— Надо снять, — сказал Фредерик.

— Что? — пробубнил Абель, продолжая целовать подставленную шею и мять такие удобные для ладоней ягодицы.

— Протез, Абель… Холодная жёсткая штука у меня под задницей.

— Тогда пошли в койку.

Фредерик неохотно отстранился и помог Абелю встать.

Буханчик вынырнул из кошачьих фантазий и снова внимательно следил за действом. Абель, его главный подопечный, сидя на краю постели, отстёгивал свою железную ногу, а второй подопечный — Фредерик, прижимался со спины. Кусал и вылизывал Абелю плечи и загривок, шептал что-то на ухо и гладил по животу и члену.

А Буханчик думал, — как же теперь Абель без своей железной ноги заберётся на любовника?

То, что сверху будет именно Абель, кот не сомневался. Фредерик вёл себя как собака, тёрся, лез с мокрыми поцелуями в лицо и жалобно поскуливал, как щеночек. Разве что хвостом не вилял, в виду его отсутствия. Неудивительно, что он оказался опрокинутым на спину и подставил беззащитный живот.

Раньше у Абеля никогда не было мужчин. Хотя как-то они с соседом по комнате пробовали голландский штурвал и баловались взаимной дрочкой. Но и Абель, и его друг считали это баловством. Способ расслабиться, разнообразить вечер, если не удалось подцепить подружку. Поэтому всё, что сейчас он проделывал с Фредериком, все эти прикосновения, запахи, вкусы и изгибы, казались непривычными и чертовски возбуждающими.

— Нравится?

Фредерик привстал на локтях, склонив отяжелевшую голову на плечо.

— Нравишься, — ответил Абель, потому что только пациентов оценивал по отдельным органам.

Фредерик нравился ему весь. Сейчас, без одежды, и даже без бороды он казался моложе и ещё беззащитнее. Такой стройный и гибкий. Сравнение со сладкими мальчиками из фильмов-ХХХ было бы не в его пользу. И всё же для своего возраста Фредерик был чертовски горяч. Бывшая миссис Гидеон продалась бы демонам за пару таких стройных ножек и подтянутую аккуратную задницу.

— Может, уже целиком заберёшься в постель? — спросил Фредерик, когда Абель, довольно неожиданно для него, поцеловал у основания, чувствительно близко, так что пальцы на ногах предательски поджались. Раньше времени бы не спустить от такой нежности…

До подушек Абель добирался, как трёхногая собака и запоздало думал, как будет справляться без протеза. Недолго. Фредерик уже жарко поглаживал рукой живот и выбритое хозяйство, глядя на Абеля голубыми глазищами того долбанного оленёнка.

«Чего только эти двуногие не придумают», — свысока думал Буханчик, продолжая оставаться единственным и, к счастью, немым очевидцем постельных событий.

Фредерик плавно поднимал и опускал голову, вытягивая шею так, что сильно обозначался кадык, сжимал губы и чувствительно проводил языком по уздечке, не отводя неподвижного взгляда от лица Абеля. Убедиться, что всё делает верно, что на лице другого не промелькнёт хотя бы призрак недовольства или насмешки. Абелю, судя по приоткрытому рту из которого вылетали всхлипы и стоны, судя по его подрагивающим коленям, по голени, которая тёрлась о бедро Фредерика, всё это до безумия нравилось. Он вообще плохо соображал от возбуждения, только гладил любовника по загривку и изо всех сил сдерживался, чтобы не начать двигаться навстречу.

— Ох, детка…

Абель был уже близок к разрядке, когда Фредерик выпустил мокрый от слюны член и шало улыбнулся. Ему в голову пришла запоздалая и совершенно дурацкая мысль, что теперь Абель не соврёт, если ещё раз вздумает обозвать его минетчиком.

В защиту доктора Гидеона стоило сказать, что ни о чём подобном он не думал. Он боялся дышать, только осторожно гладил Фредерика по взмокшему затылку и распалённым плечам, пока тот какого-то чёрта оставил его член и решил приласкать его бедное зашитое бедро. От этой ласки щемило в груди. Он, беспомощно разевал рот, как выброшенная на сушу рыба, задыхаясь от нежности и всхлипывал от болезненного восторга. Раньше шрамы не казались настолько чувствительными. Раньше доктор Гидеон и не думал, что кто-то захочет проверить это на деле.

Фредерик мокро целовал повреждённую оконечность бедра, обводил губами и кончиком языка швы и несильно втягивал губами натянутую кожу. Жарко выдыхал, тёрся щекой и носом. Вёл рукой по внутренней стороне бедра, чтобы приласкать яички и ещё мокрый от слюны член, и снова возвращался к шрамам. Фредерику казалось это важно, не доказать, но продемонстрировать, что это не жалость и не обман, не расчёт, ему всё нравится, нужно и даже заводит. Может, это стало его новым фетишем. Плевать.

— Фредерик? Я давно хотел тебе сказать…

— М? — тот неохотно оторвался от своего занятия.

— У тебя охуительно красивые глаза, — хрипло прошептал Абель. — Как у Бэмби.

— А у тебя просто потрясающее чувство юмора.

— Иди-ка сюда.

Абель снова жарко и влажно целовал его, крепко прижимая к груди. Фредерику тоже хотелось ощутить его везде, ещё ближе. Он почти не глядя дотянулся рукой до тумбочки, где доктор Гидеон по хирургически педантично разложил всё необходимое. И неохотно отстранился, чтобы открутить колпачок тюбика.

— Мне нужно подготовиться, — неловко сообщил он и завёл руку за спину. — Я давно, знаешь ли… не практиковался.

— Я думал, что я…

Фредерик как-то придушенно всхлипнул и Абель не договорил. Уткнувшись лицом в подушку над плечом любовника и громко дыша ему в ухо, он продолжал сосредоточенно работать рукой у себя за спиной, так что Абель, как под гипнозом, наблюдал за движениями острого локтя и неосознанно поглаживал напряжённую спину.

Спустя столько лет и столько любовников этот этап всё ещё казался Фредерику стыдным и немного болезненным, поэтому он предпочитал делать всё сам. Любовники так нетерпеливы…

Кот-вуайерист всё ещё наблюдал из своего укрытия за этим постыдным занятием. То, чем занимался сейчас Фредерик, казалось ему весьма фантасмагоричным зрелищем. Он бы так не смог. Но беспокоило кота совсем другое. Несмотря на его прогнозы, Абель почему-то был снизу, и это приводило Буханчика в замешательство. Как же так? Всё идёт по плану или стоило вмешаться? Во всяком случае, Абель не выглядел взволнованным. Даже наоборот, он довольно уверенно подобрал тот тюбик и выдавил что-то сладко-пахнущее себе на пальцы.

Фредерик чуть вздрогнул, ощутив прохладное прикосновение на пояснице. Смазанные пальцы мягко помассировали крестец и скользнули в ложбинку между его ягодиц. Фредерик снова дёрнулся.

— Тише-тише… — приговаривал Абель, придержав его за спину. — Я осторожно. Скажешь, если что-то не так.

Пальцы подбирались осторожно, накрыли руку Фредерика, переплелись с его пальцами. Один медленно присоединился к тому, что уже был внутри, задвигался вместе с ним, бережно растягивая. Фредерик снова всхлипнул, и с облегчением выдохнул. Положил обе руки на широкие плечи Абеля и мягко поцеловал в скулу. Последние сомнения его покинули. Абель тоже прижался губами к плечу, прислушивался к реакции Фредерика, и, добавляя больше смазки, продолжал растягивать. Натянутые струной мышцы на спине расслабились, Фредерик постанывал и почти развратно тянулся за пальцами, будто хотел глубже в себя.