- Кажется, нам придется остаться здесь на ночь, - с тяжелым сердцем сообщил Мэтью, отходя от окна.

- Как это остаться?! – Джошуа вскочил с кровати. – Нет, Господи, ни за что! Мы должны уехать домой как можно скорее!

- Но подумай сам, это же неразумно. Куда мы поедем на ночь глядя в такую погоду? Мы можем попасть в аварию, это опасно!

- Опасно сидеть здесь! Намного опаснее, - прошептал Джошуа, чуть не плача.

- Но почему? – недоумевал Мэтт. – Это тихий, спокойный и безопасный отель, к тому же здесь неплохо кормят. Несравнимо с твоей готовкой, но… Ладно. В любом случае, утром погода успокоится, и мы поедем дальше.

«Нет. Не поедем. Ничего не получится. Мы никогда не выберемся отсюда. Это все один сплошной непрекращающийся дурной сон», - думал Джошуа, закрывая от усталости глаза.

Голос Мэтта доносился до него как будто издалека, и как-то глухо, словно тот говорил в трубу.

- И так как нам все равно нечем заняться, у тебя есть хорошая возможность поговорить с Одри. Прости, что я настаиваю, но сейчас в спокойной обстановке, когда все закончилось, момент для такого разговора очень даже подходящий.

«Нет. Ничего еще не закончилось. Ничего».

- Нет, не подходящий! – упрямо воскликнул Джошуа, снова начиная злиться. – Мне лучше знать, когда наступит этот момент. К тому же, она там сейчас с Вивиан. Не хочу идти к ним.

Мэтью только пожал плечами. Джошуа кожей чувствовал его неодобрение и осуждение, он и сам себя не одобрял и осуждал, но ничего не мог поделать. От мысли, что ему придется рассказать обо всем Одри, его бросало в холодный пот. Он во всех красках расписывал себе выражение ее лица после того, как она узнает правду, представлял, что она скажет ему, и он был уверен, что Одри не станет скупиться на выражения. Если раньше она, возможно, и приняла бы его сторону, то после того как она влюбилась в его сестру, вероятность благоприятного исхода упала до нуля. Конечно же, Вивиан в ее глазах будет оправдана, а Джошуа рухнет со своего пьедестала.

В глубине души Джошуа лелеял темную надежду. Отвратительную и грязную. Он надеялся, что все закончилось, что они уедут из Стоун-холла навсегда, воспоминания, вызванные этим местом, исчезнут, отступят, отпустят его. Никакие пчелы не будут больше его преследовать, и он сможет продолжить вести ту жизнь, которую вел до приезда сюда. Он надеялся, что тот самый момент, про который он говорил Мэтью, никогда не представится. Что, возможно, все сложится так, что ему не придется ничего рассказывать.

Джошуа было противно от этих мыслей. Он сам себе не нравился таким. Но и изменить себя одним лишь усилием мысли он тоже не мог. Вчерашний героический настрой на откровенность иссяк. Джошуа стыдился своей слабости, своей трусости, но продолжал все глубже забираться в собственную раковину.

Это был его выбор.

Через несколько часов, когда погода не улучшилась, Мэтью пошел навестить девушек и поговорить с ними о том, что придется задержаться в отеле до утра. Он ненавязчиво спрашивал, не хочет ли Джошуа пойти вместе с ним, но Джошуа сказал, что слишком устал и хочет спать.

- Дело твое, - сказал Мэтью, закрывая за собой дверь.

Но Джошуа не хотел спать. Он сомневался, что сможет уснуть даже после целого пузырька снотворного. Он пошел в ванную, чтобы умыться, чтобы отогнать от себя дурные мысли. Он подумывал, что неплохо было бы заказать вино в номер и немного расслабиться, забыть о Стоун-холле, убедить себя, что все осталось позади, что уничтожение злополучной рукописи освободило их.

Он стоял перед зеркалом и слушал, как шумит вода. Он смотрел на свое осунувшееся за последние дни лицо. Он убеждал себя, что сейчас неподходящий момент для разговора с Одри, он воображал, как Одри, разозлившись на него, бросает его в отеле, садится в свою машину и уезжает прочь, уезжает навсегда. Ну и конечно, рядом с ней в машине сидит Вивиан. Она сидит на переднем сидении и смеется. Она говорит: «Ты правильно сделала, что бросила там этого придурка! Он неудачник, предатель, трусливый щенок, более отвратительного человека сложно представить!». Возможно, в эту машину сел бы и Мэтью. Он сказал бы: «Я подумал и решил, что нам лучше расстаться. Я ошибся в тебе. Я лучше поеду с девочками».

- Нет! Господи, хватит! – закричал Джошуа и закрыл глаза и зажал уши. Шум воды стал тише, но через него пробивался еще какой-то звук. Джошуа сильнее зажимал уши, вдавливая в них пальцы, он был близок к тому, чтобы вырвать барабанные перепонки, но тот звук все никак не замолкал.

Джошуа приоткрыл один глаз и посмотрел в зеркало. Над его плечом зависла пчела. Это она так оглушительно громко жужжала. Джошуа повернул голову, но пчелы не было. Она отражалась только в зеркале, однако ее жужжание долетало до ушей Джошуа, что бы он ни делал. И даже когда он выбежал из ванной и захлопнул дверь, жужжание не стихло.

- Я спятил. Я чокнулся. Я болен, - прошептал он.

Не зная, где скрыться, Джошуа выскочил из своего номера и распахнул дверь соседнего, откуда слышались голоса Мэтта, Одри и Вивиан.

- Джошуа, ты все-таки пришел! – улыбнулся Мэтью, но улыбка его увяла, как только он заметил, в каком состоянии находится Джошуа. – Что случилось?!

- Пчелы! – заорал Джошуа. – Проклятые пчелы не дают мне покоя, они хотят убить меня, они никогда, никогда не оставят меня в покое!

- Пчелы, значит, да? – спросила Вивиан холодно.

Она все поняла.

- Давно ты слышишь их? – она подошла ближе.

- Давно, давно, - шептал Джошуа. На лбу его выступили крупные капли пота. – Я не только слышу их, но и вижу, они сводят меня с ума!

- Полегче, - Вивиан подошла еще ближе. Ее голос был спокойным и ровным, и мог оказать успокаивающее воздействие на кого угодно, но только не на Джошуа. Ведь то был голос его сестры. Сестры, которую он предал. – Ты и сейчас видишь их?

- Сейчас нет, только слышу… Я видел одну только что в зеркале в ванной. Я больше так не могу, я хочу уехать отсюда как можно скорее!

И стоило Джошуа произнести эти слова, как в углу комнаты что-то застучало, заколотилось. Все разом обернулись. Шум доносился из шкафа. Его дверцы вздрагивали, словно кто-то ломился изнутри. Но Господи, кто мог прятаться все это время в их шкафу? Или что могло там прятаться?

Спокойный вечер в одну секунду превратился в очередной кошмар. Или же, просто кошмар никогда не заканчивался?

Джошуа уже знал. Знал, что там в шкафу.

«Значит, этого ты хочешь? Ну хорошо, я сделаю это!», - подумал он, в несколько быстрых шагов пересекая комнату.

- Джошуа! – ахнула Одри. – Куда ты? Не трогай этот проклятый шкаф!

Но Джошуа словно бы не слышал ее. Он слышал только пчелиное жужжание и больше ничего. Он шел на этот звук. Он знал, что время пришло.

Он распахнул дверцы шкафа, выпуская на волю целый рой разъяренных пчел. Мэтью и Одри от шока не могли сдвинуться с места. Они никогда не видели столько пчел разом. А вот Вивиан видела, и она единственная не растерялась, подбежала к брату и схватила его за запястье с воплем:

- Ты чего творишь, кретин несчастный?! Уходи отсюда, иначе они укусят тебя! – она пыталась тянуть Джошуа за руку, но тот словно прирос к полу.