Степа был уверен, что этот сон что-то значит. Только он пока не мог понять, что. Ясно только, что Иисус хотел, чтобы Степа нашел ту церковь, и, по всей видимости, сходил туда. Так что у Степы была теперь новая идея фикс похлеще любых инопланетян, которая полностью заняла его разум, вытеснив оттуда всяческое упоминание о Жене. Степа так умел, он просто полностью погружался в любимое дело и не думал больше ни о чем. И уж тем более, он не думал о том, что происходило вокруг. Он сидел за столом с отрешенным выражением, и до его слуха издалека долетал оживленный гомон собравшихся гостей.
Но внезапно Степу что-то отвлекло от его интереснейших мыслей, и он совершенно нечаянно услышал, о чем говорили за столом. Точнее, говорил. Его отец травил анекдоты о геях. Боже, ну сколько можно уже. Когда кто-то из гостей спросил у отца, откуда он знает столько анекдотов на эту тему, он ответил (прежде бросив на Степу злорадный взгляд):
- Их все рассказывал мне Степа. Просто у него в институте есть один знакомый педик, над которым они все дружно ухохатываются. Вот уже и набралась целая коллекция анекдотов.
Степа вздохнул. Отец никак не мог обойтись без того, чтобы хоть как-то унизить его. Подождав, когда всеобщий смех стихнет и каждый даст свой пошлый комментарий относительно гомосексуалистов, Степа вышел из-за стола. Нельзя сказать, что его это сильно задело, но задело. Он думал: «Да чем вы лучше меня? Почему вы так кичитесь собой? Кто дал вам право судить?».
Потом Степа мысленно отругал самого себя за гордыню и решил, что больше не будет переживать из-за этого и злиться на этих людей.
Степа сел за стол и начал думать, что же ему делать дальше. К завтрашнему дню надо был очень много выучить, а если он сейчас займется поисками чуда в Интернете, то может запросто не вернуться оттуда и наплевать на все. А так дело не пойдет. Он и без этого много пропустил из-за Жени. Мысль о Жене прокралась в его голову тоненькой незаметной змейкой, но, прочно обосновавшись там, она начала шипеть гадюкой.
Степа решил, что лучший способ вытравить ее, – это все-таки хотя бы полчаса побродить по просторам всемирной паутины. В поисковик Степа ввел всего одно имя: Иисус Христос. Ужаснулся количеству найденных страниц и начал смотреть все по порядку. Но ему сразу же повезло. Степа нашел как раз то, что ему требовалось вот уже несколько последних дней. Это было фото Иисуса, сделанное по отпечатку на Туринской плащанице и отретушированное с помощью графического редактора.
Пока открывался нужный сайт, и пока Степа искал нужную страницу с этой самой фотографией, его сердце колотилось в такт с одной мыслью: только посмотреть ему в глаза. Посмотреть в глаза.
Фотография была маленькой, но когда Степа сохранил ее и увеличил, но его телу прошла дрожь. Это был настоящий священный трепет. Потому что он увидел то же лицо, что и во сне. В этом трудно было усомниться, потому что это был тот же взгляд, только теперь Степа видел его в реальности и мог как следует оценить. Степа часто слышал выражение: глаза бездонны как озера, но сам раньше никогда не видел таких глаз. Он думал, что это банальность и выдумка глупых романтиков, любящих цветистые, но пустые выражения. Однако теперь он смог сам убедиться в точности этого высказывания. Взгляд Иисуса был бездонным.
И снова по Степиным щекам побежали слезы. Он отвык плакать, а теперь чувства переполняли его. Все его чувства натянулись в тончайшую звенящую струну. Степа даже как будто слышал ее звон.
Он видел настоящую любовь в Его глазах и теперь ни секунды не сомневался, что Иисус – олицетворение любви. Любовь благословенна во всех ее проявлениях. Степа знал, что греха за ним нет, грехи выдумали люди. А он действительно любил Женю, когда случилось то, что случилось, и любит до сих пор. Как бы он ни хотел спрятаться от этих чувств, любовь находила его повсюду. Любовь была ответом на все его вопросы.
Но Иисус хотел сказать ему что-то еще. Ведь он указал рукой на ту старую церковь, а значит, Степе придется найти ее…
Степа закрыл глаза, чтобы восстановить в памяти образ этой церкви. Он хорошо помнил ее и был уверен, что не забудет еще долгое время.
Стоп. Хватит, пожалуй, не сегодня. Займемся церковью в другой раз.
И опять Степа не выключил компьютер. Ведь он любил, а потому надеялся.
День двадцать пятый Сегодня была среда, а потому Женя с самого утра чувствовал себя прескверно. Среда напоминала ему о Степе сильнее всех других дней. Он сотни раз прокручивал в голове тот вечер, неделю назад. И сотни раз проклинал себя за трусость и неспособность просто принять случившееся и постараться разобраться в себе и в своих чувствах. Но Женя боялся разбираться. Боялся того, что он мог понять в результате этого разбирательства. С самого утра он уже знал, что что-то произойдет. И кое-что действительно случилось. На большой перемене, когда Женя пришел в столовую, он увидел его. Сначала Женя не понял, что парень, сидящий за дальним столиком, и есть Степа, потому что не видел его лица, которое почти полностью закрывал огромный пузырь из жвачки. Степа сидел не один, с ним были еще два парня, и когда пузырь лопнул, они начали хохотать. Степа тоже смеялся, они что-то говорили, и он снова и снова заливался смехом. Глаза его сияли.
Похоже, что он неплохо без тебя обходится. Смеется так же, как и с тобой. Глядишь, скоро найдет тебе достойную замену. От этой неожиданной мысли Женю всего передернуло. Но он уже не мог остановиться. А сколько у него уже было парней до тебя? Со сколькими он уже проделывал то, что делал с тобой?
Женю трясло. Он не понимал, что с ним происходит, и что это за ужасное удушающее чувство, самое ужасное из всех, что ему когда-либо доводилось переживать? «Только не говорите мне, что это ревность, а то я точно застрелюсь», – подумал он. Женя поспешил уйти из столовой, пока Степа его не заметил. Но противное чувство не покинуло его. Жене и так-то было плохо, а теперь стало в тысячу раз хуже. Мерзкий голос в голове твердил: а чего ты ждал, дорогуша? Что он будет плакать по тебе? Да по такому идиоту, как ты, даже и грустить не стоит. И он это прекрасно понимает. Женя ударил кулаком стенку. Заряд боли заставил голос заглохнуть, а Женя начал ловить на себе удивленные взгляды.
- Ну, чего вы уставились? – заорал он. – Хватит пялиться на меня!
На этот короткий миг Женя забыл об общественном мнении.
====== День двадцать шестой ======
Сегодня Степа нашел ее, свою церковь. Он много часов просидел в Интернете, просмотрел сотни фотографий, причем к некоторым из них несколько раз возвращался, потому что ему все время казалось, что он что-то упустил.
Степа был в отчаянии. Он решил, что в Москве и Подмосковье вообще нет той церкви, которая была ему нужна, и ему придется искать ее по всей России, а то и за рубежом. А потом он вдруг увидел ее. Степа сразу понял, что это та самая церковь, и от осознания того, что она существует на самом деле, по его коже пробежали мурашки. Сначала он увидел фото Иисуса из своего сна, теперь фото этой самой церкви. Но радость Степы длилась недолго. Он узнал, что эта церковь одна из самых труднодоступных в московской области. Сначала его это замечание нисколько не смутило, но после того, как он прочитал подробные описания походов смельчаков, уже побывавших там, его уверенность в себе сразу поникла. Церковь стояла в Мещерских лесах, Пустопольского погоста, у заброшенной деревни Урочища Курилова, в 7 км от поселка Северная Грива, города Шатуры, Московской области. Это была кирпичная церковь Рождества Богородицы с Никольским приделом*, также известная как церковь Никольская Николо-Пустопольского погоста. Первое документальное упоминание о нем относится к 1628 году – в окладных книгах упоминалась “Церковь великого Чудотворца Николы в пустом полена погосте”. Известно также, что в 1774 году на погосте была построена новая деревянная церковь. А каменный храм, останки которого можно видеть сегодня, был заложен в 1832 году (по противоречивым сведениям старая церковь сгорела). Степе удалось вычитать кое-какие исторические сведения о своей церкви: «В 1832 году вместо деревянной церкви была начата постройка каменного храма с величественной колокольней. Престолов в храме было три: главный — в честь Рождества Пресвятой Богородицы, а также в честь святителя Николая Чудотворца и преподобного Сергия Радонежского. В серебряных позолоченных окладах находились иконы Христа Спасителя, Казанской Божией Матери, Рождества Пресвятой Богородицы, а также крест напрестольный серебряный вызолоченный с частицами святых мощей, серебряный ковчег 1793 года для хранения святых даров, серебряные с позолотой сосуды и другая богатейшая утварь... В церковной библиотеке хранилась Триодь постная с надписью 1720 года: «Владимирского уезда польской волости и церкви Николая Чудотворца приложили все прихожане той церкви попе Максиме Игнатове да при попе Игнатии Борисове... а кто сию книгу из церквей божьих изымет или заложит и он будет извержен на суде общем Господнем...» Владельцами земель вокруг Николо-Пустопольского Погоста начиная с
