Вскоре вернулась и Виолетта, объявила, что ей назначили полное обследование, и принялась разбирать вещи.
Заразная, Евгения Захарова.
Записка 10.
Музыкотерапия.
Психиатр клиники неврозов назначил мне музыкотерапию. То есть это лечение музыкой. По моим личным ощущениям это занятие, на котором гармонично сочетаются предметы сценическая речь и вокал, которые были у меня во ВГИКе, что, безусловно, делает эту терапию моей любимой. На самом-то деле я себя терапевтирую уже очень давно, только раньше я этого не знала. А теперь знаю. Я может и пришла сюда, чтобы терапевтировать себя. И через себя терапевтировать всех вокруг.
– Давайте в начале занятия вы все по очереди поделитесь своим настроением и состоянием, чтоб я понимала, над чем нам сегодня поработать, – сказала преподаватель.
– У меня спокойное настроение, но немного грустно, – начала Машенька.
– У меня подавленное состояние, но я надеюсь, что после занятое оно улучшится, – продолжила дама с костылем.
– У меня апатичное настроение, слабость во всем теле, – сказала женщина в лосинах в горошек
– У меня температура и тревога по поводу болезни, я умираю, – ответила Виолетта, которая никак не могла признать тот факт, что у неё невроз, и она ни капельки не умирает. И психотерапевты клиники неврозов почему то не проводили ей должную в данном случае психотерапию. Поэтому уже 4 день она «умирала».
– Мне очень печально, – продолжила девочка в кофте цвета ясного неба, – потому что у меня случилось неприятное событие, и я переживаю по этому поводу.
– Я чувствую усталость и тревогу по поводу тоже одного нехорошего, личного события, – призналась женщина в очках.
– У меня все плохо, – сказала девушка с красными волосами.
– Что именно плохо? – осведомилась преподаватель.
– Ну, все плохо. Все. Мне очень грустно и хочется плакать. Я прорыдала всю ночь. У меня невроз.
– А волосы почему красные? – поинтересовалась преподаватель.
– Потому что невроз.
– Понятно, – многозначительно произнесла преподаватель.
– А у меня хорошее настроение, – сказала вразрез всем остальным, – чувствую радость и положительный настрой на занятие.
– Так, значит, вас лечить не надо? – лукаво спросила преподаватель.
– Надо, конечно, – я же в клинике неврозов. Это же только верхний слой, а если копнуть глубже, там столько всего!
– К тому же вы глубокий человек, – заметила преподаватель.
– А как же, – улыбнулась я.
– Так, хорошо. Я поняла общий настрой группы. Я сейчас начну играть музыку, а вы будете медитировать. Прошу вас всех сейчас сесть как можно удобнее, расслабить нижнюю челюсть, вдыхать носом, выдыхать ртом со звуком. И важный момент – пусть с вами происходит все, чего хочет ваша психика, разрешите себе все, не препятствуйте выходу эмоций. У кого хорошая фантазия, и кто хочет привнести больше света в своё состояние, представляйте картинки, которые вас радуют.
Все начали устраиваться поудобнее на креслах. А девушка с красными волосами все никак не могла найти комфортного положения.
– Может быть, вам лечь по рояль?– предложила решение преподаватель.
– А так можно?
– А почему нет? Говорят, оттуда особенное звучание.
Девушка с красными волосами легла под рояль, мы все устроились поудобней, и музыка зазвучала… Это была импровизация. Я не знаток музыки, но в том, что тело мое знает больше о ней, чем я, уверена.
Я представляла море. Очень светлые образы поплыли в моей голове. Сначала заходила в море, кружилась в нем, и музыка кружилась вместе со мной, струйки воды разлетались в разные стороны под звуковую импровизацию. Потом струйка покатилась по моей щеке в такт мелодии. И сразу – вторая струйка по второй. Потом я ходила по мокрому песку босыми ногами, а музыка ступала за мной по пятам. Одновременно я чувствовала, как верхние веки касаются нижних, и их разделяет соленая влага, как тяжело сохранять правильное дыхание и продолжать дышать в моменты эмоциональных приливов. Потом я парила белой птицей, кружилась над морем, и звуки парили в воздухе, а потом я летала к разным своим знакомым, друзьям из настоящего и прошлого и раздавала им белые конверты с письмами. И по щеках моим вместе со слезами стекала белая пудра. Потом я летала в лесах и собирала шишки, почему именно шишки – не знаю, и сидела на чёрных ветвях, и под глазами моими растекались чёрные веточки, образованные из туши. Я снова вернулась к морю. Брызгала морем в разные стороны и брызгала смехом, и брызги каплями разлетались в разные стороны. И звучащие ноты словно рассыпались, разлетались одна за одной. И соленые капли сначала вытекали двумя ручьями, а потом нетронутые стекали в одно устье на подбородке, падали по одной капле на шею, и стекали в ямку между ключицами. И музыка стекала. Каждая капля в ноту, по нотам капали. Капельки танцевали под музыку, импровизировали вместе с ней.
Не знаю, как восприняла музыку девушка с красными волосами из под рояля, было ли для неё звучание особенным, но для меня было…
С белыми конвертами, Евгения Захарова.
Записка 11.
Обход.
– Доброе утро, первая палата. Какие вопросы, жалобы, пожелания?– спросила заведующая отделением, войдя к нам в палату в компании психиатра и психолога.
– У меня есть вопрос, – сказала Виолетта, – Я уже четвёртый день с высокой температурой, и хотела бы знать, отпустите ли вы меня на лечение в больницу?
– Да, я помню про вас, сегодня приедут ваши родители, и мы все обсудим. Ещё вопросы?
– Я хочу сказать, – сказала я. – Не спала сегодня опять всю ночь. У меня бессонница. Назначьте мне фенозепам. Я ходила ночью и мешала спать соседке по палате.
– Так, а чего вы ходите по ночам? Вы же взрослый человек и должны понимать, что это может кому-то помешать, – сказала заведующая.
– Ну, я есть захотела, поэтому и встала.
– Займитесь решением вопроса, – обратилась заведующая к психиатру повелительным тоном.
– Так я же вам назначал кветиапин. Вы сами от него отказались на следующий день! – сказал мне психиатр, лукаво улыбаясь одними глазами. У него вообще такая харизма, что кажется будто он все время смеётся про себя, сохраняя при этом серьезное выражение лица.
– Да, потому что он как бахнул мне по голове, что у меня аж картинка перед глазами поехала и цвет поменяла. Я еле до палаты дошла. Он слишком тяжёлый, мне нужно что-нибудь полегче.
– Вы думаете фенозепам полегче? – спросил с сомнением психиатр.
– Фенозепам ещё хуже, – добавил деловито психолог.
– Не знаю, я его принимала, засыпала незаметно, без всяких ударов.
– Он вызывает привыкание! Вот вы сколько его принимали?– спросил психиатр.
– Пару недель, – ответила я.
– А вы знаете, что от него может развиться слабоумие? – спросил психиатр и строго посмотрел на меня, поблескивая глазами. – Вы посещали лекции по теории психологии?
В этот момент психолог тоже строго посмотрел на меня.
– Один раз, – ответила я смущенно, – потом у меня были…
– Очень плохо! Вот 2 вам за это! Как раз на теории психологии и рассказывали про вред фенозепама, пока вы шлындали неизвестно где!
Я улыбнулась на один бок, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– Таблетки – это вам не наркотики, чтоб от них сразу становилось хорошо. От них становится…
– Сразу плохо, – дополнила я.
– Хорошо, но не сразу, – поправил меня психиатр. В любом случае, я уже назначил вам другой препарат, сегодня испробуете!
– Спасибо.
С двойкой, Евгения Захарова
Записка 12.
Биполярочка.
– А мне сегодня диагноз мой озвучили, – призналась за чаепитием Ангелина.
– И какой у тебя диагноз? – поинтересовалась я.
– Биполярочку поставили.
– Биполярочку?
– Маниакально-депрессивное расстройство.
– Ого! Ничего себе! Ты сама спросила? – воскликнула я.
