Теперь, когда все внимание было приковано к нему, Глюк просиял, однако с ответом не торопился. Сначала пригладил волосы и отполировал ногти о куртку с эмблемой Райли-Хай. Лишь потом подался к нам поближе, будто собирался посвятить нас в некую древнюю тайну за семью печатями, и тихо-тихо поговорил:

— Это талант, леди. Чистейшей воды талант.

Бруклин сощурилась:

— Тебя тоже отругали на чем свет стоит, да?

— Ага, — сознался друг. — И посадили под домашний арест навсегда плюс еще два дня.

Я восхищенно присвистнула:

— Ого! Это же дольше жизни.

— Облом, скажи? В общем, мне пора на урок. Увидимся за обедом.

Когда Глюк ушел, я повернулась к Бруклин:

— Как думаешь, нас оставят после уроков?

Однако ответила мне не подруга, а женский голос постарше прямо у меня за спиной:

— Я бы на ближайшее время строить планы не стала.

Я оглянулась на мисс Маллинз — мою учительницу по физике, а она протянула мне крайне официального вида бумажку, которую я с ужасом развернула.

— Меня вызывают к директору?

— Похоже на то, — ответила учительница, глядя на меня поверх очков. — И поскорее.

— Мамочки! — проныла я, выходя из класса. — Бабушка меня точно убьет.

***

Итак, меня вызвали на ковер.

Сидя в кабинете директора и ожидая непонятно чего, я глазела на плюшевого медведя, которого водрузили прямо на компьютер мистера Дэвиса. Что ж, очень даже в тему. Все называли директора Медведем, и сегодня меня это ни капельки не успокаивало. Чем дольше я тут сидела, тем громче звенели и без того измотанные нервы. А я все пялилась на медведя и думала, какая муха меня укусила, чтобы я решилась прогулять целый день и пуститься на поиски Гудини. Джаред исчез. Испарился. И Кэмерон, похоже, последовал его примеру.

В пятидесятый раз я закатила глаза. Меня вызвали, блин, к директору, словно вчера мне бед было мало.

Видимо, доведенная до автоматизма школьная система тут же сделала звонок мне домой, как только выяснилось, что у меня нет официальных причин пропускать уроки. Когда я оказалась дома (а это было уже после установленного для меня комендантского часа), бабушка с дедушкой уже знали о прогуле, основательно меня отругали и посадили под домашний арест до конца отведенных мне природой дней.

Однако дедушка в меня верил и не мог понять, как это его звездочка просто так прогуляла целый день учебы. Наверняка у меня имелось хорошее объяснение. К сожалению, придумать так быстро что-то правдоподобное я не успела — никак не ожидала, что они так скоро все узнают. А сказать правду не могла. Они бы тут же позвонили знакомому психологу из Лос-Лунаса. Поэтому я соврала. Сказала, что прогуляла, потому что забыла подготовиться к тесту.

— Все ясно, — подытожил дедушка, расстроив меня тем, как быстро ополчился против меня. — Сади ее под домашний арест хоть до конца жизни, но бога ради, Вера, не отбирай у нее телефон. Она этого не переживет.

Вспомнив этот момент, я рассмеялась. В этом весь дедушка: лает, но не кусает. А вот бабушку стоило поостеречься. При желании эта женщина могла смести все на своем пути. Слава богу, такое желание возникало у нее нечасто.

В кармане завибрировал сотовый. Я достала его и сощурилась, пытаясь прочесть на разбитом экране сообщение от Бруклин.

«Ну как? Тебя уже разобрали на молекулы?»

Я улыбнулась и напечатала ответ:

«Медведя в пещере пока нет. Молись за меня. Изо всех сил молись».

Засунув телефон обратно в карман, я решила осмотреться в кабинете директора. До стандартов школьной ассистентки по административным вопросам кабинет не дотягивал (по этому поводу ассистентка готова была ругаться хоть каждый день), но порядок здесь всегда соблюдался отменный. Вот только не сегодня. По всему столу огромными стопками были разбросаны книги, газетные вырезки и клочки бумаги, на которых кто-то что-то писал впопыхах.

Внезапно до меня дошло, что книги — это старые ежегодники Райли-Хай. Пара из них была открыта, и на страницах виднелись пометки толстым черным маркером. Разыгралось любопытство, и я приподнялась, чтобы хоть одним глазком увидеть, что задумал наш крепкий во всех смыслах директор. Я как раз вовсю пялилась на лицо с общей фотографии, которое директор Дэвис обвел и пометил звездочкой, как вдруг ежегодник захлопнулся прямо у меня под носом.

От неожиданности я подскочила едва ли не до потолка.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил мистер Дэвис.

Прижимая руку к груди, я ответила самым беспечным на свете тоном:

— Нет. Это старые ежегодники?

Прежде чем ответить, директор решил не спеша устроиться в кресле поудобнее. Мистер Дэвис — высокий, широкоплечий и опасный человек. В одну минуту он может угомонить разъяренную кобру, а в следующую — отправить самого мощного футболиста из Райли-Хай домой в слезах. Но мне директор Дэвис всегда нравился. Оставалось лишь надеяться, что эта наша встреча ничего не изменит.

— Да, мисс Макалистер, это старые ежегодники. Я не хотел вас напугать. У меня всего пара вопросов, а потом вы свободны.

— То есть мне не грозят неприятности? — изумилась я.

— А должны?

Он устремил на меня проницательный взгляд из тех, что, по-моему, пригодились бы, если бы когда-нибудь ученика Райли-Хай заподозрили в международном шпионаже.

— Что вы! Нет, конечно! — захихикала я, делая все возможное, чтобы меня не уличили в каких бы то ни было преступлениях. Например, в прогуле. Должно быть, директор еще не в курсе. — Просто пошутила.

Еще несколько секунд он продолжал смотреть на меня, а потом спросил:

— Что вам известно о нашем новичке — Джареде Коваче?

Быть того не может! Почему директор задает мне вопросы о Джареде?

— О Джареде? Боюсь, совсем не много. Мы познакомились всего пару дней назад.

— Понимаю. Я видел, как вы разговаривали. Со стороны казалось, вы дружите.

— Ну, можно сказать, что мы и правда дружим. Точнее…

— Вы знакомы с его родителями?

— Лично — нет. Он попал в беду?

На мгновение взгляд директора опустился к открытому ежегоднику, который он тут же захлопнул и вновь посмотрел на меня:

— С самого прибытия к нам он не посетил ни одного урока. Я решил, что вы, возможно, знаете что-нибудь о его ситуации.

— О какой еще ситуации?

— Я не могу связаться с его родителями. Номер, который он нам дал, не обслуживается.

— Понятно. — Я отчаянно старалась быть на шаг впереди мистера Дэвиса, вот только трудно обогнать медведя, особенно если не видишь земли под ногами. Я даже подумала свернуться в позе зародыша или прикинуться камнем, но директор может счесть это странным. — Насколько я понимаю, у родителей Джареда возникли проблемы.

— Проблемы какого рода? — заинтригованно уточнил директор.

— Мистер Дэвис, не думаю, что я должна отвечать за Джареда.

— Заверяю вас, мисс Макалистер, все, что вы скажете, останется строго конфиденциальным.

— Понимаю, но я и правда почти ничего не знаю. Он лишь сказал, что у родителей какие-то проблемы, и… — Изо всех сил я пыталась придумать какое-нибудь оправдание, почему Джареда не было на уроках. — И они пытаются во всем разобраться, а Джаред хочет побыть с ними. Наверное, именно поэтому его и не было в школе.

Трудно сказать, купился мистер Дэвис на мою ложь или нет. Постучав ручкой по столу, он смерил меня тяжелым взглядом, а потом без предупреждения резко встал и протянул мне руку.

— Спасибо, что заскочили, мисс Макалистер.

Я поднялась со стула, и моя ладонь утонула в ладони директора. Так тактично, как только могла, я покосилась на ежегодник на столе.

Есть! Его напечатали в тысяча девятьсот семьдесят седьмом.

— Конни даст вам разрешение вернуться в класс.

— Ага, спасибо. Если что-нибудь услышу, дам вам знать.

В улыбке мистера Дэвиса было больше подозрительности, чем искренности.

— Договорились.

Выходя из кабинета, я уже придумывала способ сообщить Глюку и Бруклин, что сегодня нам снова предстоит прогулять уроки.