- А ваша жена узнает? Она далеко-далеко.
На кого-то такое срабатывало, но большая же часть хмурила брови и переставала после этого со мной общаться. Пьер, молодой милый мужчина с волосами цвета немного поблекшего золота и слабым зрением (настолько, что почти всегда носил очки), оказался из небольшого числа тех, кому захотелось попробовать «восточной экзотики». В постели же выяснилось, что нет на самом деле никакой жены, да и для него вообще все это в первый раз. Также молодой человек разболтал, что был нанят неким господином Роули, который владеет большими текстильными фабриками и желает сотрудничать с местными крупными поставщиками. В общем, ничего особо увлекательного - бизнес, бизнес, бизнес... Ну, факты, слухи и сплетни никогда не бывают лишними - ведь очень часто ради них я влезаю в чужую постель: чем больше знаешь о жизни города, тем больше возможностей открываются перед тобой. Пьер после этой жаркой ночи подарил мне простенькое колечко и сердечно обещал приехать на следующий год, чтобы затем увести к себе на Запад. Мне, правда, не особо-то и хотелось уезжать, однако, мило улыбнувшись, согласился - люди в большинстве своем любят, когда ты с ними соглашаешься. Прошел почти год, но от Пьера ни весточки. Впрочем... невелика потеря.
Однако что это я все о Пьере и о Пьере?.. Тот, кто мне действительно на данный момент интересен - никто иной как господин Уджа. Помимо того пьяницы, я поговорил еще с несколькими воинами, которые принимали участие в войне с королевством Тин, да только все говорили, примерно, одно и то же: слухи и догадки о его милосердии и справедливости либо наоборот о жестокости и тирании. К сожалению, сколько бы ни искал, так и не удалось разыскать ни одного солдата, служившего с ним в одном полку, а уж тем более тех, кто присутствовал во время осады крепости Джун: отчасти потому, что многих из них повысили, и они теперь стали слишком важными людьми, чтобы разговаривать с таким, как я. Почему Уджа заинтересовал?.. Скажет так, я - некто вроде любопытного насекомого, летящего на свет. Может, это - просто свеча или лампа, а, может, смертоносная ловушка. Пока не проверю - не узнаю. Собирать слухи и теории об интересных городских личностях, а затем сравнивать их с действительностью - нечто вроде моего хобби. Подчас очень легкое, а порой - необычайно опасное. И Уджа, ставший известным в годы войны, окруженный ореолом таинственности, получивший от короля большую сумму денег за заслуги и спустивший большую часть на свой чудо-бордель с купальней и гостиницей, не мог не заслужить моего внимания. Однако перед тем, как залезть к жертве в постель, я обычно много всякого узнаю о ней из чужих уст. Дурашка Унир думает, что справляюсь одними только чарами, скрывающими пятна на лице, да иногда теми, что подслащают речи... эх, сама наивность! Да если бы все обстояло лишь так, то меня бы давно убил какой-нибудь разгневанный бывший. Не-е-е-ет, здесь дело куда тоньше: ты сначала приглядываешься к жертве, смотришь, по зубам ли она, затем узнаешь о ней всяко-разное и только потом сокращаешь дистанцию.
Поначалу ничего интересного об Уджа разузнать не удалось: лишь неподтвержденные слухи о жестокости на поле боя и во время осады крепости Джун, однако терпение и труд принесли свои плоды - спустя месяц-другой удалось раскопать парочку любопытных сведений. Например, то, что господин каким-то образом связан с тем самым Роули, владеющим текстильными фабриками на Западе. Кажется, что-то завязанное на нелегальной торговле без приобретенной у гильдии лицензии. Казалось бы, ничего особо необычного в данном не было: многие обладатели крупных борделей, курильных и питейных заведений и домов азартных игр становятся игроками на теневом рынке, предлагающем множество различных товаров и услуг (в том числе и противозаконных) по сниженной цене... но с куда большим риском, как для торговца, так и для покупателя. Если о таком прознает власть, и никакая из сторон не сможет откупиться - убивают всех. Либо сажают в тюрьму - в такие условия, что и там ты, считай, мертвец. Заинтересовало меня в данном, во-первых, то обстоятельство, что сам богач Роули - на публике такой высокомерный и чистенький - решил воспользоваться услугами нелегальных торгашей, а, во-вторых, разнюхивая об этом, я наткнулся на еще более любопытный слушок. На этот раз речь шла о родстве Уджа. Никому не секрет, что принадлежит он к роду Тоё и рожден был одной из наложниц нынешнего главы дома - прелестненькой, рыжеволосой и погибшей давным-давно при загадочных обстоятельствах, когда хозяин борделя был еще ребенком: одни говорят, что от болячки, а другие подумывают на яд. Так вот, согласно слушку, у матери Уджа была интрижка с королем, и мужчина является плодом этой связи. Большая часть интриг королевского двора, а также особо знатных домов редко когда становится достоянием общественности, поэтому данное можно было проверить лишь одним способом - расположить к себе хозяина борделя и узнать об этом непосредственно от него самого. Тем более в пользу этой теории говорило то, что Уджа, будучи старшим сыном, лишен наследия. Охотник во мне не на шутку раззадорился.
Начал я сближение с малого - посещая бордель, заводил там знакомства и наблюдал. Пускай на первый взгляд и незаметно было, но, приглядевшись, быстро сообразил, что в заведении найдется достаточно выходцев из личной свиты Уджа: замаскировавшись под простых работников, они тщательно следили за происходящим в публичном доме. Многие знатные люди имеют таких - это нечто вроде маленькой шпионской сети. Мне пришлось быть весьма аккуратным - особенно с девчушкой по имени Йой: она-то чуть ли не сразу начала подозревать меня во всяком и то и дело маячила на горизонте, словно бы невзначай.
В таких местах главное разжиться союзниками, и я нашел его в лице куртизанки Саки, бывшей в борделе на особом положении: вроде бы, свободу ей подарили, да только женщина пожелала остаться, обслуживая строго конкретный список клиентов и платя владельцу заведения определенный процент. Завоевав ее доверие (и, естественно, не рассказывая об истинной цели своих визитов), мне удалось подобраться к Уджа, поговорить, привлечь к себе внимание... затем встретиться еще раз и еще. Наши беседы не были чем-то особенным - господин понимал, что я с ним заигрывал, и догадывался о моей конечном цели, однако не стал отвергать, а с упорством продолжал поддерживать разговоры. Честно говоря, и сам не понимал, почему Уджа так себя вел - из вежливости? Из любопытства? Из коварного расчета? Все начинало проясняться, когда мои заигрывания стали заходить слишком далеко - в откровенные приставания, поцелуи и ласки. Тогда-то фасад, который так рьяно мужчина пытается поддерживать в глазах других, начал покрываться трещинами и разваливаться. На ласки и поцелуи Уджа реагировал... странно - поддавался и отвечал, но без каких-либо чувств, словно заведенный механизм. Сначала мне показалось, что, может, он стеснялся или просто был скромен в проявлении подобного, однако когда мы принялись раздеваться в кабинете господина, сидя на ковре близ камина, он вдруг повалил меня на пол, навис и посмотрел так, что кровь начала стыть в жилах. Лицо Уджа не отражало ни одной эмоции, словно у куклы, но во взгляде - дикий восторг, присущий хищному зверю, готовому вот-вот расправиться с жертвой.
И тогда я с восхищением и страхом понял, что, сам того не заметив, в один прекрасный момент из хищника превратился в жертву. Что мы похожи. Что мы оба демоны, которые охотятся за неизведанным нам чувством, называемым любовью. Я - рукотворный демон, которого сделали таким злоба, страх и немилость родителей, родных и слуг. Но каков же Уджа?.. этот прекрасный рыжеволосый мужчина, окруженный ореолом слухов, которые я поначалу считал глупыми и приукрашенными, но, видя как он безразлично и жестоко овладевал мной, распластавшимся перед ним на дорогом ковре, мало-помалому крепчала вера в слова подвыпивших воинов, куртизанок других публичных заведений да информаторов и других знающих людей, обитающих в трущобах. Затем руки господина сомкнулись на моей шее, и наш акт фальшивой любви перерос в жестокий танец: мы продолжали заниматься сексом, но теперь я всеми силами пытался вырваться из его хватки, цепляясь ногтями и царапая до крови любой участок кожи Уджа, до какого мог дотянуться.
