Сон не шел долго, Алиса лежала на эльфийском не промокающем плаще, укрытая покрывалом, и смотрела в небо. Две луны. Большие звезды, соединяющиеся в забавные узоры. Накатывала странная меланхолия, разум атаковали мысли о том, что её мир - карточный домик. Такой же непрочный и поверхностный. Какой-то равнодушный, ненастоящий. Откуда это взялось? Ведь живет, чувствует. За все время вынужденного одиночества не испытывала ничего подобного.

Ящеры давно спали, посвистывая плоскими носами, а она все лежала, не в силах сомкнуть глаза. Карточные домики падают. Рушатся. И у одних собираются заново, другие же… сходят с ума. Все мы строим хрустальные замки. И боимся, что они разобьются. Не глупо ли? И вокруг лишь одни иллюзии нашего разума. Каждый видит свою реальность, пропущенную через свое восприятие. На матрицу накладываются мороки. И преподносятся как правда. А мы принимаем желаемое за действительное, сами создаем то, что окружает нас, наделяем чертами. Не видя правды. Потому что страшно. Слишком привыкли ко лжи и иллюзиям. А какая окажется истина? Прожить всю жизнь с человеком, тем образом, который сами же ему и нарисовали, и однажды открыть глаза. Увидеть… Что? Правду? Или еще одну ложь? И наше прошлое. Оно держит нас в тисках, не давая видеть настоящее, смотреть в будущее. И мы ищем убежища в иллюзиях. И страдаем, когда они рушатся. Зеркальные замки.

Хаос. Хаос - первоначальное из начал. Та же Пустота, та же Бездна. Тот же Мир. И жизнь, и смерть. Меньшее чем Пустота, большее чем Бездна. Как… Как такой как он, абсолют, энергия, сила, даже не материя, может быть тем Хаосом, что она знала? Как? Он - единственная реальность, настоящесть… То, что не иллюзорно. И если открыть глаза, будем ли мы все существовать? Мы - он. Капля от океана. А капли всегда возвращается в море. Океан поместится в стакан. Все рождается из Хаоса. Все - есть Хаос. Он во всем, что мы видим и не видим. Все - лишь части Хаоса. А капля всегда возвращается в море.

Эти последние мысли вертелись в голове, когда уставшее сознание наконец сдалось сну. И, кажется, даже снилось нечто странное, какие-то… пути? Пески? Потоки? Что-то неоднозначное, что невозможно понять, охватить. И, кажется, потом она была не собой, но находилась… в том, что можно назвать нигде. Нигде, ничто… Пустота? Даже не чернота, как в Бездне, а ничто. И оно не агрессивное. Оно вообще не было чем-то или каким-то. И всё в нем становилось таким же ничем. И, наверное, она поняла нечто важное. Потому что потом появились бесконечные нити, словно маленькие туннели, сплетенные, запутанные, обособленные. И ей очень хотелось распутать их. Но жглись, не позволяя даже приблизиться, грозили поглотить, развеять. Разноцветные ниточки. Клубочек. Она ощущала настоящую потребность потрогать их, лизнуть, обнюхать, как у неё часто бывало с магией, ощущающейся на материальном уровне. Она пробивалась к ним, не смотря на отталкивающую силу, тянулась, ощущая, что теряется в запахах, теряется в ощущениях, теряет себя… А потом её вздернули вверх, словно нашкодившего котенка, и грубо выбросили, кажется, даже отшлепав.

Проснулась Алиса тоже рывком, ловя удаляющиеся образы сна, чувствуя, что упустила важное, забыла. Потом уже ощутила боль в заднице, застонав от неожиданности. Ягодицы горели адским огнем, хотелось приложить холодное. Сев, девушка вскликнула, захныкала, падая на бок и смахивая навернувшиеся слезы.

Над ней склонилась зеленая морда с карими глазами и зрачками-щелочками, держа в руке череп.

- Он меня ударил! И я даже не помню за что! - Слезы обиды покатились по лицу, прячась в волосах на висках.

- Тебе надо завязывать с этими снами на грани реальности. - Пробурчал Генри. - И вообще, твоему отцу надо было отшлепать тебя ещё в детстве.

- Не смей. - Прекратив плакать, твердо сказала Алиса, и все вокруг затянуло холодом. Свежие воспоминания детства ярко проступили в памяти. Вспомнилось, как маленькая никому ненужная девочка плакала ночами от страха, одиночества и отчаянья. Как после очередной порки ни за что или попытки убийства она жалась в страхе, пряталась под одеялом. Как единственного близкого человека – нянюшку, сослали из-за того, что та посмела вступиться за ребенка перед рассерженной королевой, бросающейся на малышку с плетью из-за испорченного чаем платья. - Никто из них не заслужил права меня воспитывать. Даже дед.

Она до сих пор считала, что Хаос просто сбросил её с рук на руки. Не обижалась, нет, просто знала. Забавная игрушка, которая может повеселить некоторое время, и этому веселью можно поспособствовать. Почему она просто не могла наслаждаться этой своеобразной заботой? Почему везде и всюду нужно было искать темную, корыстную сторону? Стала слишком циничной? Реалисткой? Или пессимисткой? А как тут не станешь, при такой-то жизни? Когда и жизнью-то не управляешь, потому наверху есть кто-то сильный, смотрящий и думающий: «Чтобы такого сделать, чтобы больше повеселила?».

Алиса не обманывалась на счет своего душевного здоровья. Для неё всё происходящее … слишком? Рано, много, быстро. Украденное детство. Пусть её развитие и происходило быстрее, но это не отменяло факт того, что ей всего… 9? 10? Ребенок, по сути. Сколько бы не взрослело тело, разум и психика вынужденно следовали бы за ним, а подобное ни на ком хорошо не скажется. И не успевает всё это хоть как-то сгладиться, как начинается влияние магии. Не зря те, кто посвящает себя одной стихие, так сильно менялись, подгибались под неё, соответствовали. И когда наваливается с десяток сторон влияния - начинается полный бардак. В котором и себя-то не найти.

Ей бы в куклы играть. Любить маму и папу. Знать, что они любят тебя. Бояться грозы и мышей, ночи и монстров под кроватью. А вместо этого учитель-социопат, кровожадный убийца, нестабильный и безумный от Тьмы, с подростковых лет засевшей в сердце. Магия, затягивающая, ощущающаяся вкусом, цветом, температурой, плотностью, осязаемая, словно то же покрывало или яблоко, которое можно укусить и съесть. Первое убийство, не вызвавшее ничего кроме понимания - убить просто. Отец, которого теперь и нет, у которого дочерью зовется её фальшивка, копия. Жертвоприношения, ковыряние в трупах, разрушение и созидание, мутации, искажения, вампиризм. Череп в роли единственного друга. И Хаос. Самостоятельность. Брат - вампир, князь. И вот эти рожи рептилоидные.

- Что за жизнь? - Как-то подозрительно спокойно спросила она. Генри полыхнул огоньками.

- Ты опять думала быстрее обычного? - Уточнил он. Бывало, мысленный процесс у неё шел в разы быстрее. Вроде мгновение пролетело, а в голове уже минуты раздумий прошли.

- Значит да. - Равнодушно констатировала, заживляя горящие тылы, пострадавшие ни за что. Её никогда в жизни не били вот так, хоть не раз пороли розгами до кровавых полос, шрамы от которых сводил учитель, и сейчас столько чувств смешивались - и злость, и стыд, и обида до слез, и что-то такое, толкающее на странные действия и решения. Хотелось или убить всех, или сдохнуть самой. Или все разрушить, сравнять с землей. С другой стороны вообще захотелось призвать Порядок и инициироваться, назло Хаосу. Уж от него она не ожидала подобного. От кого угодно, но не от него.

- Почему мы не делаем того, что хотим? - Спросила неожиданно.

- Потому что понимаем, что это неправильно? - Осторожно уточнил Генри, нервничая.

Алиса промолчала. Думалось, что у всех просто есть в голове определенные предохранители, которые не позволяют делать некоторые вещи. И кто их установил? Кто мог их установить? Выводы напрашивались сами. Неожиданно вся та любовь и привязанность к нему обернулась ненавистью. Такой, что хотелось… Непонятно чего. Чего-то эдакого. Напиться что ли до полного неадеквата.

Мир перед глазами заволокла пелена, словно смотрела через стекло на застывшую картину. Застывшую в сизом янтаре, во времени. Дернулась, села, почувствовала, как со спины прижимаются, обнимают, одной рукой закрывая глаза. Чужой лоб уперся в изгиб её шеи. Тихо стало, словно вообще никаких звуков кроме её дыхания не существовало. Он тоже не дышал.