Это смешно. До истерики смешно. Вот и я уже просто всхлипывать от смеха начала! А искуситель посмотрел на меня, как на психа, и ушел.

Можно подумать, можно подумать! Однако пришлось вставать, собираться и, на всякий случай, извиняться. Последнее я делать не торопилась, затянув второе.

Что одевают черти на задание? Хороший вопрос. Еще бы знать на него ответ!

Я выбрала черную кофту с длинными рукавами, полностью закрытую под самое горло. Низ предпочла практичный – узкие брюки в тон к верху. На ноги балетки. Угадайте, какого цвета? Волосы собрала в тугую култышку, чтобы не мешали.

Наконец собравшись, я спустилась извиняться. Иера на кухне не оказалось. Это слегка меня озадачило. Пришлось снова подниматься и идти в его комнату. Признаться честно – этого мне совершенно не хотелось.

Постояв минуты три у закрытой двери, я пришла к выводу, что это уже маразм какой-то, и постучала. Ти-ши-на. Ругнувшись, открыла дверь и вошла.

Наконец-то! Вот она – нормальная комната холостяка! Планировка – зеркальное отражение моей спальни: дверь в ванну – справа, шкаф – слева. Кровать так же под окном, только заправлять ее в Аду, видимо, не принято. У кровати стоит тумба, заваленная книгами, свитками и каким-то хламом. А у входа в ванную – стул с ворохом одежды.

О! Еще на стене слева висит не то картина, не то фотография семьи моего искусителя.

В этой милой обстановке не хватало одной детали – самого черта.

–Иер, елки зеленые, ты где? – крикнула я, подойдя к тумбочке. Учебники, конспекты, шпаргалки. Да он, оказывается, студент. Студент, с высоким чином. Ад – мир загадок.

И где интересно этот студент ходит?

Тут черт соизволил, наконец, предстать пред мои светлые очи. То есть выйти из ванной, пряча укушенную руку. Нашел из чего трагедию делать…

– Чего тебе? – недовольно произнес он. – Иди лучше поешь перед заданием, а то никогда не знаешь точно, когда тебя выдернут. У нас момент организации весьма хромает. Да и тебя, видимо, опасно держать голодной, – последняя фраза была сказана с особой интонацией.

– Я пришла извиниться за укус, – и тут монолог из сна выплыл в моем сознании, – дай я посмотрю твою руку.

– Да ладно, проехали, тем более, что мы квиты, – и он протянул мне руку с пятисантиметровым слоем тонального крема. И где только взял?

– Почему «квиты»? – автоматически спросила, положив свою ладонь на его руку.

– Потому что ты не любишь учебники, – ехидно ответил лукавый.

– Черт!

– Он самый! Ева, без необходимых знаний месяц каникул превратится в месяц пыток!

А ведь сам доволен как слон!

– Вот и лечи тебя после этого, – в сердцах бросила я.

Между тем из-под моей руки лился спокойный синий свет, и расходилось ощутимое тепло. Мы с лукавым одинаково ошарашено уставились на эту картину. И только я начала открывать рот, как нас настиг вызов…

Собственно, что это вызов я поняла гораздо позже. А сначала очень даже испугалась. Представьте сами: на вас наваливается темнота и тишина, затем вы ощущаете себя в невесомости, а потом вдруг резко возвращаются все краски и звуки.

За мгновение до перехода Иер умудрился сделать меня невидимой и приказать молчать.

Мы переместились в просторную комнату, практически без мебели. Маленький столик да хозяин комнаты, застывший оригинальным изваянием – вот и весь интерьер.

Помещение было довольно темным – окна закрывали тяжелые шторы, высокий потолок успел обзавестись серыми разводами от сажи.

Мы с искусителем стояли в красивом, но абсолютно непонятном узоре на потрескавшемся паркетном полу. Пентаграмма была начерчена белым мелом, и на завершениях особо длинных линий стояли черные и белые свечи. Всего шесть штук.

– Зачем ты призвал меня, смертный? – чужим, холодным и властным голосом спросил черт, аккуратно выпихивая меня из череды белых полос.

Я хотела было возмутиться такой наглости и «смертности» самого Иера, но вовремя вспомнила, что меня здесь как бы нет.

И хорошо, что нет, потому что я, наконец, присмотрелась к «фигурному столбику» и узнала его… Хозяином комнаты был мой отец!

– Я прошу тебя, порождение тьмы, верни мне мою дочь, – с горем пополам выдавил мой родитель.

Меня охватила паника, грозящая перетечь в истерику. Я, с большим трудом взяв себя в руки, жестами старалась объяснить Иеру, что происходит. И, судя по едва сдерживаемому смеху, он ничего не понимал. Леший, ну нельзя же быть таким недогадливым!

– Как зовут твою дочь, смертный? – все тем же замогильным голосом ответил черт.

– Ева.

Одновременно с вопросом, меня осенило, что можно попробовать использовать нарукавник (для чего ж он нужен). И когда папа ответил, надо мной засеяла надпись: «Я его дочь!».

Иер опешил. Первое же наше совместное задание мы выполнить не можем. Лукавый лихорадочно думал и заговаривал моему родителю зубы.

Отец был убит горем. Таким я не видела его никогда, и теперь видеть не хотела. И уж тем более запоминать его таким. Поэтому, я посчитала, что выпутываться из этой ситуации следует искусителю, и просто ушла. Когда еще выпадет возможность погулять по когда-то родному городу…

Как только мы оказались в пентаграмме, я заподозрил что-то не ладное. Но догадался о происходящем, только когда над Евой засияла табличка «Я его дочь». Верховные могли предупредить хотя бы меня о том, что собираются отправить нас в моделирование.

Ева сбежала, и мне в одиночку пришлось разбираться с моделью. Поговорив с ним немного, я просто наслал на него сон, и отправился на поиски своей напарницы.

Почти до утра я бродил по ее родному городу. Местечко было небольшое, но застраивалась так, что черт обе ноги сломит. Узкие короткие улицы складывались в хитрый лабиринт разбавленный садами, парками и площадями. Все на удивление однотипно и безлико. И как она жила здесь столько времени с ее-то жаждой нового?

В какой-то момент я уже подумывал сдаться и связаться с Канцелярией. Но потом решил попробовать почувствовать Еву через наруч.

С третьей попытки я поймал-таки ориентир.

К тому времени, как нашел ее, я вымок до нитки под беспощадным ливнем, взявшимся из ниоткуда. Она сидела на чердаке старого дома и наблюдала за дождем. Грустная, и как будто сжавшаяся в комок. Еще одна ее грань, не знакомая мне. Надеюсь за месяц, я изучу их все, и смогу читать ее, как открытую книгу.

– Ева? Я весь город обыскал, зачем ты спряталась? – я действительно беспокоился за нее. И неожиданно осознал, что мое беспокойство не связанно с угрозами Верховных. Я искренне переживаю за эту девчонку…

А она оказалась не так проста, как кажется. Мне ужасно не хотелось ей врать, но и признаться в том, что ничего не знал, я не мог. Надеюсь, она никогда не научится понимать, когда я вру – этот навык может стоить нам обоим душевного спокойствия.

С самого утра было ветрено и, исходя из жизненного опыта, я могла сказать, что сильной грозы не будет, но польет обязательно. Я ошиблась. Примерно через час после обеда небо стремительно стало затягиваться мрачными свинцовыми тучами. Интересно так затягиваться, с четырех сторон.

Я подняла взгляд на небо.

– Ну и что ты хмуришься? – мысленно поинтересовалась.

Небеса недвусмысленно затянулись полностью, в последний раз моргнув просветом. Я поспешила укрыться в подъезде, чердак которого стал мне домом на прошлую ночь. И правильно сделала! Как только я забралась на самый верх, и поудобнее устроилась у окна, начался кошмар.

Нет. Сначала, как полагается, вспышка света и сопровождающий ее грохот, потом – пара капель, и мрак.

А точнее, ровная отвесная стена воды. Без просветов. Без изгибов. Поменять ее курс могли только препятствия в виде домов и людей, но и они проигрывали стихии.