- Кто это?!
Энки вдруг изошел на громкий и свистящий кашель, и девушка тут же поднялась и быстрым шагом направилась на кухню за каким-то травяным настроем или чем-то таким - сложно было разобрать из ее взволнованного бормотания. Старик не спешил отвечать на вопрос, задумчиво сверяя прислужницу взглядом. Аум, помедлив и взвесив все «за» и «против», открыл было рот:
- Это...
- Отец Унира, - однако старик опередил его. Йой, шедшая к Энки с миской какого-то жидкого лекарственного средства, аж уронила ее от изумления, и травяная жидкость растеклась по полу. Старый заклинатель закатил глаза и раздраженно вздохнул. - Аккуратнее! - в его голосе послышалось недовольство.
- Вы... вы отец Унира?.. - не знала, как отреагировать прислужница. Мужчина пожал плечами.
- Я думал, со слухом у тебя все в порядке, - Йой на такое не стала огрызаться, а вежливо промолчала. И правильно сделала - старик, судя по всему, из тех людей, которым лишь дай повод поворчать. Ха... все-таки есть в Унире что-то от отца - манера держать себя, пожалуй... и этот твердый, но загадочный взгляд. Заклинатель затем кивнул в сторону Энки. - Можешь хоть от пуза накормить его травами и напоить настоями, они не помогут. На нем лежит проклятье.
- Но должно же быть средство... - мрачно и с неуверенностью произнесла Йой.
- Да, средство есть, - помедлив, кивнул старик, - но раздобыть его непросто.
Прислужница с любопытством воззрилась на заклинателя, однако не осмеливалась спросить напрямую, памятуя о скверном характере мужчины. Аум, однако, и без этого давно уж догадывался: единственный способ «излечить» всех от проклятья Иаду - уничтожить его. Однако избавиться от злосчастного листа бумаги не так уж и просто, учитывая, кто создатель... для этого понадобится обратится к господину Мори. И то не исключено, что господин окажется не в силах разрушить его. Кстати... где же оно?.. Неужто до сих пор при Унире? Ээээх, дело тогда дрянь...
Приметив, какое любопытство охватило Йой, старик специально потомил ее немного, затем, усмехнувшись, начал было:
- Это средство... - однако раздвижная дверь в жилище вдруг распахнулась с такой силой, что даже Энки частично очнулся от своего лихорадочного бреда и завопил, что это люди Уджа пришли за ним. Йой, естественно, бросилась ласково успокаивать его. Даже на лице угрюмого старика отразилось неподдельное удивление. Аума данное так же застало врасплох, и младшее божество резко подскочило, намереваясь заклинанием призвать водяной хлыст и броситься в атаку, однако, обернувшись, передумало, в изумлении приметив, что в дверной проеме стоял рыжеволосый здоровяк. Сложно было не узнать в нем старого знакомого, который в прежние годы куролесил даже поболее самого прислужника Мори.
- Рюу?!
Усатая детина, смотря на них не менее удивленно, чем они на него, открыл было рот, прищурился, вгляделся в Аума, затем, вскинув брови, воскликнул:
- Унир?!
- Унир?.. - с непониманием тихо спросила Йой, но ее вопрос утонул в громком смешке Рюу и его последовавшем возгласе: - Ну и ну! Ты же, вроде, пропал?! - здоровяк прошел в жилище, заняв собой немаленькое пространство. Вечно он принимает обличья, делающие его похожим на ходячую гору.
- Пропал?! Я?! Ха! Обойдетесь! - задорно усмехнулся Аум. Радость внезапной встречи со старым другом на время затмила мысли о прочих проблемах, однако кашель Энки, и то, что парнишка, поморщившись от их громких возгласов, лег к ним спиной и сжался в клубок, быстро вернули младшее божество с небес на землю.
Рюу, опомнившись и внимательно оглядев собравшуюся в доме компанию, нахмурился.
- У вас здесь... все в порядке?.. И где Унир? Я ищу его.
Аум скривил физиономию.
- Ну, как тебе сказать...
Все было очень далеко от «В порядке».
***
Йой
Я не глупая и не слепая. Если даже на что-то не реагирую, это не значит, что этого вовсе не замечаю. Чувства Энки давно не были для меня загадкой. Однако предназначение свое нахожу в служении господину Уджа и не вижу смысла связывать себя узами с кем бы то ни было. Конечно, в борделе не знают, что на деле-то не являюсь обычной работницей, а состою в личной свите владельца, да только что это в сущности меняет?.. По крайней мере, в вопросах выбора супруга - ровным счетом ничего.
Меня не особо любят, это правда. Особенно женская часть борделя. Из-за того, что строгая, часто бывают недовольна (вполне обоснованно) и сую всюду нос. Однако стоит заметить - таковы мои обязанности как старшей по женскому персоналу. Хорошо, что хотя бы за проститутками следить не надо - вот уж была бы головная боль. С работницами-то подчас бывает несладко: то отлынивают, то берут и внезапно увольняются, то жалобы высказывают или даже сдают в письменном виде... и, конечно же, за спиной шепчутся, что, мол, такая молоденькая, а уже старшая в персонале - небось, через постель получила такую должность... Тьфу! Им бы всем получать должности, как я - через труд, войну, голод, издевательства отца, мороз, пробирающий до костей, и капризы подчас непредсказуемого господина... Сразу бы по-другому запели! Впрочем, плевать на них... недалеких.
Об Энки... работает он в борделе уже почти год, и глаз на меня положил чуть ли не с самых первых дней. Все время пытался помочь, угодить, начать беседу, а порой и вовсе краснел и нес всякую чушь. Не то чтобы Энки был несимпатичным - очень даже наоборот: ростом невысокий и немного хлипковатый на вид, он, однако, умудрялся сочетать в себе харизму, скромность и готовность всегда придти на выручку. По крайней мере, так было ровно до того момента, пока его хворая сестра не умерла от болезни, с которой долго боролась. Сразу после этого Энки сделался мрачным, взгляд его - тусклым, и он словно вечно витал в облаках - все у него стало валиться из рук, и мне часто приходилось прикрывать его оплошности. Долго так не могло продолжаться, и уж хотела что-то надумать с этим, вот только как некстати именно тогда в борделе появился Унир.
Внешне они похожи: такие же невысокие и некрепкие, однако ловкие и сообразительные. Разве что у Унира волосы черные, а у Энки - цвета потускневшего золота. Вот только внутренне они совершенно разные... Энки даже после гибели сестры не перестал быть добрым человеком, готовым безвозмездно протянуть руку помощи, а Унир... да, не спорю, он мне нравится, но сложно понять, о чем тот подчас думает. Как к кому относится. Что предпримет. Это человек-загадка, который может улыбаться тебе, но на деле не быть искренним. Который говорит одно, а думает другое. Как мой господин - такой же непредсказуемый и интересный. Думаю, сколько в мире людей, столько и будет мнений о таких, как Уджа и Унир. Я вижу их одними, Саки - другими, а они себя - третьими.
Саки... она до самого конца была уверена, что господин способен полюбить ее, однако сколько бы раз я ни просила женщину забыть о такой глупости, куртизанка упорно продолжала досаждать ему. В конце концов Уджа вовсе стал игнорировать работницу, и та совсем пала духом. Интересно... она так до самой смерти и ненавидела Унира за то, что господин сполна наделил его своим вниманием, которого так отчаянно жаждала куртизанка, или же у женщины было к нему другое чувство? За пару дней до того, как... до того, как умереть, Саки сказала мне:
- Он и господин друг друга стоят. Оба такие же эгоистичные и обреченные на вечно несчастную жизнь, - женщина горько усмехнулась. - Так, может, дать им сожрать друг друга? Пусть утянут друг друга на самое дно и захлебнутся.
- Как ты можешь так говорить?! - неверяще воскликнула я. Конечно, подчас Саки любила говорить какую-нибудь грубую колкость, но желать такое... это было через чур даже для нее!
- Вскоре ты сама все поймешь, - мрачно глянув на меня, сказала она, но затем на лице ее появилась улыбка. Такая грустная, какой она давно мне не показывала. - Хотя, как по мне, лучше уж пусть ты никогда не поймешь этого. Чтобы до конца своих дней остаться добрым и милым человеком.
