Они мчатся вперёд, в новую зиму, в новое время, в холодные сумерки, оставляя позади этот день — день, когда ничего не случилось.
Комментарий к 14. Москва, Круспе и день, когда ничего не случилось (Встреча в столице, повод отметить) Miyagi, Эндшпиль Ft. Рем Дигга – I Got Love
Макс Корж – Пламенный свет (TOP FACE Remix)
Justin Timberlake – Señorita
Eisbrecher – Rot wie die Liebe
Табула Раса – Восток
====== 15. А в это время во Мценске, рандеву с генералом, всё пропало (Обоснуево-1) ======
Ноябрь на долю Дианы выпадает насыщенный. Вот уже несколько недель она на связи с Кречетовым — он то появляется, то исчезает, но никогда не даёт забыть о своём существовании. Звонки и сообщения поступают то днём, то глубокой ночью, Диана периодически получает приглашения на всевозможные тусовки влиятельных людей, и, следуя инструкциям Оливера, исправно их посещает, хотя поговорить с глазу на глаз с самим генералом получается далеко не всегда. Он вечно занят службой, семьёй, и конечно — подготовкой к старту предвыборной кампании. Однажды, после их совместного ужина в одном из “закрытых” заведений города, придя домой, Диана обнаруживает на дне своей сумочки четыре аккуратно сложенные пятитысячные купюры. Так вот во сколько он её оценивает, или же это намёк на аванс и возможность большего? Кречетов расчётлив, умён, хитёр и жесток. Он из того типа людей, что топчутся по чужим жизням с лёгкой улыбкой на лице и без должного вовлечения в процесс. Несколько раз заметив за собой слежку со стороны каких-то сомнительных персонажей, Диана и Оливер решают впредь быть аккуратнее и не появляться вместе за пределами офиса. Если Кречетов уже обозначил девушку как свою собственность, злить его не стоит, по крайней мере, пока дело не сделано.
За это время у Дианы была возможность окончательно убедиться, что до генеральского сейфа, а тем более до списка так просто не добраться. Остаётся лишь собирать информацию, используя возможность общения со “знающими” людьми на посещаемых ею сборищах. Благодаря языкам, развязывающимся под действием алкоголя, и старательному стремлению Дианы производить впечатление тихой наивной дурочки, ей становится понятнее схема действий Кречетова на пути к губернаторскому креслу. Генерал оказывается тесно связан с нынешним руководителем региона, за их плечами множество совместных делишек, и вскоре действующий губернатор планирует покинуть свой пост и перебраться в Москву: ему прочат место в правительстве — для начала, в качестве заместителя одного из министров. Якобы, уже и президент подготовил соответствующий указ, и теперь всем остаётся только ждать. Так что, на данный момент Кречетов готовится занять губернаторское кресло следуя политике “преемственности власти”: ведь должен же кто-то на месте присматривать за всеми активами, когда основные предприятия области так или иначе находятся под контролем руководителя региона? По крайней мере, так было до тех пор, пока невесть откуда взявшийся господин Линдеманн не выкупил у области развалины ММК.
Да, с Тиллем и его командой местные держиморды конкретно просчитались. Поначалу в аппарате губернатора не поверили своему счастью: заграничный “инвестор” даёт за комбинат сверх рыночной цены, не торгуясь, единоразовым полным платежом и без рассрочек. Деньги пошли в бюджет региона, чему сообщество приближённых к бюджетным распределениям оказалось невероятно радо. Загадочного немца никто не принимал всерьёз, бизнес-активисты в своих кулуарах высмеивали его инициативы, а со временем и воспылали к нему ненавистью, ведь Линдеманн изначально пресёк все попытки представителей высших кругов города перейти с ним к доверительному общению. На Тилля быстро махнули рукой: наверняка расточительный иностранец обзавёлся компанией в российской глубинке, чтобы перерегистрировать на неё долю своих европейских активов и сократить тем самым объём уплачиваемых на родине налогов — а о зверских поборах в Евросоюзе все наслышаны. Каково же было удивление, непонимание, разочарование светского общества, когда Линдеманн принялся не просто за полную и капитальную реновацию своих новых владений, но и объявил набор в штат сотрудников, во всеуслышание пообещав воскрешение производства и предоставление нескольких сотен рабочих мест. Данная новость моментально стала событием номер один в городе, и антиправительственные настроения стали набирать обороты: ещё бы — комбинат пустовал десятилетиями, тихо разрушаясь, и никого из руководства региона не волновала его судьба, и тут вдруг появляется чужак и за несколько месяцев превращает развалины во вполне себе правдоподобный прототип настоящего промышленного предприятия. Когда же в октябре в штат ММК набрали более сотни сотрудников на рабочие специальности и организовали для них тренинги по работе с новейшим оборудованием, шумиха приобрела серьёзные масштабы — ведь это означало, что обещанный к январю запуск первых производственных линий всё же состоится. Таким образом, заручившееся массовой поддержкой среди населения руководство ММК стало представлять реальную угрозу для предвыборной кампании Кречетова.
Ему бы скооперироваться с нахальными немцами, к тому же те, судя по россказням Дианы, и сами были не против, но Кречетов не может так рисковать. Генерал ФСБ, надежда и опора людей русских, униженных и оскорблённых, просто не может позволить себе якшаться с иностранцами, у которых непонятно что на уме. Генерал решает идти другим путём: по настроениям, царящим на сборищах в его честь, Диана понимает, что он делает ставки на “патриотизм”. “Патриотизм” — это, по словам самого главного начальника, национальная идея России, и никто не интересуется, как вообще чувство может быть идеей: когда речь идёт о популизме, разбору элементарных философских категорий с точки зрения верности их употребления места нет. Пока ещё точно не ясно, каков план генерала, но уже понятно, что он во что бы то ни стало намерен прибрать комбинат к рукам, вернув его в лоно муниципальной собственности любыми правдами и неправдами. Кратчайшим путём к этому станет попытка подорвать авторитет Линдеманна в глазах общественности. Диана делится своими соображениями с Тиллем и Флаке, и те решают, что, вероятнее всего, Кречетов планирует некую диверсию в компании, и скорее всего — срыв сроков запуска производства. Флаке с головой погружается в проработку всех возможных сценариев, а Диане поручают продолжить сбор крупиц информации, пока есть такая возможность. Никто не сомневается, что рано или поздно Кречетов поймёт, что роль девушки в компании не ограничивается выполнением обязанностей секретарши, и тогда... Что будет тогда, никто не решается предполагать вслух, а сама Диана не решается даже думать об этом.
Двадцать четвёртого ноября, вечером, ближе к завершению рабочего дня, она встречается в курилке со Стасом.
— Ну как дела, Дань?
— Нормально, всё, как обычно.
— Снегу намело! Утром машину еле откопал! Ранняя зима в этом году... — парень, поёжившись, мнётся на месте, теребя между пальцев зажёванный окурок.
— Стас, ты чего такой странный?
— Да спросить хотел — интересно же, но как-то неудобно у девушки подобное спрашивать...
— Ну, не томи!
— Дань, а как там у тебя с этим, с генералом, встречаешься с ним?
— Встречаюсь время от времени, в основном по приёмам хожу, он ведь пока на широкую публику не работает, всё верхушку прикармливает...
— Ну и как там, на приёмах, интересно?
— Ой, Стасик, так интересно, что слов нет. Вчера, например, в Доме Художника, Кречетов вышел на трибуну толкать речь, да как затянет “Боже, царя храни”!
— Врёшь!
— Не вру. Сперва сам начал, тут же и его ближайшие подпевалы подхватили, а потом и весь зал в едином порыве. Я одна стояла там молча, чуть сквозь землю не провалилась.
— Бедная! Меня бы там стошнило прямо на месте. А ты, это, ну, спишь с ним?
— Нет! — резко отвечает девушка, и тут же, потупив взор, добавляет: — Пока нет.
— Не завидую тебе, если честно, желаю, чтоб до этого не дошло.
