене верхнюю одежду. Протёрла кухонный стол, собрала с пола совсем уж затоптанные газеты — собираясь в следующий раз отнести их в пункт сдачи макулатуры. С хлама, лежащего в глобусе, смахнула верхний слой пыли, стараясь не вглядываться в содержимое, и собрала в коробку грязные вещи.

В прачечной сегодня, к радости Белль, было свободно. Работала всего одна машина, напротив которой сидел мужчина с газетой. Но, как только Белль принялась загружать в барабан все тряпки, и он засобирался. Его машинка уже закончила отжим, и Белль невольно обратила внимание, как он торопливо перекидывает мятую одежду в пакет, даже не глядя. И весь он был какой-то напряжённый, дёрганый. Белль закинула в прорезь монеты, выбрала режим и нажала на кнопку, проделывая это уже на автомате. Что-то в этом человеке казалось ей подозрительным. На первый взгляд обычный, серенький. Лицо одутловатое, глаз не видно из-за козырька кепки. Одежда неприметная, хотя…

Белль уже в открытую разглядывала его. На кармашке серой форменной куртки был вышит какой-то цветок с надписью по низу — какой, не разглядеть. А потом этот подозрительный тип закончил перекладывать вещи, поднялся, и Белль поторопилась отвернуться. Мужчина, угрюмо глядя себе под ноги, прошёл на выход. Белль была готова поклясться, что это был тот же самый мужик, что вчера в кафе пялился на неё.

Так вот значит, где она его видела раньше. В прачечной. Это открытие немного её успокоило. Просто случайный человек, с которым она иногда сталкивается в прачечной. Наверняка и он в тот раз в кафе смотрел на неё, силясь вспомнить, где видел раньше.

Это ведь достаточно нормальное объяснение? Белль постаралась себя убедить, что да.

Со стиркой было покончено. До возвращения Крокодила была ещё уйма времени, а потому Белль решила немного за собой поухаживать. Подстричь ногти на ногах, почистить уши, сделать интимную стрижку. Почему бы и нет? Большую часть из этого списка она могла спокойно сделать и при крокодиле, но вот подстригать волосы на лобке Белль как-то стеснялась и всегда закрывалась для этого в туалете. Но вот сегодня лампочка там, как назло, постоянно мигала, точно светомузыка в лунопарке. У крокодила же не доходили руки разобраться с проводкой. Так вдруг погаснет лампочка, и отстрижёшь себе чего-нибудь от неожиданности.

Оставшись в одной толстовке, Белль расположилась на краю медной ванны, закинув одну ногу на бортик. Достаточно открытая поза. И принялась за дело.

Эшли, продавщица из магазина игрушек, как-то убедила Белль, что обязательно нужно брить. Что парням так больше нравится. Но тогда у Белль не было парня.

— Всё равно! А вдруг появится! А у тебя там джунгли!

На всякий случай Белль попробовала. После единственного раза на коже высыпало раздражение, и, пока отрастало, жутко чесалось. С тех пор она ограничилась ровным газоном. Её это устраивало, а крокодила, похоже, не волновало вовсе.

Большая часть растительности была уже подстрижена. Осталось только чуточку подравнять сверху. Скрипнула входная дверь.

— Представляешь, к нам нагрянула инспе…

На пол грохнулись пакеты. Белль подняла голову. Крокодил стоял в дверях и не отрывал глаз от её междуножия.

— Вот это поворот.

— Упс.

Белль демонстративно бросила ножницы в ванну и скатилась с бортика следом. Первым делом свернула бумажку, куда складывала срезанные волоски. Почему-то стыднее казалось не то, что крокодил видел её расставленные ноги, а то, что он мог увидеть эти чёртовы волоски. Крокодил наконец-то отмер и, не глядя, подбирал с пола, пакеты.

— Я думала, ты придёшь позже, — Белль как можно небрежнее выбралась из ванны и незаметно выкинула бумажку в урну.

Крокодил продолжал гипнотизировать подстриженный лобок.

— Я сегодня раньше освободился. Инспекция нагрянула. Нашли какое-то нарушение… пингвинам льда недодавали…

— Перестань туда смотреть.

— Ты просишь о чём-то невозможном. Это сильнее меня.

Белль влезла в пижамные штаны.

— А теперь?

— Не помогает. Эти воспоминания ещё слишком свежи в моей памяти.

— И что, ты теперь в глаза мне смотреть больше не будешь?

— Буду. Но из вежливости.

Крокодил сложил пакеты на обеденный стол. Белль задумчиво разглядывала ножницы. Перфекционист в ней требовал завершить начатое, а наличие в доме похотливого Крокодила этому очень мешало. Нужно было что-то с этим делать. Она давно видела, как Крокодил на неё смотрит. Да он, в общем-то, и не скрывал своих желаний, только Белль ещё побаивалась. Особенно после того раза, когда он притворился гоблином. Что там говорилось про постепенное развращение? Что-то Крокодил совсем не старается.

— А хочешь ещё раз посмотреть?

Пакеты попадали на пол повторно.

— Если это шутка, то с чувством юмора у тебя большие проблемы, — Крокодил с досадой наблюдал, как консервная банка закатывается под кровать.

В доказательство своих серьёзных намерений, Белль обратно стянула пижамные штаны и забралась на койку. Крокодил не растерялся, тут же скинул коричневое пальто, с грохотом подволок к кровати бочку и сел напротив, приготовившись смотреть.

— Как тяжело нам приходится без телевизора, — вздохнула Белль, широко раздвигая ноги.

— Ни у одного телевизора в мире нет такого 3-дэ эффекта, — прошептал крокодил и потянулся рукой.

Белль шлёпнула его по пальцам и сама коснулась розовых складок. Помассировала и чуть надавила. Было приятно, хотя до этого Белль не пробовала мастурбировать. Это не казалось необходимым, тем более, когда она принимала лекарства.

— Что там такого? Как будто ты раньше этого не видел, — вздохнула Белль, поражаясь реакции Крокодила.

Он смотрел на розовую щель неподвижным взглядом и потирал ширинку своих штанов.

— Видел. Но это как несколько лет сидеть на диете, а потом пройти мимо витрины кондитерской…

Белль только глаза закатила, продолжая поглаживать набухающие складки. Мастурбировать перед кем-то казалось довольно странно. От всех этих манипуляций появилась влага. Пальцам стало скользко, они легко стали проникать внутрь. Белль сама не заметила, как начала постанывать и сжиматься внутри. Хотелось прикрыть глаза и откинуться на кровать. Пальцы уже не слушались и ритм сбивался. Крокодил тем временем уже вовсю надрачивал член.