По календарю лето, а на дворе будто сырая осень. Ходики на стене показали начало десятого, и тут же послышался звук подходящей электрички. Это ее время по расписанию. Протяжный гудок разрезал пропитанную влагой утреннюю прохладу. С неба вновь посыпался мелкий дождь. Погода не дачная. Пассажиров электричка привезет мало.

Значит, не стоит надеяться на молочницу. По разбухшей от дождя земле трудно вести старенький велосипед, нагруженный пакетами с творогом и бутылками с молоком. Иногда молочница привозит сметану, масло и яйца. Тогда приходит праздник, и на верхней полке маленькой дачной электрической духовки румянятся творожные булочки. Но это бывает не часто. Молоко распродается быстро. Его даже не хватает всем желающим. Поэтому молочницу стараются задобрить урожаем вишни или садовой земляники. Почему-то у деревенских жителей эти ягоды не росли. А может быть, просто деревенская ребятня быстро, прямо с куста, их съедала еще недозревшими.

Наступившее утро, как и вчера, и уже несколько дней подряд, Евгений Петрович проводил в благодушном расположении духа, никуда не торопясь и размышляя, чем же заполнить очередной день. Как развлечь маленького сынишку, которого в доме удержать трудно. На улице ведь так дождливо и прохладно. Простудиться в такую погоду – пара пустяков.

Тихий шум дождя, словно оркестровая партитура, складывался из трех основных партий: звука воды, падающей, подобно небольшому водопаду, в эмалированное ведро у крыльца, дробной дождевой капели, ритмично барабанящей по железной крыше, и шелеста мокрых листьев садовых деревьев. Эти звуки сопровождали неприветливое, пахнущее мокрой зеленью, утро. Даже игрушки для песочницы в ведерке на крыльце казались грустными и забытыми.

Пасмурные дни были похожи один на другой. Все, что оставалось – это любоваться в окно на веранде на сизый бисер капель на листьях. Деревья разрослись, и ветки почти касались стекла. Сегодня к вечеру должна вернуться жена. Она уехала на свою родину, в Сибирь, навестить родителей и родных. А пока начинается хмурый летний день, а с ним и ежедневные дачные заботы.

«Сегодня в город поедем, – подумал Евгений Петрович. – Продуктов подкупить надо, да и проверить, все ли в порядке в городской квартире. Уже месяц там никого не было. А вечером и нашу маму встретим.

Ее поезд из Новосибирска придет к восьми часам на станцию Пенза-I. Эх, скорее бы! Что-нибудь новое расскажет про институт имени Е.Н. Мешалкина, о бывших сослуживцах. Наверняка и в Академгородке сумела побывать. Планировала по научным вопросам проконсультироваться с ребятами из института органической химии. Сложно ей. Да и время нынче смутное. Получается, что на долю детей, рожденных уже после войны, тоже немало испытаний выпало. Выходит, у каждого поколения свои радости и беды. А сказка для сына неплохая у нее вышла».

Жил-был маленький мальчик Петя в большом и высоком доме на шестом этаже. Жил он там вместе с мамой и папой. Зимой Петя ходил в детский сад, где играл с детьми, рисовал деревья и корабли, лепил из пластилина зверушек и слушал книжки, которые любила читать детям молодая и славная воспитательница. Он с удовольствием приходил в большую комнату, где встречался с Денисом и Сашей. Денис жил в одном доме с Петей, но его квартира была на девятом этаже. А Саша жил в соседнем пятиэтажном доме. Вместе они играли в снежки, катались на санках и иногда с ними, как со всеми мальчиками, приключались истории.

Это произошло зимой, когда снега было много, и детишек, закутанных в теплые бабушкины шали, возили из садика на санках. Как-то раз в группе детского сада Петя увидел на столе яблоко. Оно было большим и красным, с желтыми прожилками. Малыш подумал и решил, что оно ничейное. В комнате же никого не было. Дети уже пообедали и готовились к «тихому часу». И он дотянулся до края стола, взял яблоко и съел его. А оно оказалось подарком воспитателю. Вот такой конфуз случился. Папа смеялся, а мама сердилась: «Запомни! Не тобой положено – не тебе брать».

Случались и другие шалости: то захотелось обои фломастерами разукрасить и потом заправить их мамиными французскими духами, то интересно стало посмотреть, что будет, если в ванну вылить целый флакон шампуня и пустить под напором воду. Получилось даже необычнее, чем ожидалось: пенная шапка переваливалась через край, а аромат распространялся до лестничной клетки. Вот была потеха!

Родители сердились на детей за их проказы и обещали в наказание лишить их уличной прогулки, а иногда, ну когда уж совсем не было на них удержу, пугали дедом Бабаем или Бабой с ярко накрашенными губами. Дети делали вид, что побаиваются родителей, но твердо знали: родители их любят, и, когда они рядом, ничего бояться не стоит. На то они и родители. А деда Бабая ни разу не видел ни Денис, ни Саша, как и ту Бабу, которая не умела пользоваться косметикой.

Когда наступало лето, дети старались не позволять себе лишнего баловства. На улице так много заманчивого и неизведанного. От солнышка не только щеки детишек подрумянивались, но и травка росла быстрее. А в ней и муравьи, и букашки, и камушки разные встречались. Да мало ли еще какие мальчишеские дела можно было переделать на детской площадке.

Как правило, после обеда детей укладывали на дневной сон, и тогда родители занимались своими взрослыми делами. Однажды, когда мама уехала в Сибирь к родителям в гости, а папа вышел из дома по хозяйственным делам, Петя проснулся от шороха, который доносился из угла комнаты, где стоял папин письменный стол. Шорох был настолько явным и в то же время таинственным, что тишина в комнате только усиливала остроту возникшей ситуации.

Сначала Петя спрятался под одеялом. Но непонятные звуки не прекращались. Тогда он, осмелев, слез с кровати и на цыпочках подошел к столу.

– Скыр-быр, мыр-пыр, – услышал он опять непонятный шум.

«Да что же это что такое?» – недоумевал ребенок.

Сон моментально пропал, под ложечкой неприятно похолодело, а ушам, наоборот, стало жарко. И мальчик бегом вернулся в кровать. Он зарылся в одеяло и стал размышлять.

«У папы в ящике лежат всякие его инструменты. Мама этим ящиком не пользуется! Что же там может шуршать?» – рассуждал в темноте Петя.

– Скыр-быр, мыр-пыр, охо-хо, – раздавалось тем временем из угла комнаты.

«Надо кого-то позвать на помощь!» – решил мальчик. Ему становилось все страшнее и страшнее. «Мама уехала к бабушке и вернется не скоро», – продолжал размышлять он, боязливо высовывая нос из-под одеяла. – Папа наверняка в магазине дожидается своей очереди, когда толстая и сердитая тетенька-продавщица в булочной ему продукты продаст. Затем их нужно еще в авоську сложить, и только тогда можно будет идти домой. И хоть папе передвигаться помогает трость, все равно, даже опираясь на нее, быстро вернуться у него не получится. Скорее я к друзьям пойду, на помощь их позову, чем какой-то чучелы неизвестной пугаться, а один тут бояться не согласен».

И пошел Петя своих друзей на помощь звать. Вышел он на лестничную площадку, выглянул в окно, но двор был пуст. Только в песочнице валялись забытые кем-то формочки для куличиков.

Тогда Петя поднялся на девятый этаж и позвонил в дверь, звать Дениса на помощь. Петя был мальчиком рассудительным, а Денис – наблюдательным. Дети были одного возраста и роста, только у Пети были волосы темные, а у Дениса светлые, как золотистые лучики солнышка, а на лбу, в самом его центре, располагалось крупное темное пятно. Из всей детсадовской группы только друг Денис имел родимое пятно на лбу. Ему одному при рождении природа отметку поставила и родимым пятном наградила.