Яки же стоял у окна, вернее там он согнулся пополам и то и дело встряхивал руками, будто отгонял от себя насекомых.

– Эта… эта тварь… ах ты, – зло прошипел он, – убью!

Яки не мог разлепить веки. И Север прочертил дорожку по ковролину и нашел виновника. Газовый баллончик закатился к ножке кровати, в спинку которой уже вжалась девушка. Она отползла от Севера настолько, насколько позволила комната. Следом он заметил еще двух девиц, обнаженные и напуганные, они вцепились друг в друга и забились в угол. И одарили тем же самым взглядом, от которого становилось невыносимо гадко на душе. В их глазах он мало чем отличался от взбешенного Яки.

– Иди сюда! – вновь завелся тот.

Яки, наконец, смог выпрямиться и направился к девушке у кровати.

– Иди, тварь! У меня тоже есть сюрприз для тебя…

– Яки! – не выдержал Север. – Замолкни уже.

В голове стучало набатом, и Север вдруг отчетливо ощутил приступ тошноты… У него уже не хватало сил на это дерьмо. Женский слезливый вой ужасно раздражал, как и больная злость Яки, которому дай волю, и он разнесет здесь всё к чертям. И еще постоянное напоминание, что он не случайный свидетель или зритель, забредший на пошловатый спектакль, который может развернуться и уйти. Нет, он участник, он знает свою сторону и знает, чего от него ждут. Вот эти чертовые взгляды, как на палача, и напоминали раз за разом. И он же будет их вспоминать. Определенно будет. Надо быть конченным ублюдком, чтобы упиваться страхом слабого.

Яки не стал больше огрызаться, он молча схватил стул и швырнул его через всю комнату. Север не успел отреагировать, ему осталось лишь зажмуриться, когда женская истерика накатила с новой силой. Яки оказался метким сукиным сыном и впечатал стул аккурат в парочку в углу.

– Заткнулись!

Яки как раз упивался.

– Или ты успокоишься сам, или тебя успокою я, – и Север завел руку за спину, нащупывая рукоять оружия.

Он признался себе, что даже не блефует. Север впервые угадал странную жажду, что дурманила и настойчиво нашептывала простое действие. Пристрелить.

– Хватит портить товар, – добавил он.

– Это чужой товар.

– Завтра может оказаться и нашим. Долги, Яки, дело такое.

Парень скривился и огляделся по сторонам, все еще выискивая, куда бы приложить свою злость.

– Да пошел ты, – Яки плюнул себе под ноги и побрел на выход.

– Взаимно.

– Я закончу с этажом, может, еще где попрятались, – добавил он уже привычным бесцветным тоном.

Будто ничего и не произошло.

Север незаметно выдохнул и отпустил оружие. Потом оглядел девушек, отметив, что дело обошлось царапинами, и подошел к кровати. Он наклонился, чтобы поднять проклятый баллончик. Зачинщица всего бардака не сдвинулась с места, когда он оказался над ней, но сжалась, крепко обняв себя тонкими руками.

– Никогда больше, – сказал он, подобрав баллончик. – Только разозлишь и подольешь масло в огонь.

Она молчала, слепо смотря перед собой. Тогда Север поднес ладонь к ее лицу и звонко щелкнул. Девушка вздрогнула всем телом, как от пощечины.

– Поняла? – повторил он грубее, чтобы расшевелить ее. – Или в следующий раз этим же баллончиком и отымеют.

На хозяйский тон она отреагировала сразу, закивала и несколько раз поддакнула.

– На этаже есть еще кто-то?

– Нет. Охрана забегала, и мы… мы решили спрятаться.

Север кивнул.

– Теперь встали и за мной.

– А можно одеться?

– Десять секунд.

В ванной нашлись махровые халаты, так что Северу не пришлось поторапливать. Он увел их до того, как вернулся Яки, и проводил в холл. И там уже раздавали бейсбольные биты. Второй раунд включал в себя погром, Нечетный отдал приказ разнести в хлам один этаж. И Север прикинул, через сколько дней придется возвращаться и крушить второй, хотя, может, после встряски деньги на погашение кредита найдутся.

Ему достался гараж, в котором стоял фургон с тонированными стеклами. Север без всякого удовольствия снес подобранным молотком эти самые стекла, как и фары. Потом повалил на бетонный пол старый компьютер с принтером, которые стояли на пыльном столе, и задумался, что дальше. Хрупкое кончилось, а срывать тяжелые полки чертовски не хотелось, все тело ныло от усталости и без этого… С размышлений его сбил резкий химический запах.

– Зачем? – простонал Север, различив источник.

Яки нашел его, а также банки с черной краской, вонь которых явственно намекала, что она по металлу. И теперь с довольной ухмылкой разбрызгивал содержимое на стены и машину.

– Чего такой смурной? – вопросом ответил Яки. – Кривиться будешь, когда нас ломать будут.

Он неожиданно произнес здравую вещь, и Север не нашел, что возразить. Простая безотказная логика этого мира – либо ты, либо тебя. Правда, Север даже сейчас, с молотком в руке и с заправленным пистолетом за пояс, чувствовал, что челюсть потихоньку выносят именно ему. И не собираются останавливаться.

– Ты давно у Марка?

– С самого начала, – отозвался Яки.

– Понятно.

– Что понятно?

– Почему тебя терпят.

Он все-таки сорвал полки со стены, после чего облокотился на стол, наблюдая, как Яки заливает краску из последней банки под капот фургона. Удивительное рвение.

– Закончил?

– Ага, – кивнул Яки, – у нас кстати следующие три смены общие.

– Да, меня хотят угробить, я в курсе.

– Ты опять не по делу кривишься. Я тебя жизни научу.

– Например, как бить шлюх?

Проглянул оголенный нерв. Яки впервые заглянул ему прямо в глаза и обдал презрением.

– Знаешь, ты нос сильно не задирай.

– И не думал.

– Это Марк свое отбыл, и теперь может не пачкаться и всё чужими руками, твоими в том числе, – он гадко улыбнулся, обнажив желтые зубы, нет, не паникер, все-таки нет. – А тебе еще ползти и ползти. И всякое придется, и бить шлюх в том числе.

– Да пошел ты.

Воздух, где-то же есть граница этой вони? Север дошагал до самых ворот, пытаясь отбиться от запаха химикатов. Только не прошло и минуты, как там объявился курильщик. И Север едва сдержал порыв затолкать ему сигарету прямо в глотку, он лишь гневно посмотрел и пошел прочь.

Три смены, славно.

Его отпустили где-то через час, высадили у клуба, где он припарковал машину. Первое время, он думал перегнать сюда свою ауди, потому что заводился и заряжался дозой раздражения каждое утро, когда приходилось садиться в подаренную ржавую помойку. Плюс вдруг оказалось, что он не такой уж и классный водитель, как обманывали предыдущие машины, напичканные всем, что только успели придумать технологи. Но как-то незаметно для себя он привык к побитому жизнью седану и перестал задумываться на этот счет. И он безотказно реагировал на поворот ключа, чего еще? Вот и сейчас, мотор послушно забурчал, успокаивая монотонным звуком.

Глубокая ночь и отсутствие и намека на сон… Север свернул на другой маршрут, который вдруг показался единственно верным. Кинул машину во дворе и побрел к ее двери, за которой долго и упорно молчали, хотя он своим стуком, скорее всего, перебудил полдома. Наконец, он различил осторожные шаги, после чего вновь случилась негостеприимная тишина.

– Яна, пожалуйста, – попросил Север.

Дверь открылась, и она сразу отступила в сторону, впуская его внутрь.

– Спасибо, – бросил он.

И прошел мимо, направляясь к дивану. Он не стал смотреть на нее, почему-то показалось, что сейчас он посмотрит не так. Порежет.

– От тебя пахнет чем-то, – сказала Яна, подойдя вплотную.

Север кивнул и опустился на мягкое сиденье. Он прикрыл глаза от усталости, но не смог отвлечься от главного. Она стояла прямо над ним, и он угадывал ее тихое размеренное дыхание, спокойные плавные волны раз за разом накатывали на него и уводили к далеким берегам.

– Всё в порядке?

Тревога? Ему померещилось беспокойство в ее приглушенном голосе. И руки сами нашли ее, он обнял девушку за талию и притянул к себе. Яна лишь шумно выдохнула и подогнулась под него, не проронив ни слова. Ее тепло разлилось по его коже и, кажется, проникло глубоко под… Он вбирал его и чувствовал, как разжимается пружина внутри.