Бессмысленно уставившись на заросли колючих кустов, Иеро пытался, несмотря на слабость и головокружение, пробудить в мозгу все навыки и знания, необходимые для выживания в этом странном месте. Потом медленно и осторожно он принялся обшаривать поляну в поисках чего-нибудь, что могло бы пригодиться, однако бандиты даже в спешке потрудились на совесть и уволокли абсолютно все полезные вещи. Из оружия, например, на поляне остался только тот обломок стрелы, что торчал из шеи тащившего Иеро быка. К сожалению, запоздалый осмотр ничего не подсказал ему ни о караванщиках, ни о тех, кто расправился с ними. Оставалось признать, что, кроме кожаных штанов и сандалий, он не располагает ни одним по-настоящему полезным предметом.
Тогда Иеро занялся изучением следов, испещрявших поляну, и быстро отыскал ведущие в лес отпечатки грубых башмаков и, рядом с ними, широких копыт кау. Он как раз остановился у края поляны, чтобы немного подумать, когда стервятники внезапно замолкли и, оторвавшись от еды, вытянули шеи – где-то далеко на востоке чуть слышно трубил рог.
Одна за другой тяжелые птицы поднимались в воздух. Священник недовольно поморщился: тот, кто производил эти звуки, наверняка заметил взмывшую в небо стаю, а здесь, скорее всего, он может встретить только недругов.
Рог протрубил снова, и на этот раз одинокий призыв не остался безответным: южнее и севернее его подхватили другие рога. Всего Иеро насчитал четыре сигнала. Значит, далеко на востоке какой-то отряд, развернувшись длинной цепью, прочесывал лес. Интересно, что же тут можно искать, кроме его благородной персоны?
Еще даже не осознав, что делает, священник отломал ветку колючего кустарника и начал методично уничтожать следы своего пребывания на поляне. Покончив с этим делом, он повернулся и побежал на запад, стараясь ступать по твердой земле, а там, где это не удавалось, пускал в ход колючую ветку.
Иеро бежал уже с полчаса, медленно и осторожно, часто поглядывая под ноги. За спиной по-прежнему перекликались рога, и по их звукам он мог примерно определить, что расстояние между ним и преследователями не уменьшается.
Зашло солнце. В его умирающем свете Иеро показалось, что колючие заросли сильно поредели. Да и под ногами все чаще попадался песок или мелкие камушки, трава, всякие ползучие растеньица совсем пропали. Даже цвет почвы из желто-коричневого стал голубовато-серым.
Внезапно звук рогов изменился; сразу два из них выдули короткую требовательную последовательность нот. Единственно разумным было предположить, что, обнаружив место побоища, они трубят общий сбор. Иеро хмуро устремился вперед. Было мучительно больно представлять, что это, возможно, отряд, посланный Лучар на поиски, и он сейчас убегает все дальше и дальше от друзей, однако шансов на такой исход оставалось мало. Конечно, метс не знал, куда направлялся странный караван и, стало быть, где он теперь очутился, но понимал одно: везли его очень быстро и успели забраться весьма далеко. Вряд ли люди принцессы смогли немедленно взять нужный след и примчаться сюда. К тому же все более усиливающийся голубоватый оттенок почвы и исчезновение растительности однозначно говорили о том, что ему вскоре предстоит встретиться с новыми опасностями и неожиданностями. Иеро уже вдоволь насмотрелся на такие места у себя на севере. Подобная смена пейзажа означала, что он приближается к пустыне, а на широте Д'Алва на картах был отмечен только один вид пустынь – Пустыни Смерти.
Совсем скоро метсу пришлось убедиться в обоснованности своих подозрений. Последние кусты расступились, и перед ним до самого горизонта засверкали голубоватые пески. Позади по-прежнему уверенно перекликались рога, – значит, погоня продолжается.
И вот, оставшись без воды, без еды и без оружия, Иеро, после коротких раздумий, углубился в сияющие пески лишь бы не попасть в руки врагов. Да и мог ли он колебаться? Хуже, чем в плену, ему уже не будет.
С приходом ночи рога замолкли, но священник продолжал упорно двигаться вперед, придерживаясь западного направления. Спотыкаясь от усталости, он медленно переставлял ноги, чтобы не упасть. Один раз, не удержав равновесия, метс опустился на колени, а потом едва встал.
Кое-как он дотащился до пересохшего русла маленькой речушки. Брести по ее каменистому дну было гораздо удобнее, чем по осыпающемуся под ногами голубому песку. Здесь Иеро устроил себе кратковременный привал, чтобы перевести дух и заодно пососать небольшой округлый камешек. Без еды тренированное тело могло протянуть достаточно долго, а вот жажда, по всей видимости, вскоре примется за него.
Он поднял голову, обозревая безрадостный пустынный ландшафт, освещенный призрачным лунным светом. На юг, насколько хватал взгляд, тянулись обширные полосы поблескивающего песка, перемежаемые нагромождениями источенных ветром валунов. На севере и востоке пейзаж казался примерно таким же, а вот на западе какие-то темные вершины закрывали низко повисшие над линией горизонта звезды. Возможно, то была цепь невысоких утесов или что-то в этом роде.
Невероятным усилием воли священник заставил себя подняться. Если где-то здесь и существовало относительно безопасное место, то, скорее всего, его следовало искать у западных скал. Там наверняка должны отыскаться какие-нибудь пещеры или, на худой конец, расселины, где он сможет укрыться от полуденного зноя. Если повезет, ему удастся обнаружить там воду и пищу, что, вообще-то, было бы очень кстати.
Он уже сделал несколько неуверенных шагов в выбранном направлении, когда до ушей долетел неясный звук. Застыв, Иеро напряженно вслушивался в тишину, в тысячный раз пытаясь собрать ментальные силы и разорвать завесу мысленной слепоты. И в тысячный раз пришлось сдаться, хотя было так тяжело поверить, что все его способности, огромный талант утрачены навсегда, выхолощены наркотиками, и теперь он, лишенный последнего оружия и защиты, вынужден прозябать в этом безжизненном месте. Подавив невольный вздох, метс осенил себя крестом и пробормотал короткую благодарственную молитву. К сожалению, в последнее время он часто пренебрегал своим долгом. Ведь, в конце концов, он не только принц, но и священник. И – хвала Господу! – пока еще живой священник.
Прихрамывая, Иеро поспешил к постепенно проступающим на горизонте холмам. Он старался не обращать внимания на жажду и непрерывное голодное урчание в живете, внимательно вслушивался в голубоватое безмолвие, но, казалось, единственным звуком здесь оставалось мерное поскрипывание песка под подошвами сандалий. Однако обманчивая тишина уже не могла сбить его с толку – пусть он потерял ментальные способности, но где-то в глубине мозга все еще трепетал клубок оборванных и почти бесполезных теперь нервных связей, выжженный центр телепатических способностей, которые раньше всегда предупреждали его об опасности. Полуинтуитивно он ощущал, что в темноте ночи спряталось зло – в этом не могло быть никаких сомнений, и внезапное затишье подтверждало его подозрения красноречивее всяких слов. Кто-то или что-то охотится на него, и, пока нет сил оказать преследователю достойное сопротивление, придется бежать. Бежать и скрываться. Метс снова сосредоточился на ходьбе, заставляя двигаться усталые ноги. Он не питал иллюзий; пустыня Смерти – это совсем не то место, где можно радоваться жизни.
Тысячи лет назад огромные пространства суши были полностью выжжены ядерными бомбами. Некоторые из них до сих пор сияют по ночам мертвенным голубоватым светом и по-прежнему смертельно опасны для всего живого. Та пустыня, в которой оказался Иеро, была еще не самым худшим местом, да и к тому же, как и все северяне, он мог внутренним чутьем распознать источники сильной радиации и обладал определенной нечувствительностью к ней. Он ощущал, что сверкающие голубые пески уже давным-давно истощили свой смертоносный заряд, однако это совсем не означало, что ему не грозит медленная гибель от лучевой болезни. Возможно, она только лишь откладывается.
Несмотря на отсутствие голубоватых огней на гребнях песчаных дюн, местность продолжала оставаться совершенно безжизненной, и, главное, не было никаких признаков того, что здесь вообще есть вода. До сих пор ему не встретилось ни одного растения, даже лишайники не росли в пересохшем речном русле, на которое Иеро наткнулся в ночной темноте. И все же радиация оставила здесь след жизни, чудовищно искореженный мутацией. Хотя пейзаж и казался пустынным, Иеро чувствовал, что где-то совсем рядом с ним затаились живые существа; он ощущал это, несмотря на потерю ментальной силы. Чувство немой угрозы постоянно давило на мозг. Но он упорно продолжал брести к встававшим на западном горизонте холмам, надеясь на то, что Господь не оставит его в беде.
