Пренебрежение может быть разным. Психологи утверждают, что слабо выраженные формы пренебрежения – единичные случаи невнимания со стороны взрослых – могут даже оказать положительное влияние на ребенка. Ему полезно не всегда находиться в центре внимания родителей, тогда он научится время от времени сам себя занимать и развлекать. Хроническое пренебрежение – это другая крайность: закон приравнивает его к грубому обращению с ребенком и обязывает вмешиваться в ситуацию органы по охране здоровья детей и органы опеки. Однако где-то между этими двумя полюсами лежит хронический недостаток стимулирования. Это означает, что родители просто не слишком часто общаются со своими детьми в заинтересованной манере, лицом к лицу, в режиме «подача – возврат подачи», игнорируют их плач или попытки завязать разговор, позволяют часами смотреть телевизор.

Нейробиологи выяснили, что даже такой уровень пренебрежения оказывает значительное и устойчивое разрушительное влияние на развитие мозга ребенка. Пренебрежение воздействует на префронтальную кору и ведет к нарушениям в системе реакции на стресс, что, в свою очередь, вызывает эмоциональные, поведенческие проблемы и трудности с общением, как в детстве, так и позднее, во взрослой жизни. Дети, столкнувшиеся с хроническим недостатком стимулирования, обычно реже взаимодействуют с другими детьми. Они отстают по показателям когнитивной деятельности и развития речи, у них плохо развиваются управляющие функции: они с трудом сосредотачиваются, учителя и родители считают их невнимательными и гиперактивными, им сложно сконцентрироваться на занятиях.

Нейробиологи, исследующие влияние стресса на развитие ребенка, полагают, что пренебрежение, насилие и прочие виды травматических переживаний объединены общим свойством: они информируют развивающийся мозг ребенка о том, что окружающая обстановка нестабильна, непредсказуема и неупорядочена. Мозг ребенка, особенно младенца, ищет в окружающем мире схемы. Но, если непосредственное окружение ребенка постоянно меняется, если окружающие его взрослые ведут себя непредсказуемо или почти не общаются с ребенком, мозг и связанная с ним система реакции на стресс готовятся к нестабильной жизни: они постоянно находятся в состоянии полной боевой готовности к чему угодно.

Пренебрежение или насилие могут оказывать на детей невероятно мощное воздействие, но влияние травмирующего их психику родительского поведения можно уменьшить или даже полностью устранить, изменив это поведение. Рассмотрим в качестве примера эксперимент, проведенный в 2000-х годах в Санкт-Петербурге. Социальные потрясения того периода и экономические трудности постсоветской эпохи в России привели к росту количества воспитанников детских домов. Эти учреждения, в общем-то, не напоминали диккенсовские приюты: детей исправно кормили, обеспечивали одеждой, чистой постелью, игрушками, медицинской помощью. В то же время с ними общались в строгой, безличной манере: персонал редко разговаривал с детьми тепло и чутко. Согласно одному описанию российского детского дома тех времен, «ребенка кормят, переодевают и купают чисто механически, ему не улыбаются, с ним не разговаривают, ему не смотрят в глаза – не делают ничего, что обычно делают родители в домашней обстановке».

В какой-то момент с персоналом одного из домов ребенка, где жили в основном дети в возрасте до двух лет, стала работать группа российских и американских ученых. Сотрудников дома научили новой, более эмоциональной схеме ухода за детьми. Им предложили использовать повседневные ситуации, такие как кормление или купание, для дружелюбного, открытого и адресного общения. Работники не делали ничего особенного – просто разговаривали с детьми и улыбались им: большинство родителей ведет себя так инстинктивно. Почти сразу же жизнь сирот радикально изменилась. Спустя девять месяцев они продемонстрировали значительное улучшение познавательных способностей, социального и эмоционального развития, двигательных навыков. Но удивительнее всего, пожалуй, тот факт, что физическое состояние детей тоже улучшилось. Хотя в их рационе и медицинском обслуживании ничего не изменилось, рост, вес и окружность груди у детей (до реформы они отставали от норм по всем этим показателям) сильно увеличились. Кстати, изменения пошли на пользу и работникам детского дома: по мере того как сироты, о которых они заботились, становились здоровее и счастливее, взрослые стали чувствовать себя менее подавленными и встревоженными. Небольшое изменение в поведении сотрудников детского дома привело к большим изменениям в жизни детей и в эмоциональной обстановке всего учреждения.

Санкт-петербургский эксперимент сработал, поскольку он был направлен на изменение моральной обстановки, окружавшей детей в доме ребенка. Это очень важный факт: в доме ребенка изменилась вовсе не физическая обстановка. У детей не появились новые кровати или развивающие игрушки более высокого качества, еда не стала лучше. Изменилось лишь поведение окружающих их взрослых. Значит, если мы хотим изменить жизнь детей из неблагополучных семей, то лучше всего, очевидно, изменить именно обстановку – поведение и отношение взрослых, которые каждый день взаимодействуют с этими детьми.

Я уже упоминал о том, что рассматриваю детство как непрерывный период. И если мы хотим улучшить положение детей из неблагополучных семей, нужно искать возможности для вмешательства и изменения ситуации к лучшему на разных этапах этого непрерывного периода. В то же время все исследования подтверждают, что раннее детство – первые шесть лет, но еще в большей мере первые три года жизни ребенка. Это этап, когда перед ребенком открываются потрясающие возможности развития, но одновременно он сталкивается и с множеством рисков. В начале жизни мозг ребенка чрезвычайно податлив, более, чем в последующие годы, чувствителен к влияниям и сигналам, поступающим от ближайшего окружения. В это время закладывается неврологическая структура, которая станет основой всех будущих умений – не только умственных способностей (чтение, счет, сравнение или умение делать выводы), но также эмоциональных и психологических привычек, навыков и воззрений, которые помогут ребенку устроить свою жизнь в школе и за ее пределами. В первые годы жизни влияние окружения на ребенка крайне сильно: благоприятная среда воздействует на него весьма положительно, а неблагоприятная – крайне отрицательно.

Меры, принимаемые в США по отношению к детям из неблагополучных семей, лишь отчасти учитывают растущий объем научных представлений о раннем детстве и особенно о раннем развитии умственных способностей. Только малая доля средств, которые государство тратит на детей, выделяется на нужды детей раннего возраста. В недавно опубликованном международном рейтинге 32 развитых стран США заняли 31-е место по доле расходов государства на социальное обслуживание, направленное на обеспечение потребностей детей раннего возраста. Более того, основная масса средств, которые тратятся на маленьких детей, идет на дошкольные программы, то есть обучение четырехлетних (редко – трехлетних) детей и формирование у них учебных навыков.

Данные об эффективности дошкольных программ неоднозначны. Все больше общегосударственных дошкольных программ признаются стандартными, то есть рассчитанными не только на детей из малообеспеченных семей, но и на детей более обеспеченных родителей. Появление дошкольной программы, доступной для всех детей, обусловлено важными политическими и социальными причинами: это и выгодная для всех детей социально-экономическая интеграция, и тот факт, что представителей среднего класса скорее заинтересует программа, предназначенная не исключительно для бедных слоев населения. Однако вопрос об образовательной ценности дошкольной программы для детей из обеспеченных семей остается открытым. Исследования обнаружили, что универсальные дошкольные программы не оказывают никакого положительного влияния на навыки обеспеченных детей (или даже влияют на них отрицательно). С другой стороны, дошкольные программы – правда, лишь высококачественные – действительно помогают малообеспеченным четырехлетним детям приобрести необходимые в начальной школе навыки.