– В конце концов, смена дизайна – не личное дело автора и художника, и Турищев прекрасно об этом знает. Без одобрения начальства подобное невозможно. Думай он действительно о новой концепции обложки, сперва обратился бы, например, к коммерческому директору, а уж потом ко мне. Кто я такая? Исполнитель. Делаю, что поручат. Коммерческий директор, кстати, против смены дизайна. Серия и без того успешно раскупается.

– Хорошо, допустим. Турищев обвинил вас в том, что вы не выполнили его требования. Что дальше?

– Страшно распсиховался, потащил меня к коммерческому директору и потребовал моего увольнения. Лайма сказала правильно – он пригрозил сообщить о моей некомпетентности во все издательства. Конечно, мне было неприятно, но трагедией я бы это не назвала. Спросите на работе – я в пятницу сама пыталась уволиться. Меня уговорили остаться, но все равно. Честное слово, не такая радость моя работа, чтобы из-за нее убивать человека.

– Разве вас обвиняют в убийстве? – ехидно осведомился Полухин.

– Стоит ли дожидаться? – с невольным смешком вырвалось у Кати. – Еще успеете.

Денис Борисович тоже усмехнулся.

– Посмотрим. Итак, что же вас сюда привело, Екатерина Александровна?

– Собственный идиотизм, – честно призналась Катя. И даже не стала строить глазки, благо, рядом нет Михаила Михайловича. – Месяца три назад я обнаружила в Интернете один сайт. Там критиковали книги Арт Тура. А я, естественно, интересуюсь отзывами о нем, вот и стала туда заглядывать.

– Адрес сайта?

– Ну, наизусть я не помню, а из дома могу сообщить.

– Дальше.

– Там есть форум и чат. Я люблю поболтаться в чате. А вчера особенно. Вы же понимаете, я не могла жаловаться на Турищева коллегам, им с ним работать дальше. А на этом сайте все его терпеть не могут.

– Почему? – заинтересовавшись, прервал Полухин.

– Ну, не знаю, – удивилась Катя. – Раз миллионам читателей он нравится, тем более имеют право на существование те, кто относится к нему критически.

– Если мне не понравилась книга, я просто не стану больше читать этого автора, – пожал плечами собеседник. – Однако создавать ради этого сайт или даже просто посещать его… зачем?

– Пожалуй. А мне и в голову не пришло…

Денис Борисович самодовольно улыбнулся. Катя тоже, но в душе. Пускай почувствует свое превосходство (кстати, вполне оправданное, поскольку рассуждает он здраво).

– Ладно, отложим. Вы вышли вчера в чат.

– Да, и встретила там новое лицо. То есть новый ник.

– Какой?

– Осведомленный.

– О чем? – не удержался от иронии милиционер.

– Вот и я так спросила, – обрадовалась его оплошности Катя. – Он ответил, что знает о Турищеве такое, что все ахнут. В смысле, плохое. Я спросила, что, а он ответил, что это надо видеть. Приехать завтра… то есть сегодня… к Турищеву на дачу к семи вечера…

– Осведомленный называл его «Турищев» или «Арт Тур»?

Катя закрыла глаза, восстанавливая картинку на экране.

– Арт… да, Арт Тур. А что?

– Вы знали, где у Турищева дача? – проигнорировал вопрос собеседник.

– Примерно. Никогда тут не была, но читала статью. Осведомленный велел ехать на электричке до Репино и идти по путям до полосатой будочки, где он в семь будет меня ждать. Вот я и приехала.

– Только не говорите, что ни разу не слышали о сексуальных маньяках, – холодно заметил Полухин.

Естественная реакция нормального человека. Сама виновата – нечего быть такой дурой, что даже мужчина удивляется.

– Я решила, на маньяка непохоже. По крайней мере, на сексуального. У моей бабушки была присказка – любопытство кошку сгубило. К тому же я была на Турищева страшно зла…

Катя осеклась – не самое уместное сообщение для подозреваемой в убийстве, однако милиционер придираться не стал. Зато спросил:

– А вы известили на сайте, что Турищев вас вчера уволил?

– Нет. Я вообще не говорила на сайте о том, где работаю. И подписывалась одними инициалами – К. Д. От греха подальше. А то начальство меня бы не одобрило. Мы на Турищеве делаем деньги, а я втихаря над ним потешаюсь. Нет, я общалась в чате инкогнито. И остальные тоже.

– Много вас там?

– Постоянных – человек десять… даже меньше.

– Вы знакомы с кем-нибудь в реале?

«Он и сам любитель чатов», – сообразила Катя.

– Нет, ни с кем. Мне хватало виртуала. Просто спустить пар после работы, понимаете?

– Ладно, пусть так, – вздохнул Денис Борисович. – Значит, вы примчались к полосатой будочке, а там… – Он сделал паузу.

– А там никого. Я ждала-ждала…

– Сколько?

– Минут пятнадцать. Мимо проезжали машины. Может, кто меня и запомнил. Один даже предложил подвезти, хоть я и не голосовала. Вот он точно похож на маньяка. А потом до меня дошло… я не обещала Осведомленному, что приду. Я решила, поэтому его и нет. Но раз уж я притащилась, глупо уезжать ни с чем. Я пошла искать дачу Турищева – и нашла на свою голову. А там в беседке труп. Вот и все.

– Как вы проникли в сад?

– Через дырку в заборе, – объяснила Катя. – Я знаю, это плохо меня характеризует. Я хотела подглядеть, чем таким отвратительным занимается Турищев. Мне при моих обстоятельствах это доставило бы массу удовольствия.

– Странно, что вы не сбежали при виде трупа, – хмыкнул милиционер. – Вам ведь наверняка не доставило удовольствия с нами разбираться.

– У меня мелькала подобная мысль, но я побоялась, что меня кто-то заметил у дачи и потом мне же будет хуже.

– По крайней мере, откровенно, – язвительно прокомментировал Денис Борисович.

– Так видно же, что вас не обманешь, – с неприкрытой обидой произнесла Катя. Собеседник слегка надул щеки – ага, подействовало. Если мужчина недоволен грубой лестью – значит, требует лести потоньше. – И еще… – голос Кати слегка задрожал, – наверное, про остальное тоже лучше сказать?

– Говорите, – с видом человека, поверившего, будто его и впрямь не обманешь, подбодрил милиционер.

– Михаил Михайлович велел ждать рядом с трупом, но мне стало страшно, и я пошла к даче. – Катя предпочла несколько изменить мотив своего поступка – любой откровенности есть предел. – Я услышала, как Лайма ссорится с Федором. Если вам интересно…

Собеседнику было интересно, и Катя по мере сил повторила ему диалог.

– Все? – уточнил милиционер. – Предупреждаю, вы не должны пока покидать пределы города. А завтра обязаны явиться для формальной дачи показаний.

– Неповиновение – расстрел, – улыбнулась Катя. – Хорошо, явлюсь.

Ответной улыбки не последовало, но Катя все равно осталась собой довольна. Похоже, она держалась правильно, сумев произвести впечатление импульсивной особы, у которой что на уме, то и на языке. Она чувствовала, что не слишком понравилась Денису Борисовичу (какой там к черту Борисович, парню от силы тридцать, просто Денису), однако в то, что она убийца, он не верит. Если б эта дамочка и пристукнула в гневе Турищева, у нее не хватило бы самообладания остаться на месте и вызвать милицию, а вызвав, достало б ума не ляпать себе во вред что попало – данный вердикт отчетливо читался на хмуром лице блюстителя закона. Иногда самое разумное – притворяться такой, какая ты есть.

Домой Катя вернулась почти к полуночи, и удовлетворение к той поре несколько угасло. Всю дорогу она пыталась осознать случившееся, но чувства отказывались принять то, на что намекали мозги. Турищева убили – и, как нарочно, именно тогда, когда Осведомленный заманил Катю на эту идиотскую дачу. Совпадение? А нелепое увольнение накануне – тоже совпадение? Нет, больше похоже на желание подставить. Вчера кто-то создал Кате мотив для преступления, а сегодня – демонстративную возможность его совершить. Прямо-таки подарок для следователей, уже упакованный и завязанный красивой ленточкой. Особенно если представить, что она впала бы в панику и сбежала. Кто-нибудь из соседей вспомнил бы об особе, бродящей по поселку, и опознал Катю (ведь милиция сразу включила б ее в список подозреваемых как человека, у которого на Турищева свеженький зуб). И вот ты на нарах. Почему-то нары особенно Катю нервировали. Возможно, причина была в трепетном отношении ко сну. Видение голой полки, по которой ползают насекомые разнообразной величины и кусачести, радикально портило настроение. Какой надо быть сволочью, чтобы прикончить Турищева, а в тюрьму вместо себя засадить ни в чем не повинную девушку, никогда не видевшую вшей и мечтавшую так и умереть в этом счастливом состоянии!