====== День сорок четвертый ======

Проснувшись утром, Женя очень долго не мог ничего понять. Было уже светло, значит часов десять, не раньше, но почему он тогда не слышал будильника? Неужели проспал институт? Может, он перепутал день недели? Но, порывшись в памяти, Женя удостоверился, что сегодня понедельник, а, следовательно, он должен был идти на учебу к первой паре.

Следующим открытием, которое сделал Женя, была жуткая боль. Он попытался пошевелиться, повернуться на бок, и боль отдалась во всем теле, заставив Женю сморщиться. Но когда он сморщился, это вызвало только еще одну порцию боли на ободранном опухшем лице. Женя скосил глаз на то место, где обычно спал Степа. Место было пустым. Однако Женя совершенно точно знал, что вчера Степа остался у него и весь вечер просидел с белым как мел лицом, бормоча ругательства и меняя пропитавшиеся кровью бинты. Но сейчас Степы не было. Мозг отказывался соображать – мешала боль. Но куда же он все-таки делся? И словно в ответ на этот вопрос в комнате появился Степа с мокрыми волосами и полотенцем на шее. Он бросил на Женю вопросительный взгляд:

- Прости, я тебя разбудил, да? Я был в душе, так что, наверно, ты проснулся от шума воды.

Женя закрыл лицо руками, думая, что сейчас он выглядит просто ужасно. Не хотелось, чтобы Степа видел его таким.

- Почему я не слышал будильника? Сколько сейчас времени? – спросил он.

- Сейчас почти одиннадцать. А будильник ты не слышал, потому что я его отключил. Решил, что в таком состоянии ты не пойдешь в институт.

- Со мной все в порядке.

- А я так не думаю.

- А как же ты? Ты снова пропускаешь из-за меня?

- Ничего страшного. За меня не волнуйся. Моя главная задача сейчас – это избавить тебя ото всех этих синяков.

Женя громко застонал, отчаяние и бессилие, а еще неизвестно откуда взявшийся стыд наполнили его сердце до краев.

- Ты так и будешь всегда обо мне заботиться?! Ты что святой?!

Степа засмеялся.

- Я похож на святого? Не шути так. И прекрати прятать от меня лицо.

Женя промолчал. Он слышал, как Степа подошел к кровати и сел рядом с ним.

- Руки убери, – сказал Степин голос где-то совсем рядом.

- Нет. Ты меня испугаешься.

- Но я тебя уже видел утром.

- Нет! Все равно не хочу, чтобы ты смотрел! – Женя понятия не имел, откуда в его голосе взялись эти хнычущие нотки, раньше он никогда так себя не вел.

- А может, я соскучился по тебе, а? – голос еще ближе.

Стыд обжигает, когда Женя слышит эти слова и чувствует, как Степины пальцы касаются его рук и осторожно отводят их от лица.

- Может тебе зеркало принести? – спросил Степа. На его губах играла задорная улыбка. – Чтобы ты убедился, что все не так плохо, как тебе кажется?

- Вот еще, – пробормотал Женя.

- Тебе не стоит стесняться, Женя. Мне все равно, как ты выглядишь.

От этих слов Жене становится еще хуже. Сердце колотится, не хватало еще и покраснеть! Да что это с ним, в самом деле?!

- Больно? – спросил Степа и коснулся его губ.

- Нет, – неизвестно зачем соврал Женя.

- Вот и хорошо, – Степа улыбнулся еще шире, и Женя ни секунды не сомневался, что он не поверил. – И как мне прикажешь тебя кормить? Тебе ведь даже жевать будет больно.

Женя во все глаза смотрел на этого человека и думал, что таких как Степа просто не бывает. И сейчас перед ним сидит один единственный экземпляр этого удивительного вида и улыбается с такой любовью, с какой Жене никогда и никто не улыбался. И не улыбнется.

- Ты удивительный, – выдохнул Женя.

- Правда? Почему же?

- Не знаю. Ты просто какой-то нереальный. Таких как ты не существует.

- Не выдумывай.

- Я серьезно. Ты потрясающий человек, Степа.

И вот теперь уже Степа смущается этим неожиданным признанием.

- Ладно уже. Пойдем, чай пить, – говорит он, вставая.

Я не заслужил тебя, думает Женя. Понятия не имею, за какие такие заслуги Господь Бог послал мне тебя. Наверняка, Он что-то там перепутал. А если Бог, в самом деле, перепутал, то Жене оставалось только надеяться, что Он не заметит свою ошибку.

====== День сорок пятый ======

Женя уговаривал его остаться еще на день, но Степа отказался. Он решил, что должен как-то разобраться со своим отцом, но еще даже не решил, что скажет ему, когда придет домой.

Нужных слов просто не было, и Степа подумал, что для начала ему необходимо просто остыть.

Надеясь, что никто из соседей не заметит его, Степа уселся на лестнице перед своей квартирой. Связка ключей звякнула в руках, Степа уронил голову на колени.

Ну что за фигня такая?! Не успевает он разобраться с одной неприятностью, как на него тут же сваливается другая! Сначала Маша со своим отъездом, теперь вот отец избивает Женю… А сейчас, похоже, достанется и Степе. Ведь мамы, кажется, еще нет дома? Что ж, так даже лучше… никто не помешает ему сказать все, что он думает. На этот раз его отец не прав и несправедлив, а несправедливость Степа всегда ненавидел больше всего и всегда готов был сделать все что угодно для борьбы с ней.

Вздохнув поглубже, но по-прежнему не имея в голове ни одной дельной мысли, Степа поднялся с лестницы и открыл дверь. Квартира встретила его холодной тишиной и полутьмой. Никого нет, что ли? Нет, не может быть. Степа был точно уверен, что отец сейчас дома. Но где он тогда? Прячется? Глупость какая-то…

Однако, от этой мысли решимости у Степы вдруг сразу как-то поубавилось. А еще появился страх. Кто знает, что этот псих задумал? Может, он уже давно его здесь поджидает? Пожалуй, было большой ошибкой прийти сюда, надо было послушаться Женю, а не изображать из себя героя.

Решив не закрывать дверь, чтобы оставить для себя возможность к бегству, Степа сразу зажег свет в коридоре и на кухне и, не разуваясь, прошел несколько шагов по коридору, заглянув в зал.

Я не трус, повторял он про себя. Я никогда не был трусом и не буду. Я справлюсь, я скажу ему то, что должен, а там уж будь что будет. И я не стану убегать. Не стану убегать.

Сердце ухало, в зале никого не было. Степа включил там свет на всякий случай, но никого не обнаружил. Боже, неужели, он в его комнате? Или в ванной? Почему нигде не горит свет? Пожалуй, отца все-таки нет дома.

И стоило ему допустить эту маленькую спасительную мысль, как в ванной что-то звякнуло. Как будто в раковину упал какой-то металлический предмет. Зарезать он его решил, что ли?

В этот момент дверь ванной начала медленно открываться, и в образовавшуюся щель, Степа разглядел льющийся оттуда тусклый свет. Еще через несколько безумно долгих для Степы секунд в проходе появился его отец Вячеслав, держащий в руках догорающую свечку.

- Вернулся, – сказал он, видимо намереваясь произнести это вопросительным тоном, а получилось как утверждение, и задул свечу. – Электричество отключали. Так что прекрати так не меня смотреть.

Степа сморгнул. В свете коридора на щеке его отца отчетливо ярко проступало малиновое пятно. Правый глаз заплыл.

- Ну и какого хрена ты дверь за собой не закрыл и не разулся?! – крикнул отец, и от этого неожиданно громкого голоса Степа вздрогнул. Что там он собирался ему сказать? Голова была удручающе пуста.

- Я не стану тебя убивать, – сказал отец, откашлявшись. – Что-то настроения нет. Твой кретинский дружок меня здорово помял, так что теперь у меня все болит.

- Сам виноват, – сказал Степа. – Нечего было к нему лезть.

- Кто здесь и виноват, так это ты. Чертово отродье, – отец закрыл дверь в ванную и прошлепал мимо Степы в зал.

- Тебе никто не давал права нападать на него! – воскликнул Степа.

Отец резко остановился посреди комнаты, обернулся, зло прищурился.

- Я твой отец, и могу делать все, что мне захочется.

- Нет! – Степа редко повышал голос, поэтому даже сам удивился своей резкости и настойчивости. – Это моя жизнь! И не тебе решать, с кем мне делить ее!

- Что-то ты обнаглел! Может все-таки стоит всыпать тебе? – он сделал шаг вперед, но Степа не стал пятиться, как раньше. Он так и остался стоять на месте и упрямо смотреть Вячеславу в глаза.