И Юля убедилась в этом, когда дернула ее на себя. Дверь со скрипом отворилась, и в нос ударил запах прессы и сырости. Юля открыла дверь пошире, чтобы осветить прилавок. Раньше ей никогда не приходилось бывать внутри газетного киоска, и то, что она делала сейчас, казалось каким-то сюрреалистическим действом.

Юля вошла внутрь. Несмотря на открытую дверь, было довольно темно, а Юлины попытки найти, где в киоске включается свет, потерпели фиаско. Пришлось помогать себе светом мобильного телефона. Правильно, должен же он хоть для чего-то быть нужным в этом новом параллельном мире?

Под прилавком стояли многочисленные коробки, и Юле пришлось попотеть, прежде чем она нашла сигареты. Не те правда, которые она любила, но пришлось довольствоваться тем, что было, потому что продолжать копаться в этих ящиках у Юли не было ни времени, ни сил.

Выбравшись из киоска на свет божий, Юля сразу закурила и теперь уже неторопливо зашагала вдоль дороги, свернув во двор его дома. Это был уже не совсем тот двор, который она запомнила. Старую советскую детскую площадку поменяли на новую, и двор теперь сверкал разноцветными горкой, песочницей, качелями, каруселью. Некому больше играть на этой площадке.

Юля закрыла на секунду глаза, оживляя в памяти старые качели, которые стояли здесь когда-то на месте новой горки. Вспоминала, как она забралась на них и раскачивалась все выше и выше, а Виктор Валентинович стоял рядом и смеялся. Он говорил, чтобы она слезла, но Юля была молода и упряма. Она остановила качели, схватила Виктора Валентиновича за руку и усадила рядом с собой на лавку. Он протестовал и смеялся. Она была неумолима. И они качались вместе, а сердце то опускалось, то подпрыгивало. Ни с чем несравнимое ощущение невесомости пронзало тело в ту самую секунду, когда качели задерживались наверху, в своей наивысшей точке, перед тем как сорваться вниз.

Юля знала, что никогда не забудет, как он смеялся в тот день. Он был по-настоящему счастлив в то лето, когда они качались на качелях.

Юля улыбнулась, но ее улыбка тут же исчезла, когда она открыла глаза и вместо старых качелей увидела новую блестящую горку.

Прошлое умерло.

Юля ускорила шаг и остановилась перед его подъездом. Сигарета обожгла пальцы, и Юля, выругавшись, уронила ее. Тлеющий огонек тут же погас на снегу. Надо сказать, что смелости эта сигарета ей не прибавила, наоборот, с каждой секундой становилось все хуже, и Юля понимала, что даже вся пачка этих дурацких сигарет не поможет ей справиться с ужасом.

Она поднялась по ступенькам. Один. Два. Три.

- Давай же, не будь тряпкой, - сказала Юля и потянула тяжелую дверь на себя.

В подъезде было темно и очень тихо. И тоже пахло сыростью.

Виктор Валентинович жил на третьем этаже. Преодолеть четыре лестничных пролета — и она будет у его двери.

Сердце как бешеное колотилось в груди, в горле пересохло. Юля поняла, что больше не может удерживать эту тяжеленную дверь и отпустила ее. Черное нутро подъезда снова закрылось.

Юля выдохнула, выбросила сигареты и сбежала по ступеням вниз. Оглянулась. Она не могла этого сделать. Она была уверена, что сойдет с ума, если сделает это. Она и так уже сдвинулась, придя сюда.

Снег падал и присыпал свежие следы на ступеньках дома Виктора Валентиновича. Совсем скоро эти следы исчезнут.

Прошлое умерло.

*

Саша бездумно слонялся по комнате из угла в угол, рассматривая то фигурки на полке, то коллекцию компакт-дисков и изучая музыкальные предпочтения Юли. Юля любила рок. Кто бы сомневался? С ее-то внешностью!

Саша остановился перед книжной полкой, решив ознакомиться и с литературными предпочтениями тоже. Марина сидела на диване, подобрав под себя ноги, словно японка на чайной церемонии, и лениво пролистывала принесенную из библиотеки книгу.

- Что, тоже не можешь найти ничего интересного? - спросил Саша.

- Да… - Марина со вздохом положила книгу на колени. - Ничего похожего на то, что случилось с нами. У меня начинает складываться впечатление, что все эти истории — чистая выдумка!

- Я всегда так думал про подобные книжки, - согласно кивнул Саша. - Но теперь мы сами в такой ситуации, что я уже не знаю, где правда.

- Эти рассказы… они слишком надуманные. Я уже и в той истории с Эмили начинаю сомневаться, хотя поначалу она меня так воодушевила…

- Куда интереснее математика, не правда ли? - улыбнулся Саша, и Марина закивала с ответной улыбкой. - А вот и она, кстати! - Саша наткнулся пальцем на корешок «Магии простых чисел». Она стояла аккурат между Палаником и Кафкой. Ну и ну.

Саша вытащил книгу. Старое издание. Он читал точно такое же. У «Магии» были чуть помяты уголки, а так она выглядела очень хорошо для книги, выпущенной десять лет назад.

Саша открыл форзац, который характерно хрустнул. Его внимание сразу привлекла надпись в левом верхнем углу.

«На память Юле от Виктора Валентиновича. Пусть математика станет магией твоей жизни».

Саша не знал, сколько прошло времени, пока он тупо пялился на эти строчки. Его вывел из ступора голос Марины:

- Что-нибудь интересное нашел?

- Пока не знаю… - Саша посмотрел на девочку и нахмурился. - Марина, напомни мне, пожалуйста, как звали твоего учителя математики в школе? Того самого, который преподавал у Юли в универе.

- Виктор Валентинович. А что? - Марина смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых застыло любопытство.

- Виктор Валентинович… - эхом прошептал Саша.

Это он. Совпадением это быть не может. Тот самый Виктор Валентинович, который исковеркал Юле жизнь. Который обещал ей магию, а потом бросил. Саша со злостью захлопнул книгу и сжал переплет. Посмотрел на Марину, которая съежилась под его взглядом.

- В чем дело? Ты пугаешь меня, Саша.

- Расскажи мне про этого Виктора Валентиновича, - попросил Саша. - Какой он из себя? Он тебе нравится?

- Он очень хороший, - с уверенностью ответила Марина. - Виктор Валентинович — лучший учитель в нашей школе.

- И что же в нем такого хорошего?

- Его уроки всегда интересные. Он хорошо объясняет, умеет заинтересовать даже тех, кто в математике ничего не понимает. Даже бездарные ученики начинают верить, что у них есть способности, потому что Виктор Валентинович никогда не заставляет их чувствовать себя глупыми, как это делают другие учителя.

- Значит… он талантливый педагог, да? - глаза Саши сузились. Он так и представлял юную Юлю, очарованную харизматичным лектором.

- Очень талантливый! - поддакнула Марина. - Даже не представляю, что заставило его уйти из университета и перейти преподавать в нашу дурацкую школу.

- А что ты можешь сказать о нем как о человеке?

- Как о человеке… - Марина задумалась. - Я думаю, он хороший человек. Виктор Валентинович такой спокойный и тихий. На переменах он всегда грустный, смотрит в окно и ни с кем не разговаривает. А на уроках как будто оживает. Сразу видно, как он любит свою работу. Математика для него — смысл жизни. Он сам не раз об этом говорил. Но мне кажется, что Виктор Валентинович… очень несчастный человек. Не знаю почему, но мне часто бывает жаль его.

Саша хмыкнул. Образ харизматичного преподавателя сразу померк в его воображении. Похоже, что на самом деле этот Виктор Валентинович всего лишь стареющий и задавленный жизнью человек, для которого цифры — единственное спасение от безумия.