Она пыхтела.

— Ни одна постройка не может противостоять разбушевавшейся матери-природе. Позвони мне, когда тебе будет известно новое время прибытия, и мы увидимся в аэропорту.

Тревору пришлось улыбнуться. Его мама отказывалась принять ответ «нет», независимо от того, кто или что осмелился встать у нее на пути.

— Хорошо, я решу этот вопрос.

— Сделай это сейчас, сразу после того, как повесишь трубку.

— Да, мам.

Она засмеялась, и он присоединился к ней, немного скованно, как ему показалось. До тех пор, пока он не ответил на звонок, он еще мог пережить остаток долгого дня. Он собирался поговорить с ней и остальной частью его семьи о том, какие варианты у него были, насколько ограниченными они были, но этот разговор мог подождать до конца праздников. Может быть, если он будет достаточно долго откладывать, это просто исчезнет? Он мог засунуть голову в песок и притвориться, что совершенно здоров, притвориться, что его почки чудесным образом станут лучше, а не хуже. Что у него впереди были годы и годы, что он увидит, как будут подрастать его племянницы и племянники, что он найдет свою вторую половинку… что он не столкнется с выбором умереть комфортно на своих собственных условиях сейчас, прожив нормальную жизнь, или умереть позже, после того, как его тело ухудшиться до такой степени, что оно будет просто существовать в болезненных страданиях до неизбежного конца.

— Я люблю тебя, сынок, — его мама прислушалась к его мыслям, как будто чувствуя, что он на пути к слезам.

— Все, что у нас есть сегодня, — говорила она ему снова и снова. — Жизнь.

Он вновь напомнил себе — это все, что есть сейчас. С завтрашнего дня он будет думать о том, сколько таких «сейчас» у него осталось.

— Я тоже тебя люблю. Увидимся вечером.

Он убрал свой телефон, взял скребок для чистки снега и вышел, чтобы очистить лобовое стекло. Только тогда он заметил, сколько снега навалило за час, пока он был на приеме. С неба, похожего на сплошной серо-белый сланец, равномерно падали крупные хлопья, и хорошие четыре сантиметра свежего снега уже покрыли крышу его автомобиля. Если так будет продолжаться, он может вообще не добраться до аэропорта, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться об отмененных рейсах. К счастью, он уже собрал вещи, так что ему не придется бежать в гору домой после процедуры. По крайней мере, в этот день хоть что-то было хорошее.

— Ну же, прекрасный принц, — сказал он вслух, и его дыхание вырвалось изо рта белыми облачками. — Все, что мне нужно, это одна из твоих почек. Всего лишь одна.

— Маркус Робертс!

От испуга, документ, который он читал, выпал из его рук. Он поднял глаза, увидев Кейт Беллами, стоящую с хмурым лицом в дверях его кабинета. Ее обычно убранные назад длинные темные волосы теперь свободно спадали вокруг ее плеч.

— Третий раз — просто чудо, — сказала она, уперев руки в бедра, проходя и останавливаясь перед его столом. Ее внимание сосредоточилось на бумагах, разбросанных по его столу.

Он нахмурился, поднимая бумагу, которую уронил.

— Что ты имеешь в виду?

— Я три раза произнесла твое имя, чтобы привлечь внимание, — она вырвала документ из его руки и начала собирать разложенные на столе бумаги, безошибочно помещая их в соответствующие файлы. Едва взглянув, она, казалось, знала, что в какой папке должно быть. Яркий пример из многих, которые сделали ее одной из лучших помощников юриста в «Ролингз, Фрэнк и Эрнхаат», самой престижной юридической фирмы Колорадо.

— О, извини, — он потянулся к папке с файлами, но она отбила его руку. — Что ты делаешь?

— Ты, — указала она на него листом бумаги, — отправляешься домой.

Он откинулся на спинку стула, наблюдая, как она аккуратно складывала папки. Кейт всегда говорила ему, что он был последним человеком в офисе, когда она уходила в конце рабочего дня, тонко намекая на то, что ему пора тоже, на что он отвечал шуткой, и она, улыбаясь и покачивая головой, удалялась. Но никогда она не приказывала ему уйти раньше. Он не знал, возмутиться приказу или смириться с ее беспокойством.

— У меня еще есть время, пока моя машина не превратится в тыкву, — сказал он с улыбкой.

Она коротко стрельнула в него пристальным взглядом, а затем подошла к окнам позади него.

— Посмотри на улицу и скажи мне, что ты видишь.

Он обреченно вздохнул. Кейт присоединилась к фирме чуть более трех лет назад, и он очень быстро стал полагаться на ее опыт и умение делать невозможное. За десять лет в фирме у него был довольно солидный послужной список, но он стал еще совершеннее, когда она к ним пришла. Он не собирался злить ее, что, по сути, означало, потерять правую руку.

Снаружи короткий зимний световой день уступил место грифельно-серой темноте и дрейфующим белым хлопьям, равномерно падающим вниз.

— Идет снег. Сюрприз, сюрприз.

— Умник, — с ноткой смеха в голосе сказала она. — Посмотри еще раз.

На этот раз он посмотрел вниз на заснеженный город. Его офис был на седьмом этаже, с видом на запад. Обычно ему была видна вся фронтальная полоса города, простирающаяся с севера на юг, но теперь он едва мог разглядеть здания, которые, как он знал, были всего в нескольких кварталах. Снег уже начал падать, когда он утром ехал на работу — это была зима, в конце концов, — но он весь день не поднимал головы, сосредоточившись на новом деле, которое взял у другого адвоката, и даже не заметил, сколько снега навалило.

— Так много снега, — сказал он, повернувшись к ней лицом.

Она подняла бровь.

— Это практически «Снежный армагедон», и уже распространено экстренное предупреждение о метели. Большинство из наших уже уехали на праздники, и тебе нужно вернуться домой, прежде чем все занесет снегом.

Он пожал плечами и хитро улыбнулся.

— Тогда я смогу пойти в спортзал внизу, а затем поужинать в закусочной.

— Если они все еще открыты. А потом что? Спать на полу в офисе? — она покачала головой и наклонилась вниз стола, чтобы забрать его портфель.

— Почему нет? Это сэкономит мне время на дорогу, и я смогу сделать больше работы, — с новым делом, добавленным к его и без того большой нагрузке, он не шутил о необходимом дополнительном времени, чтобы добиться некоторого прогресса. Все равно дома его никто не ждал.

Кейт положила его портфель на стол и начала запихивать в него документы.

— Ты помнишь, что завтра Сочельник, не так ли?

— Конечно! — на самом деле, он не хотел об этом думать, но ни за что не признался бы ей в этом. Приближение праздников танцевало по краям его сознания, но он игнорировал это. Так же, как и почти двадцать лет назад. Каждое Рождество было напоминанием ему, что он не был достаточно хорошим сыном в глазах матери. То, что он не был звездой университета или спортсменом, которыми были его братья, было самым малым — его мать узнала, что он гей. С того момента он стал живым призраком в своем собственном доме. Так что да, он намеренно старался не думать об этих праздниках, максимально цепляясь и сосредоточиваясь на работе, пока не пройдут праздничные каникулы, и жизнь не вернется к обычным делам.

Судя по обеспокоенному взгляду, которым Кейт смотрела на него, она ему не поверила. Она сунула последнюю папку в портфель и захлопнула его с большей силой, чем было нужно.

Она выдохнула, как будто собиралась перед выступлением, ее голос был мягким, когда она сказала.

— Пожалуйста, Марк, скажи мне, что ты не проведешь праздники в одиночестве.

— Я не собираюсь проводить праздники один, — еще одна ложь. Он улыбнулся, надеясь, что это не выглядело фальшиво.

— Я знаю, что мы не говорим о нашей личной жизни, и я действительно не хотела выходить за рамки, но… — она села в кресло перед его столом. — Я беспокоюсь за тебя.

Его брови взлетели вверх. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Он был взрослым человеком, способным позаботиться о себе. С тех пор, как ему исполнилось восемнадцать лет, его мать бесцеремонно вытолкнула его за дверь, и он остался в огромном мире совершенно один. Даже дольше того. Он перестал существовать в ее глазах много лет назад, а в тот день она навсегда поставила точку в их отношениях.