Мысль была настолько ужасной, что я снова сжалась в комок. Разбойник истолковал это по-своему.

– Еще и голая!

Он сказал это так, словно я сама в исступлении порвала на себе одежду!

– На вот, накинь! – Ворон бросил мне старое покрывало. – Прикройся.

Пыльная тряпочка, наверняка ни разу не видевшая воды и мыла за все время своего существования, не тянула на наряд для первого свидания с тем, кто предназначен мне судьбой. Но все же это было лучше, чем разодранное платье. Поэтому я накинула покрывало на плечи и тщательно закуталась в него.

Успела как раз вовремя. Потому что за дверью послышались шаги. Кто-то уверенной быстрой походкой поднялся на крыльцо и толкнул одну дверь, потом вторую… В дверном проеме показалась широкоплечая фигура. Дракон решил принять человеческий облик. Логично. Иначе бы он просто в избушку не влез.

Мизансцена, которую он застал, ему явно пришлась не по душе. На меня он даже не посмотрел. Но при взгляде на растерянного и побледневшего Ворона с расцарапанной мордой его глаза потемнели. Казалось, еще чуть-чуть, и он протянет руки и разорвет Ворона на миллион маленьких воронят.

– Я прошу прощения, – пытаясь сохранить лицо, бормотал Ворон. – Я все объясню… Я не знал, что это ваша баба… то есть девушка…

Глаза дракона сжались в две узкие щелочки. Стройное мускулистое тело напряглось, как у хищника, готовящегося к прыжку. И, тем не менее, он слушал этого разбойника. Неужели простит?

– А еще они убили Феоктиста Игнатьевича, – вставила я на всякий случай.

Думаю, принц имеет право знать об этом.

– Кого? – Эрдар как будто избегал смотреть в мою сторону.

– Ну… Жреца верховного, – поправилась я.

Действительно, в этом мире у моего несчастного преподавателя вполне могло быть другое имя.

– Где жрец? – глаза дракона метнули молнии.

– Жрец? – лицо Ворона сделалось белее муки, голос дрогнул. – Он был одет как обычный человек, мы бы не посмели… если бы…

– Отведи меня к нему, – голос принца звучал тихо. Но в нем чувствовались сила и властность. Ему уж точно не надо было срываться на крик, чтобы заставлять окружающих исполнять все его повеления.

– Конечно, обязательно, сию минуту, – выпалил разбойник.

Он направился к двери, но замер, не решаясь пройти мимо дракона. Тогда тот сам повернулся к выходу и спустился во двор. Ворон, как будто вмиг уменьшившийся в размерах, побежал за ним. Совсем как верная собачка. Если в кругу своих головорезов он был как наследный принц, то рядом с настоящим принцем смотрелся жалко.

Мы сели в повозку, и та, словно тоже почувствовала присутствие венценосной персоны, плавно, но рьяно тронулась в путь. Я сидела рядом с драконом и словно подпитывалась его уверенностью. Несмотря на то, что он ни разу не повернулся ко мне и не сказал ни слова, я знала: с ним я в полной безопасности.

Начинался рассвет, а в лучах утреннего солнца лес казался мне не таким страшным. Огромные деревья словно расступались перед нами, проявляя уважение к величественному седоку. И уж точно ни одно из них не стало лупить нас ветками по лицам.

Через несколько минут мы выехали на узкую дорогу.

– Вот, все случилось здесь, – обреченно сказал Ворон, когда повозка замерла на месте происшествия. Интересно, как ориентировался? Я бы точно не определила, где все это произошло. За ночь густая трава, притоптанная накануне разбойниками, набралась сил и гордо поднялась вверх. Все следы были спрятаны.

Ворон молча кивнул головой на огромный дуб. Я присмотрелась и тут же почувствовала приступ дурноты. Возле дуба в некрасивой, неестественной позе лежало тело Феоктиста Игнатьевича в одних только кальсонах необычного покроя. «Дал дуба у дуба», – возникла в голове совершенно нелепая несвоевременная мысль.

В этот момент я простила Феоктисту Игнатьевичу все. Да уж, человек он был, прямо скажем, не подарок. И преподаватель из него так себе, да и жрец, судя по всему, такой же. Только и знает, что несчастных храмовниц запугивать, да пленниц голодом морить и браслетами мучить. А в довершение всего – привез невесту принца разбойникам на потеху, да и сам так нелепо погиб.

Я старалась не смотреть в сторону распростертого тела жреца. А вот Эрдар не терял ни секунды. Он спрыгнул с повозки, так что его плащ взметнулся вверх легким алым облачком, в два шага достиг дуба и опустился перед жрецом на колени. Он прижался ухом к его груди, пытаясь уловить признаки жизни.

Казалось, все вокруг замерло. Даже деревья боялись качнуть своими ветками, чтобы не помешать принцу слушать сердцебиение. Если оно было, конечно.

– Жив! – наконец огласил дракон результаты своего осмотра и наклонился к жрецу.

Он что, собирается делать ему искусственное дыхание? Именно сейчас я, пожалуй, готова была поменяться местами со своим преподавателем. Лучше бы меня приложили по голове чем-то тяжелым. Пролежала бы ночку здесь, в кустиках, на свежем воздухе среди душистых цветов. А разбойники могли бы вдоволь нарезвиться с Феоктистом Игнатьевичем.

Зато наутро меня нашел бы дракон, передо мной опустился бы на колени и коснулся своими губами моих. От мысли о том, что это могло бы быть не во сне, а наяву, сердце сладко замерло, а по спине побежали мурашки. Почти не дыша я смотрела, как принц замер над жрецом. Дракон был красивее, чем утренняя заря. Яркий багряный плащ распластался на изумрудно-зеленой траве. Темные волосы спускались почти до самых плеч мягкими волнами. Ресницы вздрагивали, кидая на четко очерченные скулы едва заметные тени.

Нет, кажется, искусственного дыхания не будет. Все-таки медицина тут какая-то другая, ненашенская. Принц медленно и тихо произносил какие-то слова. До меня долетали лишь обрывки странных фраз, но от вкрадчивого мягкого голоса мурашки устроили настоящий марафонский забег.

– Вставай! – приказал принц жрецу, как только закончил бормотать свои заклинания.

Тот вздрогнул, как будто его ударило током, и нерешительно поднялся, принимая сидячее положение. Он щурился и озирался, видимо, не понимая, как оказался здесь. Память к нему возвращалась постепенно.

– Девушка… Истинная. Она была со мной, когда напали разбойники… – в голосе Феоктиста Игнатьевича слышалась самая настоящая скорбь. Впрочем, мне не следовало обольщаться. Вряд ли он переживал обо мне. Скорее, просто опасался драконьего гнева.

– Она здесь, – сказал принц и сделал шаг в сторону. Он вообще был парень немногословный.

Феоктист Игнатьевич поднял глаза и увидел меня. На его лице отразилась такое облегчение, что стало даже как-то тепло на душе. Хоть кто-то рад меня видеть. Не то что этот дракон, который так и стоит ко мне спиной.

Мой суженый как будто специально избегал смотреть на меня. Ну да, согласна, я сейчас не в лучшей форме. Разодранное платье и старое покрывало, конечно, никому бы не прибавили шарма. Но я все-таки не на пуховых перинах всю ночь спала, а отстаивала свои честь и достоинство, на которые покушался это гадкий разбойник.

Ворон!

Кстати… А где же он? Думаю, сейчас самое время подвергнуть его суровому наказанию, чтобы впредь было неповадно обижать драконьих невест, да и любых беззащитных девушек.

Я обвела глазами лужайку, но разбойника и след простыл.

– Эй! – закричала я. – Ворон сбежал!

Но, видимо, никого, кроме меня, это не волновало.

– Кара его все равно настигнет, – отмахнулся дракон, внимательно вглядываясь по сторонам и все больше приходя в скверное расположение духа.

Конечно, настигнет. Уже настигла! Я довольно улыбнулась, вспомнив восемь кровавых полос от моих ногтей, украсивших наглую физиономию разбойника. И да, кажется, я его еще покусала. Жаль, что здесь не практикуют обязательные уколы против столбняка, с удовольствием бы посмотрела!

– И какого дьявола вас понесло по лесам таскаться? – прорычал дракон. Феоктист Игнатьевич что-то забормотал, но тот не стал ничего слушать. – Именно сейчас, когда и так куча дел перед свадьбой!