- Да, - только и смогла ответить Вивиан чужим голосом.

Джошуа с директором еще немного поговорили о том, что случилось тогда, Вивиан же все это время молчала, не находя нужных слов. Перед тем как они распрощались, мистер Брикстен еще раз извинился перед Вивиан, и она снова приняла эти запоздалые на десять лет извинения, чувствуя, что сердце в груди сейчас разорвется. Да, именно так. Сердце вдруг стало огромным, оно рвалось, переполняя собой грудную клетку.

И когда они покинули кабинет директора, Вивиан еще какое-то время не могла произнести ни слова. Джошуа сказал:

- Я должен был давно это сделать. Должен был восстановить справедливость.

Они спускались по пустынной лестнице. Вивиан вдруг остановилась, держась за перила, и закрыла глаза. Дышать становилось все тяжелее, а нечто в груди все рвалось наружу. Рвалось и рвалось. Вивиан не сразу поняла, что это рвется ее боль. Боль, накопленная годами, боль, которой она никогда не давала выхода.

И Вивиан заплакала. Она сдерживалась слишком долго, и сейчас ее силы просто закончились.

- Джошуа… – прошептала она сквозь душащие слезы. – Тебе не обязательно было делать это. Я и так простила тебя, ты же знаешь.

- Я должен был это сделать, - повторил Джошуа. – Должен был сделать для тебя.

- Глупый, - Вивиан усмехнулась и крепко обняла его. – Джошуа… Спасибо тебе. Спасибо.

- Благодари Одри, - усмехнулся Джошуа.

- Одри? – не поняла Вивиан и посмотрела ему в глаза.

- Это она подала мне эту идею. Одри знала, что тебе это нужно.

- Одри… – прошептала Вивиан растерянно.

Одри… Это имя, которое произносится на выдохе. Легкое, как дыхание. О-о-о-о-дри. Вдох. Выдох. Вдох. Одри.

- С тобой все в порядке? – забеспокоился Джошуа. – Ты так побледнела!

- Все в порядке… Только немного кружится голова. Пойдем в машину.

Обнимая Вивиан за плечи, Джошуа повел ее к машине, помог сесть.

«Одри. Есть ли кто-то еще в этом мире, кто понимает меня так же хорошо, как она? Есть ли? Кто-то, кто знает все о моих желаниях, надеждах и страхах?».

Всю дорогу этот вопрос не давал Вивиан покоя. Джошуа отвез ее домой, и они снова обнялись на прощание.

- Не забудь, когда мы поедем к Одри, мы позовем тебя с собой! – напомнил Джошуа.

- Не забуду, - прошептала Вивиан.

Она вернулась в свою теперь уже пустую квартиру. Если подумать, то она не совсем соврала насчет планов на вечер. В какой-то степени у нее действительно были планы. Те же планы, что и вчера, и позавчера, те же планы, что были вот уже два месяца с тех пор, как Вивиан получила по почте диск с игрой Одри. Вивиан играла каждый вечер. Каждый вечер погружалась в ее творение, в атмосферу Стоун-холла, переданную так безупречно. Она хотела пройти игру до конца, но это была действительно сложная игра. Настоящая головоломка. Одри постаралась. Но Вивиан каждый вечер пыталась доказать, что и она тоже не дура.

- Ты увидишь, увидишь, - шептала она, переходя на очередной уровень. Она частенько ловила себя на том, что разговаривает с Одри, которой не было рядом. Она частенько ловила себя на том, что, кажется, сходит с ума.

*

Первым делом Одри заглянула в оранжерею. Там все было так же, как и четыре месяца назад. Одри уже вызвала на понедельник садовника и флориста, которые должны были привести здесь все в порядок.

- Подожди немного… – обратилась Одри то ли к оранжерее, то ли к духу Уинстона Карца. – Совсем скоро здесь все снова оживет.

Она прошлась мимо рядов высохших розовых кустов к столику, на котором лежал томик японской поэзии, переживший очередную долгую зиму.

Одри открыла книгу, провела пальцами по отсыревшим страницам. Почему-то вспомнились последние слова матери, которые она сказала ей перед отъездом:

- Будь осторожна. Одиночество плохо влияет на людей. Оно может засосать тебя, и уже не отпустит, как это случилось с твоим дядей.

Но Одри заверила Кэтрин, что этого не случится, потому что у нее есть друзья, которые будут навещать ее.

- Хорошо, - мать кивнула. – Если найдешь еще что-нибудь, какую-нибудь весточку от своего дяди…

- Да, конечно, - Одри улыбнулась. – Я немедленно передам ее тебе.

Одри заметила, что мать как будто немного изменилась после того как прочитала ту адресованную ей запись в дневнике Карца. Когда она читала, на глазах ее выступили слезы, и она с нежностью водила пальцами по строчкам, словно так могла прикоснуться к потерянному навсегда брату. Одри подумала тогда: «А что если бы она узнала о пустой комнате? О том, что может поговорить с братом, пусть это будет и не совсем он? Что тогда?». Этот вопрос прожигал ее сердце, но Одри молчала. Она ощущала на себе неподъемную ответственность за знание, скрытое в Стоун-холле.

- Ты ведь простила его, да? – спросила она у Кэтрин в тот вечер.

- Конечно… Я давно простила его. Еще когда он был жив. Я должна была сказать ему об этом. Но почему-то не смогла.

Одри обняла мать за плечи. Ей было нечего сказать.

- Я даже не думала, что Уинстон так страдал из-за этого… Кэтрин тяжело вздохнула. – Если бы я только знала, я обязательно поговорила бы с ним. Я не должна была позволять ему замыкаться в себе.

- Но из-за чего все-таки вы поругались? – спросила Одри, которую не отпускало любопытство.

Кэтрин покачала головой.

- Какая-то ерунда! Это было так давно, что я уже даже не помню…

Но Одри была уверена, что все она прекрасно помнит. Просто не хочет очернять имя брата теперь, когда его уже нет. Или же причина ссоры настолько серьезна, что Кэтрин не может рассказать об этом даже дочери.

Одри вздохнула. Что ж, так тому и быть. Похоже, что эту страшную тайну Уинстон Карц унес с собой в могилу.

Так шли дни, Одри вернулась к учебе, погрузилась в работу над игрой, собрав небольшую команду программистов, которые помогли ей покончить со всем в рекордно короткие сроки. Одри работала днями и ночами, забыв, что такое нормальная еда и здоровый сон. Она работала бы еще больше, если бы только это было возможно. Все что угодно, лишь бы отогнать от себя ненужные мысли.

А через два месяца, когда игра была закончена, и началось ее тестирование, Одри сообщила своей матери:

- Мама, я собираюсь переехать в Стоун-холл.

От этой новости Кэтрин даже не изменилась в лице. Она сказала только:

- Я знала, что однажды ты это скажешь.

Одри удивилась. Почему об этом знали все, кроме нее самой? Неужели так очевидно, что ее место именно в этом доме?

Но вот она снова здесь. Стоун-холл нисколько не изменился. Он терпеливо ждал ее всю зиму. Он знал, что она вернется.

После оранжереи Одри прошла в свою спальню и занялась распаковкой вещей, которая заняла полдня. Часть ее вещей еще оставалась на квартире родителей, но Одри думала, что пока ей хватит и этого. Главное, что у нее есть ноутбук.