— Вы не боитесь, что я попытаюсь выбраться из машины? — я обратилась к водителю, стараясь игнорировать старшего воина, вот только на мои слова отреагировали оба.

— Мм, наша спящая красавица проснулась? Если ты рискнёшь выпрыгнуть из машины на ходу, то едва ли сохранишь целыми рёбра и, возможно, голову, тебе даже шкура не поможет… — он прервался, чтобы на миг глянуть на меня. —…а вот твоему самцу это бы удалось.

«Самцу» — брезгливо прозвучал в голове его голос, я попыталась сделать лицо менее неприветливым, но получилось скверно.

— Жаль, что человеческие самцы не такие крепкие. — не без сарказма проговорила я, убрала волосы за спину и туже закрутилась в широкий халат, закидывая ногу на ногу.

— О, девочка, можешь даже не пытаться, у меня под рукой лежит пистолет, ещё один припрятан, а помимо них достаточно много острых железяк, которые твоим друзьям, кстати, пришлись по вкусу. — он ещё раз мазнул хищным взглядом по мне, и я несомненно почувствовала дискомфорт. — Но не обижайся на меня, это очень мило, что ты так оскорбилась за своих братьев, однако у меня к вам исключительно научный интерес. — голос его звучал до ужаса откровенно и чистосердечно, продирая изречениями до ужаса. — Если бы в тебе не было такой нужды, то и ты не избежала бы моего непосредственного интереса.

Я втиснулась в спинку сидения ещё сильнее, хотя дальше было некуда, вызвав у доктора неискреннюю усмешку. О, как бы я хотела сделать с ним то же, что сделал он с Крисом. Сина, сидевший до сих пор в молчании, заговорил:

— Вард, в твоём непосредственном интересе сейчас нуждается только дорога, поэтому будь любезен и доставь нас целыми и невредимыми. — он на секунду перевёл взгляд на зеркало заднего вида и, встретив беспечный, но повинующийся взгляд водителя, снова посмотрел на меня. Он долго думал, перед тем как заговорить, крутил головой и прищуривался, будто прикидывая и сравнивая что-то в голове, а потом вдруг спросил: — Почему ты не сбежала?

— Ч-что? — от его давящего наблюдения у меня кровь в жилах стынет, мой голос по-дурацки дрогнул, и я опасливо повернулась к спросившему. Серебристая прядь выбилась из-за уха, и Сина поспешил помочь мне убрать её, однако на полпути заметил мой недоброжелательный взгляд, усмехнулся и опустил руку.

До этого он сидел напряжённо и сжато, с задумчивым взглядом, а теперь, заполучив меня в качестве собеседника, сел более свободно, поставил локоть на выступ двери и легко прислонил к виску несколько длинных худых пальцев, поддерживая голову. Сейчас, я готова была рискнуть парочкой ребер и головой, только покинуть машину, жаль что водитель не стал давать мне шанс разбиться и предусмотрительно заблокировал дверь.

— Ты могла убежать, у тебя был шанс. — он говорил словно порционно, без лишних слов и чётко проговаривая и выделяя каждую фразу. Он имел в виду тот момент, когда отпустил нас? Я глупо застыла, одеревенев всем телом, он и правда не понимает?

Сина спрашивал вполне серьезно, и теперь, когда вопрос прозвучал, мужчина напряжённо вглядывался мне в глаза, с интересом ожидая ответ. Я смотрела на него некоторое мгновение, теряясь в мыслях, а доктор за рулём втихомолку пожимал губами, ощущая схожую моей неловкость.

— Сбежать? — повторила я как глупый болванчик, чувствуя как начинают потеть и дрожать руки от волнения. Может быть, это вопрос с подвохом? — Там была моя семья и пара… Я не могла сбежать. — чувствуя себя полной дурой от того, что приходится объяснять настолько очевидные вещи, и вообще от этой странной компании, я отвернулась и уставилась в точку на окне, не желая больше вводить себя в такой конфуз.

Нужно отвлечься и вспомнить что-нибудь приятное. Я непроизвольно улыбнулась, припоминая один из разговоров с Кристофером. Тогда меня очень волновало почему у супруга двойное имя, и преодолев многочисленные попытки отвязаться от моих настырных вопрошений, я таки вытянула из мужчины полноценное объяснение. Немного скомкано и без особого энтузиазма Крис рассказал, что его мама наотрез отказывалась называть сына иначе, чем «Кристофер», пускай имя и было по больше части человеческим; а отец наоборот отказался называть будущего хранителя и Альфу не волчьим именем. В итоге оба нашли компромисс, волчье имя — Сверр, а обычное — Кристофер. Я тогда долго смеялась, потому что всегда считала, что в этом есть что-то загадочное, покрытое мраком прошлого, а оказалось всё гораздо проще…

Я значительно воспряла духом и, несмотря на то, что ехала в неизвестном направлении, что у меня жутко кружилась голова и тошнило, я была полна сил и решимости наступать на врага.

— Вы отпустили меня тогда, чтобы поймать сейчас? — голос звучал увереннее, но приглушённо из-за образовавшейся духоты в салоне.

Сина вздрогнул и, нахмурившись, повернулся ко мне, но ничего не сказал.

— Так всё же я был прав, это ты их отпустил! — с ликованием выдал доктор, точно выиграл пари, и вытянул руки на руле, потягиваясь. — Конфетку? — он попытался достать что-то из кармана, а потом досадливо оглянулся на меня. — Они в халате. Возьми, чтобы не укачивало. — оглянулся ещё раз и саркастически повёл бровью. — Я уже говорил, пока что у меня нет разрешения на интерес к тебе, а после того средства, что я тебе вколол, голова, должно быть, ужасно кружится. Не хочу ехать ещё несколько часов, дыша полупереваренным…чем вы там, животные, питаетесь? — мне определённо не нравился этот тип, но он прав. Леденец я всё-таки взяла.

— Вы везёте меня к Астрид? — нужно начинать последовательно, хотя я уже поняла куда еду и посему более смело спросила Сину. — Зачем я ей? — но он только изредка кидал на меня взгляды и молчал, прислонив к губам два пальца. — Что вы сделали с Кристофером? — уже более грозно, но в ответ снова тишина.

Я чувствовала, что превышаю полномочия заложницы, и от моих вопросов Сина начинал всё хуже и хуже маскировать свои эмоции. Рядом со сдержанным и молчаливым западником я ощутила себя назойливой болтушкой, однако спустя мгновение он всё же заговорил:

— Мне было интересно, поступишь ли ты по-умному и сбежишь, или останешься с ним. — немного запоздав с ответом и полностью проигнорировав все мои последующие вопросы, он поведал наконец свои мысли, а потом сказал что-то ещё, совсем тихо, так, что даже со своим волчьим слухом я ничего не услышала, да и не столь важно это было, мне кажется.

И верно, нечего нам больше беседы разводить, мне следует собраться с духом перед встречей с Астрид, теперь у меня вряд ли повернётся язык назвать её своей тетей. Не стану отрицать, что мне интересно какой она стала и что послужило изменениям, что теперь ей интересно, для чего я ей, и что она планирует делать дальше? Нет, всё же я боялась её. Это казалось таким же естественным, как бояться заболевшего бешенством животного — ты никогда не сможешь предсказать его действий и тем более мотивов. Голова была свободна от излишних сожалений, я не корила себя за свой же идиотизм, потому что это не могло изменить ситуации, в которой я оказалась. Я старалась думать только о предстоящих встрече и разговоре, по ходу самоубеждения мне становилось даже интересно. Ну, и пусть, я готова с ней встретиться. Я собрана и хочу с ней увидеться, расставить все точки, а потом… Меня ведь заберёт Крис?

***

— Вытряхаемся! — не веря своим глазам, доктор остановил машину перед большим уродливым домом, как сказала себе я.

Запад в принципе приводил в уныние, и если тогда, побыв с охотниками близ запада несколько дней, я умудрилась сбежать, то теперь тот же трюк с малой вероятностью сыграл бы на руку. Втроём мы вышли на улицу. Некоторое время Вард и я молча созерцали страшную красоту постройки, я с грустью сознавала, что бежать теперь было бы глупо, а также, что составляю определённую ценность для Альфы Запада, поэтому могу позволить себе не церемониться в компании похитителей.

— Отвратительно, не хотела бы я здесь жить. — я покрутилась на месте, оглядывая тусклые ряды «грибочков» клана; из-за пасмурной погоды всё приобрело сероватый мрачный оттенок, где-то громко визгливо скрипела отвисшая калитка, и, кажется, для общей картины не хватало слоняющихся туда сюда полуобморочных живых мертвецов, однако вместо них были только самые обыкновенные оборотни, бегающие по делам; охотники, сидящие беспечно тут и там и от скуки хватающие ртом мух, такие же шакалы, мрачно взирающие на всякие новые объекты и активность в принципе.