За последнее десятилетие нейробиологи, опираясь на исследования, проводившиеся на грызунах и на людях, пришли к выводу о том, что родительская забота, особенно в стрессовой ситуации, влияет на развитие ребенка не только на гормональном уровне или на уровне вырабатываемых мозгом химических веществ, но и на более глубоком уровне экспрессии генов. Исследователи из Университета Макгилла продемонстрировали, что у крыс особенности родительского поведения матери влияют на то, как именно определенные химические вещества прикрепляются к определенным последовательностям ДНК крысят. Этот процесс называется метилированием. Чуткая и заинтересованная реакция на стресс, который переживает крысенок, – в частности, успокаивающее поведение матери, выраженное в вылизывании и вычесывании, – вызывает метилирование на конкретных участках его ДНК, отвечающих за то, как именно гиппокамп будет обрабатывать гормоны стресса во взрослом возрасте. Несмотря на отсутствие явных доказательств, сегодня у нас есть веские основания полагать, что аналогичные процессы метилирования происходят и у маленьких детей в ответ на соответствующее поведение их родителей. Исследование Университета Макгилла подтверждает то, что интуитивно понимают многие родители (и в целом многие взрослые, анализирующие воспоминания о своем детстве). Даже минимальное внимание родителей может оказать положительное влияние на развитие ребенка на очень глубоком уровне, и сегодня мы знаем, что это уровень нашего основного генетического кода.

Итак, обстановка в доме и в семье может влиять на развитие ребенка как положительно, так и отрицательно. Мы знаем, что токсический стресс, пережитый детьми, в особенности в младшем возрасте, способен оказать сильнейшее воздействие на их развитие – нарушить этот процесс, а заодно расстроить работу иммунной системы и освоение управляющих функций, подорвать психическое здоровье. Безусловно, на ребенка влияют и внешние стрессогенные факторы, такие как уровень преступности в районе, где он живет, или жестокость, которую по отношению к нему проявляют незнакомые люди. Однако в большинстве случаев наиболее значимая угроза развитию у ребенка системы реакции на стресс исходит из его собственного дома.

Одно из крупнейших и влиятельнейших исследований долгосрочного воздействия, которое пережитые в детстве стрессы и травмы оказывают на человека, – это проект «Опыты неблагополучного детства». Его вели в 1990-х годах Роберт Анда, врач Центра профилактики и контроля заболеваний, и Винсент Фелитти, учредитель отделения профилактической медицины в Kaiser Permanente, крупной здравоохранительной организации, расположенной в Калифорнии. Анда и Фелитти опросили более 17 тыс. пациентов Kaiser Permanente в Южной Калифорнии – по большей части белых, хорошо образованных американцев среднего возраста. Исследователей интересовали травматические переживания, с которыми те столкнулись в детстве. Чаще всего ребенок встречается со всеми десятью категориями травматических переживаний, о которых Анда и Фелитти спрашивали респондентов, дома, внутри семьи. Предложенные исследователями категории включали три типа насильственных действий, два вида пренебрежения и пять видов опыта «взросления в крайне неблагоприятной обстановке». Последнее может означать, что ребенок был свидетелем бытового насилия, что его родители развелись, что кто-то из членов семьи оказался в тюрьме, страдал психическим заболеванием или какой-либо зависимостью. В рамках исследования каждый респондент просто указывал, со сколькими видами травматических переживаний ему довелось столкнуться в детстве.

Затем Анда и Фелитти изучили медицинские карты респондентов. Они обнаружили удивительно четкую зависимость между количеством типов травматических переживаний, с которыми пациент столкнулся в детстве, и вероятностью возникновения у него самых разных заболеваний во взрослом возрасте. Респонденты, сообщившие как минимум о четырех различных опытах неблагополучного детства (ОНД, как их называли в рамках исследования), в два раза чаще страдали от рака, заболеваний сердечно-сосудистой системы или печени и в четыре раза чаще болели эмфиземой или хроническими бронхитами.

Хотя словом «травма» обычно обозначают единичный, крайне болезненный опыт, Анду и Фелитти интересовали категории, которые можно назвать скорее хроническими и повторяющимися. Дети не переживают развод родителей, психическое расстройство члена семьи или пренебрежение по отношению к себе в какой-то конкретный день – они страдают от них ежедневно. Таким образом, проект ОНД анализировал не разовые неблагоприятные опыты, а влияние неблагоприятного окружения. Ученые сумели показать, что губительная обстановка оказывает значительное влияние не только на физическое, но и на ментальное и психическое развитие ребенка. Анда и Фелитти обнаружили, что чем больше ОНД указывал респондент, тем выше оказывалась его предрасположенность к депрессии, неврозам и суициду, а также к различным видам саморазрушающего поведения. По сравнению с пациентами, не сталкивавшимися с ОНД, люди, пережившие четыре или более ОНД, в два раза чаще курили, в семь раз чаще страдали от алкогольной зависимости и в семь раз чаще начинали половую жизнь в возрасте до пятнадцати лет.

Более поздние исследования, тоже использовавшие шкалу ОНД Анды и Фелитти, установили, что взросление в условиях хронического стресса (выраженного высоким уровнем ОНД) оказывает непосредственное негативное влияние на развитие у ребенка управляющих функций и в целом на его способность успешно учиться в школе. Надин Берк-Харрис, педиатр и исследователь травматических опытов из Сан-Франциско, обнаружила, что всего 3 % детей с нулевым уровнем ОНД испытывали учебные или поведенческие трудности в школе. В то же время среди детей, переживших четыре и более ОНД, такие трудности испытывал 51 %. Другое исследование общегосударственного уровня, опубликованное в 2014 году (в нем использовались несколько видоизмененные категории ОНД), выявило, что школьники, пережившие два и более ОНД, в восемь раз чаще, чем их сверстники с нулевым уровнем такого опыта, демонстрировали поведенческие расстройства и в два с лишним раза чаще оставались на второй год. Согласно этому же исследованию, чуть более половины всех детей в стране никогда не сталкивались с неблагоприятными ситуациями в своем непосредственном окружении. Однако на долю остальных детей, переживших хотя бы один негативный опыт, приходится 85 % всех поведенческих трудностей, с которыми педагоги имеют дело в школе.

Масштабные потрясения и изменения привычной домашней обстановки, отраженные в десяти типах ОНД, очевидно, оказывают негативное влияние на развитие ребенка. Однако и менее значимые проблемы в семье тоже могут иметь значение. В ходе недавнего исследования, проведенного в Орегоне, ученые анализировали, какое воздействие на развитие ребенка оказывают бытовые, без применения насилия, ссоры между родителями. В рамках проекта спящих младенцев в возрасте от 6 до 12 месяцев помещали в аппарат функциональной магнитно-резонансной томографии (МРТ), который сканировал мозг ребенка, чтобы узнать, какая его часть активизируется в ответ на различные стимулы. Пока дети спали, исследователи проигрывали для них записи сердито звучащих бессмысленных разговоров. Матери младенцев в это время заполняли опросник. Вопросы касались обстановки, окружающей ребенка, и того, насколько часто родители ссорятся между собой. Как выяснилось, младенцы, матери которых утверждали, что в доме ссорятся довольно редко, реагировали на сердитые разговоры относительно спокойно. Но если родители ребенка, по словам матери, ссорились часто, МРТ выявляла активность в отделах мозга, отвечающих за эмоциональные переживания, самоконтроль и реакцию на стресс.

Это исследование и аналогичные ему проекты демонстрируют, что в жизни детей существует целый ряд связанных с окружающей обстановкой факторов, не входящих в традиционное определение травмы, но все же оказывающих неблагоприятное воздействие на развитие мозга. В частности, все больше доказательств того, что одну из основных угроз для здорового развития ребенка представляет пренебрежение – полное отсутствие ответной реакции от родителя или взрослого, заботящегося о ребенке. Нервная система ребенка, особенно в самом раннем детстве, воспринимает пренебрежение как серьезную угрозу комфорту и благополучию. Кроме того, исследователи обнаружили, что в долгосрочной перспективе пренебрежение может причинить ребенку гораздо больший вред, чем физическое насилие.