- Знаешь, – сказал Женя. – Я очень рад, что ты меня сюда вытащил. Такой поход – как раз то, что мне нужно.

Степа улыбнулся и хрустнул яблоком.

- Конечно… Такие походы нужно всем совершать время от времени. И, если ты захочешь и дальше со мной общаться, ты еще не в такие походы пойдешь. Меня просто может занести куда угодно. И куда меня уже только не заносило…

- И ты все время звал с собой Машу?

Он покачал головой.

- Не всегда. Она, конечно, поддерживала меня, но не потому, что ей это было интересно, а потому что я – это я. И она всему силами старалась мне угодить, что меня сильно напрягало. К тому же, всему есть предел. Я не мог везде ее с собой таскать!

Жене захотелось сказать, что он здесь не потому, что хочет угодить Степе и вымолить его прощение, а потому, что ему это действительно интересно. Но он не мог сказать ничего подобного. В последние дни Женя уже и так совершил много подвигов.

Степа достал из кармана мятую пачку “Marlboro”, тихонько ругнулся, закурил и передал Жене со словами:

- Хочешь… я расскажу тебе страшную историю?

Женя огляделся: лес, черные деревья, за которыми прячется непроглядная тьма, черное беззвездное небо.

- Да, это было бы жутко в том месте, где мы сейчас находимся. Хотя, предупреждаю: тебе придется постараться, чтобы напугать меня.

В ответ на это Степа улыбнулся такой ледяной и зловещей улыбкой, что Женя уже испугался. Где-то совсем рядом хрустнула ветка, и он сразу подпрыгнул.

- Эта история про альпинистов. Я прочитал ее в Интернете, знаешь ведь я мимо таких вещей никогда не пройду. Тогда она меня не очень зацепила, а сейчас вот не по себе, когда вспоминаю. В общем, так: произошло все это в лесистых горах Киргизии. Альпинисты разбили лагерь, рядом с маленьким озером. Это озеро им с самого начала не понравилось, потому что вокруг него был слишком тихо, – тут Степа даже сделал паузу, чтобы Женя тоже смог почувствовать тишину. – Когда наступила ночь, они разбили лагерь, зажгли костер, – в подтверждение его слов костер начал потрескивать. – Ну и, конечно, они стали рассказывать друг другу всякие страшилки, прям как мы с тобой сейчас. В полночь, когда они собрались спать, со стороны озера вдруг послышался непонятный звук: то ли чей-то смех, то ли плач. Тогда друзья, а их было пятеро, решили проверить, в чем дело. На берегу они никого не обнаружили, но зато обнаружили туман. Туман был необычен для такой погоды, от него веяло каким-то потусторонним холодом. В тумане плавали белые огни. Это еще больше удивило друзей, потому что обычно блуждающие огни бывают только на болотах. Огни подплывали ближе к берегу, манили за собой. Альпинисты начали подходить ближе, они сами не заметили, как оказались в ледяной воде. Сделав всего пару шагов, они стояли в воде уже по колено. Наконец, один из альпинистов все-таки опомнился и подумал, что дело дрянь. Он принялся дергать ближайших к нему товарищей за ноги, и те упали в воду и начали приходить в себя. Двое других к этому времени уже скрылись в тумане. Но дно озера слишком резко уходило вниз, было темно и ничего не видно из-за тумана, так что искать их было бесполезно. Когда на следующий день трое оставшихся альпинистов добрались до ближайшего населенного пункта и вызвали спасателей, те, обыскав все озеро, не нашли ничего. Вечером того же дня умерли двое других, окунувшихся в туман.

Когда Степа закончил, Женя поймал себя на том, что он обнял себя руками и дрожит, подобрав под себя заледеневшие ноги. Словно он сам только что окунулся в ледяную воду и ощутил на своей коже зловещий туман.

- Ну как? – спросил Степа. – Страшно было? Вижу, ты замерз. Я тоже заметил, что холодает…

От этого слова «холодает», и от того, каким тоном оно было произнесено, у Жени по коже побежали мурашки. Сразу захотелось спрятаться в безопасной палатке. Но разумеется, Женя не мог этого сделать. Не хватало еще, чтобы Степа решил, что он трус.

- И совсем я даже не испугался! Все это сказки! – сказал Женя, как он хотел уверенным тоном, но получилось, как у запуганного ребенка.

Степа улыбнулся. Жене всегда становилось стыдно от этой его лукавой улыбки и прищуренных глаз, которые говорили: я знаю каждую твою мысль.

- Ладно. Теперь твоя очередь, – сказал Степа. – Меня напугать большого труда не составит.

- Но… я ничего такого не знаю.

- А ты придумай. Включи свою фантазию! Если она у тебя, конечно, есть в наличии…

Женя не хотел ударить в грязь лицом и начал сочинять по ходу дела. Получилась жутко длинная, бессюжетная страшилка про вампиров с морем крови и кучей костей. Но под конец Женя уже так разошелся, что Брэм Стокер бы только развел руками, и на том месте, где его герой оказался запертым в склепе с вампиром, Степа сказал:

- Я сегодня точно не усну!

Женя от этого только еще больше вдохновился и добавил в свой склеп еще одного вампира. Давно ему не было так хорошо и так весело. Вечер пролетел незаметно за рассказыванием страшилок, было уже около двенадцати, но им совсем не хотелось спать (видимо, сказывалось количество жути). Но костер почти потух, и дальше мерзнуть не было совершенно никакого желания. Их и так уже колотило, как паралитиков. Стуча зубами и толкаясь, они забрались в палатку, где хоть было и не намного теплее, по крайней мере, не было этого пронизывающего ветра.

- Будем спать в одном мешке, – сказал Женя. Он не видел в темноте, как Степа посмотрел на него, но знал, что этот взгляд вряд ли бы ему понравился. – А что такого? Я ведь обещал или как? По-другому мы просто никогда не согреемся!

- Хорошо. Где фонарик?

- Я как раз его ищу…

Когда Женина рука нащупала фонарик, и палатка озарилась светом, сразу стало как-то спокойнее. Женя расстегнул молнию спального мешка, и они, дрожа и клацая зубами, залезли внутрь. Было смешно и холодно, а еще дико страшно.

- Как в гребаной «Горбатой горе», – сказал Степа, когда они улеглись.

- А что это ты о ней так нелестно? Разве тебе не понравилось? – удивился Женя.

- В том-то все и дело. Я потом месяц от этого фильма отходил. Не потому, что люблю фильмы про геев, я их и видел-то всего два-три, а потому что фильм действительно реален. Он кажется реальным, когда смотришь его, а я люблю хорошую игру и психосоциальную тематику.

- Я тоже… и мне интересно, как бы я сейчас этот фильм посмотрел. Ведь раньше меня от некоторых сцен просто воротило.

- А теперь воротило бы?

- Не знаю. Скорее всего, нет. Но, думаю, я бы тоже месяц отходил, хотя я не такой впечатлительный как ты.

Степа вдруг повернулся на бок, положил голову Жене на плечо, а руку – на начавшее колотиться сердце.

- Я тебе не мешаю? – спросил он. – Можно мне хоть немножко так полежать?

- К-конечно! Мне так еще теплее.

- Ты ведь не будешь меня ненавидеть? Не будешь, а? – прошептал Степа.

- Не буду, конечно, не буду! Откуда только такие мысли!

Но Женя сразу почему-то вспомнил те чувства, испытанные им, когда он увидел Степу с другими парнями в столовой. Это чувство ведь было очень близко к ненависти? Оно было почти таким же сильным.

- Прости меня, – шептал Степа. – Прости за все, чего я тебя лишаю. Я, правда не хотел, чтобы ты проходил через все это. Я знаю, что это для тебя тяжело, а я так не хотел причинять тебе боль. Не хотел, чтобы ты мучился из-за меня.

- Нет. Это я причиняю тебе боль. Я едва не отвернулся от тебя после того, что случилось. И ты сейчас страдаешь, зная, что я был с кем-то еще после тебя.

- Я же говорил, тебе не обязательно передо мной отчитываться…

- Нет, обязательно! Я бы не отчитывался, если бы ты для меня ничего не значил, но ведь это не так! И я должен сказать, что я очень виноват перед тобой и прекрасно понимаю это! Я не хочу, чтобы ты думал, что я сделал это с тобой просто от скуки и из любопытства. Это не так. Ты действительно много для меня значишь и... – Женя вздохнул. Сейчас или никогда. – И я отчитываюсь перед тобой потому, что сам схожу с ума, когда вижу тебя с кем-то другим. Даже если это всего лишь беззаботные разговорчики с одногрупниками.