«Ты, кто, блять, такой, чтобы говорить подобное? Я всё это время терпел и продолжал переписываться с тобой, а ты сейчас заявляешь такое! Захлопни свою пасть, уебок! И только попробуй сказать о нём что-то подобное ещё раз. И тогда я уже не буду притворяться испуганным мальчиком, а найду тебя, тварь, и выбью всё дерьмо!» ― [Чон Чонгук]

Я дописал и отправил сообщение. Вырубил телефон нафиг. Так я был зол. Вот же тварь! Меня буквально трясло от ненависти к этому человеку. Первое сильное чувство за последние дни… стоп! Я снова взял сотовый в руки, в спешке включил его и снова зашёл в проклятущий диалог. Ответ уже был.

«Прости. Я не должен был так говорить, но я рад, что ты разозлился. Это куда лучше прежней апатии.» ― [Ким Тэхён]

Я нервно рассмеялся и обессиленно сполз спиной по стене. Телефон безвольно выпал из моих рук, обвивших колени. Я снова, как и до этого ― много недель тому назад, заплакал. Сил больше не было. Я был один, и никто не слышал меня. Но я хотел. Хоть кто-то… помогите мне. Прошу. Но в ответ были лишь: пустота, темнота, отчаяние и до боли печальная мелодия синтезатора за стеной.

***

«Обман, который я придумал сам, и тот, на который я не имею никакого влияния… что страшнее? Я смотрю и вижу отчётливо, как никогда… моргаю, но всё ещё вижу. Вот она правда ― на этот раз я уверен… Но то, что видят глаза не всегда может оказаться правдой. Не тогда, когда руки хватают не того человека из толпы, не тогда… когда приходиться оглядываться, чтобы удостовериться в здравости своего разума…»

***

Последняя точка, перед тем, как я окончательно сорвался, была поставлена именно сегодня. Кто бы что ни говорил, но то, что я увидел, дало мне понять, насколько серьёзны мои проблемы. Я давно стал замечать, что моя крыша понемногу едет. Что, кстати, не удивительно, учитывая всё то, что произошло за последние полгода. Нервное состояние, бессонница, апатия, сменяющая внезапную агрессию, недоверие к окружающим. Что же ещё? Паранойя? Шизофрения? Обсессивно-компульсивное расстройство? Да, его я тоже последнее время стал замечать за собой. Примерно в тот момент, когда чуть не устроил дебош и истерику, когда не обнаружил своего телефона… Я теперь всегда ношу его с собой и почти никогда не выпускаю из рук. Как и не даю его другим людям.

Возможно, есть ещё что-то, но я пока ничего не замечал. А может и замечал, но не знаю, как это называется. Увы, я далёк от психологии и психотерапии. Хотя, возможно, это даже к лучшему. Было бы куда сложнее, если бы я знал, в каком именно направлении едет моя крыша и под действием каких факторов. Это стало бы проблемой. Было бы ещё тревожнее, чем прежде.

Интересно… как с этим справляются врачи? Если ты доктор, то это совсем не значит, что ты не можешь заболеть, верно? Терапевты могут подхватить простуду, нейрохирурги ― обнаружить опухоль головного мозга, стоматологи ― запустить кариес, кардиологи ― аритмию… а психотерапевты ― депрессию и всё то, что я уже перечислял до этого. Никто не застрахован. Но я бы, наверное, сошёл с ума, если бы точно знал свои симптомы и название, которое мне бы поставили эти самые мозгоправы в медицинской карточке. Когда знаешь, что это, какие его причины и последствия, но не можешь побороть ― это самое страшное. Оно жрёт тебя уже не только изнутри, но и снаружи. От осознания собственной беспомощности и никчёмности.

Так вот… о чём я. Ко всему этому «благоухающему» букету добавилась ещё одна неожиданная деталь. Галлюцинации. Вот это было крайне неожиданно, если уж говорить на чистоту. Я ждал чего угодно, но не этого. Галлюцинации не от алкоголя, наркотиков или ещё чего-то такого, что физически влияет на восприятие человеком реальности. А от нервозности. От чёртовой тревоги и неутихающего чувства вины!

Я спокойно гулял по городу, в надежде хоть немного развеяться. Никаких особых планов не было, как и маршрута. Мои ноги просто вели меня куда-то. Куда-то подальше от дома и от действительности. Я даже сумел пересилить себя и оставил мобильник дома. Естественно, предварительно себя убедив, что за пару часов ничего сверхважного не случится и он мне не понадобится. О да, Чон Чонгук! Если небо будет падать ты это узнаешь и без вечно включенного Kakao Talk! А ведь когда-то у меня не было зависимости от социальных сетей и переписок, в частности. А сейчас же, что? Могу часами пялиться в открытый диалог, в абсолютной уверенности, что мне должны написать. И что я просто обязан сразу же это сообщение прочесть. Ни минутой… ни секундой позже! Настолько бессмысленного времяпрепровождения у меня прежде не было.

Я шёл и старался ни о чём не думать. Надоело. Голова и так вечно чем-то забита. Надо хоть иногда опустошать её. Я слушал музыку на плеере, но и это совсем скоро наскучило… А может я просто подсознательно понял, что почти все плей-листы составляли мы с Тэхёном вместе, так как наш музыкальный вкус совпадал процентов на девяносто? Я абстрагировался ― это уже хорошо. Не зациклился на этом, но успел ухватиться за мысль, чтобы незамедлительно выкинуть её из головы, пока та не засела там на постоянной основе.

Я вытащил «капельки» из ушей и решил послушать другую мелодию. Мелодию людей, города, жизни. Сеул жил, в отличии от меня ― я продолжал волочить своё жалкое существование, как когда-то сказал Юнги. Он был прав. Всё вокруг шумело, блистало и несметным потоком сменяло друг друга. Много цветов, красок, узоров и тонов ― настоящая «живая» палитра жизни! Вот только я не художник. Да и не музыкант, чтобы услышать в этой однозначно талантливой симфонии шума истинного гения. Я был и есть ― никто. Уныло шагающий по тротуару и изредка заглядывающий в лица прохожих, пытаясь понять, что не так с этим миром или же со мной.

Лица разные. Весёлые, грустные, чем-то озабоченные, гневные, или просто безэмоциональные. Наверно, в каждом языке мира не найдётся такого количества слов, чтобы описать каждую существующую эмоцию, которой подвластно человеческое сердце. Мною же сейчас руководило лишь отчаяние и откровенная скука.

Моя голова была пуста, а взгляд откровенно беззаботен. Он не стремился куда-то определённо, он бегал по окружающим, не зная за что зацепиться. Мне самому такой активности уже, наверное, не видать. Он перескакивал от одного прохожего к другому. От старичка в вылинявшем коричневом пиджаке до женщины с коляской в одной руке и пакетом с продуктами во второй. От строгого мужчины в деловом костюме и очках до беззаботной школьницы в форме из соседней школы. От продавца газет до старушки, щедро увешавшей шею янтарными бусами. От мальчишки со сбитыми коленками до Тэхёна…

Я резко остановился. Пару раз моргнул и протёр глаза. Ничего не изменилось. На другой стороне улицы перед пешеходным переходом стоял Ким Тэ и безучастно пялился в свой телефон, дожидаясь зелёного света светофора.

«Этого просто не может быть, ― пронеслось у меня в голове, в то время как мои ступни оторвались от земли и понесли моё всё ещё оцепеневшее тело к тому самому переходу. ― Это не может быть он!»

Я продолжал откровенно пялиться вперёд на человека, стоящего в двадцати метрах от меня. Та же куртка, те же джинсы… Он выглядел так же, как в тот день. Даже этот чёртов капюшон. Знал ведь, что Тэ надевает капюшоны только тогда, когда ему по-настоящему херово. Когда хочет закрыться и спрятаться от всего мира… Знал, но не придал этому никакого значения, когда он накинул его перед тем, как подняться на ту вышку.

Загорелся зелёный свет и поток людей хлынул вперёд по белым полосам пешеходного перехода. А я продолжал стоять. Слишком огромный ком в горле, испарина на лбу и дрожащие коленки однозначно протестовали против того, чтобы я шёл навстречу ему. Пока ещё не знаю кому. Моему ночному кошмару, по-видимому. Но мне всё же пришлось себя пересилить. Я сделал первый шаг, а за ним и второй. Замешкавшись из-за погружения в телефон, «Тэхён» также немного позже начал движение. Ровно к центру дороги мы должны были пересечься. Я шёл, не спуская с него взгляда, а он будто бы даже не собирался поднимать глаза с экрана.