Окружающие глазели на нас как на свадебный спектакль: восторженно и будто бы им заранее ясен исход, который по непонятной причине оттягивают. Строптивая невеста не желающая признавать главенство жениха. Но это вовсе не постановка, я ведь действительно боюсь, не хочу этого.
Моё безнадёжное поведение надоело даже увлечённому поначалу Сверру, он прекратил забаву и подошёл ко мне, неистово противостоящей ему. Весь выпрямился, показывая разницу габаритов, а потом утробно зарычал, оголяя клыки и всё ниже пригибая меня к земле. От неожиданности и ужаса я просто упала, непроизвольно прижав морду к земле и скрыв её лапами.
Светлый волк навис надо мной, крепче вдавливая в почву. В голове возникли воспоминания из детства, как бывший друг безжалостно угнетает маленькую волчицу — не думала, что подобное повториться. Оборотень зарылся носом в мою холку, впитывая запах снадобья и мускуса, затем, помедлив, всадил клыки в шею, чуть ли не прокусывая, или все-таки прокусывая, потому что боль оказалась адской. Я вся — дрожь и мандраж.
Поочередно все собравшиеся завели вой, один за другим дополняя эту зачарованную серенаду.
До того как я успеваю разомкнуть веки, горячий шершавый язык проходится по моему холодному носу, затем лбу и уху. Открываю глаза, опасаясь непонятно чего, в растерянности мозг находит подпитку для страха. Та лань, почему никто не стал её есть? «Конечно! Конечно же!» — доходит до меня, должно быть, дело в его ядовитой слюне. Радуюсь своей точной догадке, пока не наступает осознание — он кусал меня.
Комментарий к 2. Единение
Ох, надеюсь получается интересно, буду ждать комментарии)
========== 3. Венчание ==========
Всё празднество буквально взорвалось ликующим воем: приехавшие с Кристофером волки задрали вольные носы, затягивая гимн полный гордости и восторга за наш союз; лишь моя семья дополнила общую песню лирическим стоном; а местные едва поддержали радость, не в силах усмирить нарастающую тоску по мне.
Шум и гам окутывает дребезжащим валом всё свободное пространство, не позволяя отвлекаться или сосредотачиваться на чем-либо ином.
Если слюна Сверра действительно ядовита, то он не стал бы кусать меня, во всяком случае от отравы мне непременно сделается дурно; я постаралась развеять неприятные суждения или хотя бы убедить себя в том, что новоявленный жених не будет убивать меня так сразу, не дождавшись венчания.
Я приподнялась на судорожных ногах, а по ощущениям словно из мертвых восстала, едва балансируя на вполне устойчивой почве. Выходило неплохо, пока рядом не возник Сверр, как черт из табакерки, игриво наблюдая мои тщетные попытки.
«Ты словно новорождённый теленок. Безрассудная и неуклюжая»
Меня несколько сконфузили его слова. Дочь альфы — одна из сильнейших, да что душой кривить, сильнейшая из молодняка и не способна встать после какого-то укуса? Раз не получается так, то выйдет иначе. Я прижала морду к земле и, с максимальной силой опираясь лапами, напрягла все до одной мышцы. Кожа загорелась огнём и не удалось сдержать полу человеческий полу животный крик, шерсть затопорщилась и густыми волнами съехала с холки, пока я не ощутила голой кожей свежесть дуновения ветра.
Ноги всё еще не подчинялись мне, но встать оказалось гораздо проще. Белый зверь, доселе созерцающий моё обращение, ныне пребывал в легком изумлении. Он бесстыдно окинул взглядом мою торжествующую фигуру с ног до головы. Я никогда не стеснялась своего тела, но сейчас ощущать этот испытующий взор на себе было неприятно.
Сверр выгнул спину дугой, нахохлился и странно оскалился, примерно повторяя мои действия. Густая светлая шкура сползла вместе с жижей, сопровождающей обращение, теперь передо мной выпрямился рослый подтянутый мужчина, с растрепанными пепельно-русыми волосами. Он запрокинул голову, водя плечами и расправляя спинные позвонки, а потом снова вернулся глазами ко мне, забавляясь неожиданной реакцией на его обнажённое тело. Я смущённо отвернулась, чувствуя как лицо пылает, хотя видеть нагого человека мне далеко не впервые. Кристофер искоса посмотрел на меня и усмехнулся:
— Ты выросла. — ему принесли штаны, которые он стал медленно натягивать.
— Вы тоже. — в голове всплыла его персона во всей красе.
От резкой перемены моего обращения Крис посерьёзнел и замолк, а потом и вовсе отвернулся к мрачной чаще. Он насупил брови и замер в странной позе, то ли среди деревьев что увидел, то ли подумал о неприятном, например, обо мне.
Печально задаваться мыслью, что всю оставшуюся жизнь мы оба будем страдать из-за родительского каприза. Я никогда не спрашивала, но сейчас мне всё больше становилось ясно — отнюдь не только мне навязали этот брак.
Лекса принесла белый сарафан и помогла его накинуть.
Раз за разом волки стали обращаться; как говорил отец, чем ты старше, тем обыденней и приятней кажется превращение. Взрослые оборотни действительно быстро и не так мучительно становились людьми, окончательно подводя итог первого обряда — Единения.
Маленькие костры, как оказалось, шли вдоль тропинки к одному большому, вокруг которого расположились гости. Заиграла живая музыка, она соединила в себе все звуки природы, веселья и таинственности, она потекла как ручей, переплетаясь с магией ночи, красивая и манящая танцевать. Я чуть вздрогнула, когда мою кисть тронула холодная жесткая рука Кристофера. Он снова повел плечами, приводя в порядок осанку и крепче сжал пальцы, на его лице отразилась усталость.
— Идём.
С каждым шагом я всё ближе подходила к диковинному замужеству и отдалялась от привычной девичьей жизни, на душе грусть и в то же время любопытство. Казалось, ладонь вот-вот издаст хруст и сломается, но мужчина не ослаблял хватку. Он смотрел прямо, не отвлекаясь на меня или потухающие за нами огни; интересно, кто их тушит? Шагов не слышно, да и не видно никого. Вокруг главного кострища все тоже притихли, мы с Крисом остались наедине, но от этого становилось разве что боязней.
Прежде тропа не выглядела такой длинной, но шли мы будто вечность, пока наконец не остановились в кругу людей. Темноволосая загорелая женщина в возрасте, явно прибывшая из стаи Хаука, подошла к нам. Она несла огромное дубовое блюдо, заполненное разными украшениями. Незнакомка прошептала что-то и коснулась смуглой морщинистой рукой моего подбородка, привлекая к себе. Нависшее веко не способно было скрыть её необычайно красивые и умные глаза, их светлые в крапинку радужки контрастировали с кожей. Под зачарованный лепет на старом и почти забытом языке я не заметила, как чудесница вставила крупные деревянные серьги мне в уши и накинула на голову украшение, чуть свисающее на лоб — традиционные свадебные подарки от семьи жениха. Затем женщина протянула и мне, и Кристоферу обручальные подношения. Я плоховато знаю древние слоги, поэтому не целиком поняла её шепот, но о дальнейших своих действиях осведомлена заранее.
Уже знакомая морщинистая рука схватила за голень и чуть приподняла, хотя с этим я могла справиться самостоятельно. Мужчина аккуратно присел на одно колено, метнул странный взгляд и застегнул увесистый браслет на моей щиколотке. Железо тяжким грузом оцепило лодыжку, совсем как кандалы. Забавно, что именно об этом я сейчас подумала.
Партнер встал, вытянулся и приподнял голову, подставляя шею для ожерелья. Собственные руки совсем не слушались и слегка дрожали, а когда студёный кулон внезапно лег на жаркую грудь Криса, его кожу вокруг украшения пробил озноб. С излишним любопытством я вскинула глаза на лицо суженого, но заметив встречный интерес, быстро опустила их.
Смуглая брюнетка вознесла руки над нашими головами и подала бокал, поднесённый ей только что, Кристоферу. Пригубив глоток, жених протянул напиток мне. Травяной запах стал едва различим после целого дня купания в аромате зелий. Крепкий хмель лизнул жаром горло и в носу защекотало, я зажмурила глаза, отдавая кубок обратно чудеснице.
— Испив из одной чаши вы разделили одну судьбу на двоих! — заговаривающим голосом произнесла женщина и разбила сосуд, снова её руки взметнулись к небу. Завывающий в такт словам меж хвойных стволов ветер сильнее убедил в её принадлежности к колдовству.
