- Чего ты так смотришь? – пробормотала я, поворачиваясь к ней и краснея.

- Ничего, - отозвалась она, не переставая улыбаться.

Ну, ничего так ничего. Всё равно правду она никогда не говорит, думала я, переводя дыхание. А потом вдруг улыбнулась. Мне нравилось видеть её такой спокойной и расслабленной. Очень нравилось.

- Вкусно, - сказала Диана, попробовав чай.

- Вот и хорошо, - с облегчением выдохнула я.

Её волосы были ещё чуть влажные от снега и немного завивались, и Диана постоянно убирала навязчивые пряди с лица. И так легко, изящно и красиво у неё это получалось, что я забывала про чай и хотела просто смотреть на неё.

- У тебя красивые волосы, - сказала я вдруг.

- Правда? – она заулыбалась смущённо. И мне так нравилось её смущать, потому что она сразу становилась до безумия милой. Мне нравилась сама мысль, что я могу её смутить и заставить вот так улыбаться.

- Правда. Мне очень нравятся.

- Спасибо, Ань. Вообще-то я стала носить их распущенными не так давно. А раньше заплетала в косы или убирала в хвостик.

- А коротко когда-нибудь стриглась?

- Было дело. Классе, кажется, в седьмом что-то ударило мне в голову, и я вдруг подстриглась под мальчика.

Я попыталась представить Диану с короткими волосами, похожей на мальчишку, и почему-то увиденное мне очень даже понравилось. Мне казалось, что ей пойдёт любая прическа.

- А фотографии остались? – продолжала допытываться я. – Хотелось бы увидеть тебя школьницей.

- Остались. Как-нибудь обязательно покажу тебе.

И мне очень понравилось это обещание. Почему-то оно показалось мне куда более значимым, чем любые клятвы в вечной дружбе или любви. Она покажет мне свои детские фотографии, а это уже не просто так. Это значит, что мы не случайные люди друг для друга. И это лучше любых слов о вечности.

- Ты только не смейся. А то я там сама на себя не похожа, - сказала Диана.

- Конечно, я не буду смеяться, - заверила я.

- Правда?

- Правда-правда. Допивай чай, я тебе ещё налью.

А потом мы вдруг как-то заговорили о Маше. Не помню, вроде это получилось само собой, очень естественно, и впервые за сегодняшний день. Я спросила, как она себя чувствует, а Диана ответила, что она быстро идёт на поправку. А потом, немного помолчав, спросила:

- Ты сильно злишься на неё?

Я покачала головой.

- Я не могу сильно на неё злиться. Она дорога мне, даже если ненавидит меня теперь. И всё же…

- Всё же больно.

- Да. Больно. Она непростой человек, но она всегда была моей лучшей подругой. А теперь, кажется, я потеряла её уже навсегда.

- А я потеряла сестру. Но, знаешь, чем больше я думаю об этом… Ведь это Маша отказалась от нас, а не мы от неё. Мы же в свою очередь ничего ей не сделали. Просто она так решила. Я всегда думала, что если кого-то любишь, прощаешь ему многое… - она запнулась, вздохнула.

- Послушай, я не думаю, что Маша тебя не любит, - осторожно сказала я. – Просто она очень упрямая. Я уверена, ты очень дорога ей, просто она даже себе в этом не может пока признаться.

Диана печально улыбнулась.

- Спасибо, Ань. Ты говоришь такие слова, от которых мне становится легче дышать.

Я всегда поражалась, как от всяких пустяков и шуточек мы могли так просто переходить к серьёзным вещам и говорить о них с такой легкостью, как будто знали друг друга очень давно. Может, это называется родственные души, но я не уверена, что верю во всё это. Я верю во многое, но есть всё-таки вещи, которые я не решаюсь признать из страха обмануться и разочароваться.

На улице стемнело, и Диана засобиралась домой. Моя мама должна была вернуться с работы с минуты на минуту, и мне не очень хотелось, чтобы они встретились. Однако чему быть, того не миновать.

Мама тут же накинулась на Диану с расспросами о Маше, на которые та отвечала со своей спокойной улыбкой. Слушая её, даже представить было нельзя, что они могут быть в ссоре – с такой любовью и нежностью говорила Диана о сестре.

- Ты напоила гостью чаем? – суетилась мама.

Я ворчала в ответ что-то нечленораздельное.

- Да, Аня меня напоила и накормила, - улыбалась Диана маме и подмигивала сердитой мне. – Всё было очень вкусно.

И мама тоже улыбалась и расцветала, сражённая наповал её обаянием.

- Заходи к нам ещё, - ворковала она. – Если бы Аня предупредила заранее, я бы сама приготовила вам что-нибудь вкусненькое!

- Хорошо. Я обязательно приду ещё как-нибудь.

- Я провожу, - сказала я, схватив шарф с полки и поспешно обматываясь. Не хотелось прощаться с Дианой под пристальным и любопытным маминым взглядом. Я схватила её за руку и потащила в коридор.

А потом мы долго стояли на крыльце под чернильным небом и далёкими огнями соседних высоток. В воздухе кружились редкие снежинки.

- Ну, я пойду, - говорила она.

- Да, - отвечала я, но Диана не двигалась с места и всё смотрела на меня.

- Пока, - прошептала она.

- Пока, - выдохнула я, с горечью подумав, что начинаю ненавидеть это слово.

- Я тебе позвоню, - сказала она вдруг, нарушив привычный сценарий. – Сходим ещё куда-нибудь.

- Было бы здорово, - ответила я, затаив дыхание от этого неожиданного, волнительного и такого тёплого обещания.

- У меня ещё два экзамена на неделе, так что получится только на следующих выходных, - сказала она.

- Хорошо. Тогда удачи на экзаменах. И… до выходных.

- Да. Спасибо. До выходных, - она улыбнулась, медленно спустилась с крыльца и помахала мне рукой.

Я помахала ей в ответ. В глазах стояли горячие счастливые слёзы.

С того дня мы стали часто видеться.

И, если я доверяла Диане с самого начала, то её доверие ко мне начало зарождаться именно тогда.

5

Моя мама всегда задавала много вопросов, и в тот момент я жалела, что отца нет дома. Он всегда отвлекал её, когда чувствовал, что она пытается давить на меня. У меня был хороший отец, но это не значит, что мать я не любила, просто…

- Почему она вдруг пришла к тебе? – спросила мама, когда я вернулась, ещё не успев закрыть за собой дверь, ещё не успев перевести дыхание, вытереть слёзы и спрятать такую глупую и счастливую улыбку.

- Потому что я пригласила её, - ответила я, пряча лицо. – Я была у неё дома на Новый год, вот и решила, что было бы справедливо теперь позвать её к себе в гости. А что? Что-то не так?

- Нет. Просто немного неожиданно, - ответила мама растерянно.

Конечно, что-то было не так. И она это чувствовала, хоть и сама не осознавала. У моей мамы всегда была хорошая интуиция. Может быть, она уже тогда почувствовала, что от Дианы исходит какая-то опасность для меня. Каким-то образом матери всегда это чувствуют. И тут Диану не спасло даже её необыкновенное обаяние.

- Просто я не совсем понимаю кое-что, - сказала мама, жестом приглашая меня посидеть с ней.

- Что именно?

- Что у вас общего с этой девушкой? Она старше тебя, учится в университете, наверняка встречается с мальчиками и ходит по всяким вечеринкам. Ты же у меня не такая, ты домашняя девочка, Аня. Как же так получилось, что вы, такие разные, подружились?

- Не такие уж мы и разные, - сказала я чуть обиженно. – Да и Диана не такая, какой ты её представляешь.

- Вот как? И всё равно у неё, должно быть, совсем другие интересы. – О чём вы с ней вообще разговариваете?

- Мы…

А действительно, о чём мы с Дианой разговариваем? Почему-то мне всегда с ней интересно, и разница в возрасте не ощущается. О чём бы мы ни говорили, о глупостях вроде отрубания голов складными топорами и вешания на прищепки в ванной, или о серьёзных вещах, о Маше и непростых отношениях двух сестер, о Боге, мы всегда находим какие-то общие точки соприкосновения и в итоге соглашаемся друг с другом. Можно сказать, что мы друг друга просто понимаем.

И я не знала, как объяснить всё это маме, я просто так чувствовала.

Однако при всём этом таинственном взаимопонимании я до сих пор имею лишь весьма смутное представление о том, что на самом деле творится у Дианы в голове.