Север открыл дверь и слишком резко двинулся вперед. Разбитое тело тут же отозвалось болезненной волной, он раздраженно выдохнул, ощутив, что не в состоянии сейчас осторожными предупредительными шагами пробовать почву. С ней под руку. Не до этого, и так голова раскалывается. И еще чертов скотч, пил он определенно зря.

Он закрыл машину и побрел к двери.

– Так не бывает, – шепнула Яна.

Он услышал и скривился, благо девушка выстукивала шпильками монотонный ритм за спиной. Это уже походило на пытку, она отказывалась понимать его и цеплялась за привычные схемы. Схема сзади. Схема сверху. Схема в рот… Он зачем-то представил ее на коленях перед собой, с услужливым взглядом и разомкнутыми губами. Север рукой отмахнулся то ли от гадкого, то ли от манящего миража, и вновь угадал, как засаднило всё тело. И отдалось гудком тяжелого судохода в черепной коробке. Он же не пил так много. Отчего он так зол? Из-за Марка? Из-за его слов… Он сказал «один раз». Но его раз. Всё вокруг было Марка. Даже она. Даже в ней…

– Почему ко мне? – все же спросил он.

– Хочу посмотреть, как ты живешь.

Она и не думала спрятать усмешку. И усталый тон, словно он заставлял ее играть в осточертевшую игру.

– Если ты приехала сюда, чтобы раздвинуть ноги, то мне это не надо.

– Может хватит?

– Что хватит?

– Трахни меня и забудь.

Он резко развернулся и посмотрел на нее.

– Опять?

– Снова.

– Если дама так просит…

– Да, будьте столь добры.

Стерва. Непробиваемая стерва.

– Хорошо, – кивнул он, – пошли.

В лифте она прижалась к противоположной стенке, сомкнув руки на груди. Точно под женоненавистнической надписью черным маркером.

– И как много ты сделаешь для брата босса? – спросил он.

– Всё, что пожелаешь.

– Ты же только танцуешь?

– Не для таких, как ты.

Кабинка остановилась, и створки поползли в стороны. Север схватил ее за запястье и потащил на выход. Потом к входной двери.

– Так что, Яна? Что именно?

Он грубо толкнул дверь после того, как щелкнул последний замок, и следом втолкнул внутрь девушку. Зашел и врубил свет. Уставшие глаза тут же поблагодарили за зверство, но он хотел видеть ее, каждую черточку и изгиб. И, самое главное, каждое шевеление в глазах.

– Что ты любишь? – она коротко оглянулась по сторонам и повернулась к нему.

– Сними плащ.

Ее плавные движения не пришлись к месту, и Север помог девушке. Стащил с ее плеч плотную ткань и зацепился взглядом за обнаженную спину, стянутую лентами. Они впились в бархатную кожу, и очередной мираж закружил голову: он представил свои пальцы, сдавливающие, ласкающие ее плоть. Рефлекторно потянулся к ней и обнял, сцепив руки на животе.

Глубоко внутри жалким мерцанием моргнул последний стоп. Чего он хотел? Для чего позволил и привел к себе? Пройтись по краю? Заставить ее прекратить? И только же…

– Я люблю жестко и долго, – он прижался к ней, вдохнув ее пьянящий аромат.

Инстинкты шептали настойчивее, уводили его пальцы за собой. И голод, он слишком долго и много думал о ней, чтобы остановиться теперь. Север чувствовал ее напряжение, колкий холод, почти лед, который не таял под его жадными пальцами. Да, он чувствовал, но не мог ничего с собой поделать. Он спустился ладонями ниже, очертив крутые бедра, и скользнул к внутренней стороне. Она шумно выдохнула, согнувшись, и он тут же заполнил пустоту, последовал за ней, навалился. Все-таки она мягкая и уязвимая, как все женщины. И он возьмет ее, как делают все мужчины.

– Скажи, что любишь также, – шепнул он.

– Я люблю жестко и долго.

– И сколько мне будет это стоить?

– Просто отстань от меня.

– Забыть твой адрес?

– Да.

– А если я захочу повторить?

– Только силой, – ответила Яна.

Она поймала его руки и помогла нащупать застежку сбоку. Через мгновение она оказалась полностью обнаженной в его руках.

– А если повторить захочешь ты?

Север остановился на мгновение. Его пальцы вонзились в ее талию, она не вырывалась и не двигалась, и можно было обмануться, что тело, застывшее в крепких руках, уже приручено, уже его…

– Поэтому долго? – наконец, ответила Яна. – Любишь долго разговаривать?

Север подхватил девушку, и она как-то по-детски ахнула, будто меньше всего ожидала, что ее понесут. И этот ее вздох, короткий, сдавленный, прорезал его насквозь. Отрезвил.

Он не стал зажигать свет в гостиной и на ощупь шагнул к дивану. Опустил ее и сел рядом. И сразу же ощутил ее пальцы, она ухватилась за ремень брюк.

– Да, Яна, – кивнул он устало, – отсоси мне, именно.

Она решила, что он серьезно. И ему пришлось сжимать ее плечи. Черт, слишком сильно, он вновь разозлился и не рассчитал силу. Следом он потянул и посадил ее на колени. Лицом к себе, пытаясь поймать ее взгляд. Отсвет уличный фонарей прочертил неуверенную тропу по полу и расходился мягким светом. Если не набрести на доверие в полутемной комнате, то уже нигде…

– Остановись.

– Не встает?

– Напротив, – он повторил ее наглую улыбочку, – уже ненавижу эти тесные джинсы.

Север заметил, что ее челка сбилась наверх. И осторожным прикосновением пригладил ее волосы.

– Чего ты так боишься? – шепнул он. – Чего?

Все-таки она безумно красива. Безупречна. Или это все тот же голод нашептывает? Ее большие глубокие глаза дурманили, им шло даже сомнение или злоба. И она умела смотреть одновременно с вызовом и затравленно. Будто пугалась и тут же напоминала себе, что сильная.

– Здесь только я, – он вложил свои ладони в ее. – Нет никаких угроз, брата…

– У тебя оружие.

Да. Он вспомнил о стволе, заправленном за ремень.

– Умеешь стрелять?

Ей не понравился вопрос.

– В теории.

– Всё теория до первого погибшего, – сказал он, не подумав.

Потом вытащил оружие, нащупав рукоять правой рукой.

– Я чаще и чаще достаю его, чтобы напугать или успокоить, – признался он. – И рано или поздно выстрелю.

Прозвучало приговором. И Север сам скривился от собственных слов. Он достал обойму и швырнул ее в другой конец комнаты, и, судя по звуку, угадил куда-то в полку.

– Там еще один, – напомнила Яна.

Север извлек досланный патрон и отдал его ей.

– Что еще?

– Нож?

– Нет, я ничего больше не ношу с собой , – Север качнул головой и похлопал по пустым карманам рубашки. – Руки, к сожалению, не отстегиваются.

Она не смягчила заостренный взгляд и не улыбнулась на шутку.

– Ты все-таки притихла.

– Я жду.

– Чего?

– Когда ты наболтаешься.

– Я же вижу, элитка. Ты даже дышишь по-другому, спокойно, размеренно.

И он дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони.

– Все замки заперты, а ты без одежды в моей квартире. И я намного сильнее тебя.

– И?

– Спокойно и размеренно.

Север перенес ладонь ей на грудь.

– Вдох-выдох, – проследил он, – вдох-выдох. А я вот скоро задохнусь.

Впрочем, ее дыхание от настойчивого касания тоже надломилось. И он продолжил массировать ее кожу, забираясь пальцами дальше и настойчивее.

– Я хочу поцеловать тебя, – произнес Север и приблизился, поймав ее за плечи.

Кажется, она сама запуталась, должна она поддаваться или отбиваться. И Север не стал ждать, притянул к своим губам и поцеловал. Нежно и неспешно, скользнув языком меж ее губ. Черт, тогда в клубе было просто сладко, а теперь… теперь… И она отвечала, он уловил, как дернулись ее бедра, как она неосознанно подалась вперед и чуть вверх.

– Я же не противен тебе, я знаю, – шепнул он, отстранившись всего на сантиметр.

– Не противен.

Ее обжигающее дыхание коснулось щеки, и Север смял девушку в руках, вбирая ее жар в себя. Вновь поцеловал, глубже, настырнее. Он опустил правую руку и коснулся ее груди, сжал затвердевший сосок и почувствовал, как она выдохнула стоном ему в рот. И задвигалась. Так, словно он уже был в ней. Они извели друг друга затянувшейся прелюдией. И теперь разогретое животным желанием тело посылало сминающие импульсы и заставляло выгибаться, убыстряться.