— Если бы я не знал тебя лучше, я бы поклялся, что ты планировал закончить эту экскурсию тут, — сказал Тревор, останавливаясь позади Марка в большой комнате.

Как и все остальные комнаты в этом доме, две стены были окнами. Солнечный свет сиял через три окна в крыше, и еще одни французские двери выходили в патио, которое занимало восточную часть дома.

— Ты предполагаешь, что у меня были скрытые мотивы? — голос Марка был низким, хриплым, он повернулся и провел пальцем по шлевке ремня Тревора, подтягивая его ближе. В его глазах зажглись проказливые искорки.

Тревор усмехнулся.

— Все зависит от того, каковы эти мотивы.

— У меня такое ощущение, что они могут тебе понравиться, — Марк наклонил голову и прихватил губы Тревора. Прикосновение заставило задрожать его тело.

— Но не больше, чем это на самом деле может быть, — напомнил Тревор, упорно игнорируя ту часть, которая действительно хотела большего.

Марк слегка наклонил голову, и Тревор увидел, как в его мозгах вращаются колесики. Он приготовился к вопросам, на которые не хотел отвечать.

— Мы на одной волне, — наконец сказал Марк, не отпуская петлю ремня Тревора.

— Хорошо, — и это было хорошо, так почему же его облегчение было окрашено разочарованием?

Марк притянул Тревора ближе, пока их тела не соприкоснулись.

— Но это не значит, что мы не можем воспользоваться этим моментом, — сказал он. Его твердое тело прижалось к телу Тревора, и на этот раз Тревор инициировал следующий шаг.

Поцелуй был медленным, чувственным, и он приоткрыл рот, чтобы встретить язык Марка. Тревор наклонил голову, чтобы углубить поцелуй, и Марк ответил с такой интенсивностью, что сбил бы ботинки Тревора, если бы он все еще был в них. Его пожирали, и он любил каждую секунду, хотел большего, всегда хотел. И сейчас ему было все равно, что это значит. Он просто хотел чувствовать.

Но Марк прервал поцелуй, гася огонь между ними, и отступил назад. Тревора обдало холодом из-за резкого прерывания горячего поцелуя, и он споткнулся, делая шаг вперед. Его грудь часто поднималась и опускалась, воздух небольшими порывами вырывался из легких, и его разум мчался, чтобы догнать то, что только что произошло.

Ухмылка растянула губы Марка.

— Сначала мы копаем, потом играем, — суховато сказал он. Марк подошел к комоду и вытащил футболку и спортивные штаны, поворачивая голову в сторону Тревора, прежде чем бросить вещи.

Тревор замешкался, но каким-то образом сумел поймать одежду на груди.

— Грубо… Неудивительно, что у адвокатов такая плохая репутация.

После расчистки сугробов у въезда при помощи квадрацикла и лопат, Марк смог отогнать автомобиль с дороги. Обратно к дому Тревор поехал на квадрацикле, а Марк вел машину. Когда он заехал в гараж и заглушил двигатель, ему пришло в голову, что накануне сказала Кейт.

— Ты когда-нибудь лепил снеговика? — спросил Марк, когда выходил из машины.

Тревор посмотрел на него и улыбнулся.

— Каждый год.

— До сих пор? — он достал лопаты из задней части квадрацикла.

— До сих пор, — Тревор взял одну из лопат и последовал за ним, возвращая их на место в гараже. — Между моими братьями и сестрами, а теперь племянницами и племянниками соревнование, мы делимся на две команды, а потом пытаемся переплюнуть друг друга, у кого лучший снеговик. Мама с папой в роли судей, но почему-то это всегда заканчивается ничьей, — он подмигнул.

Непонятная боль проникла в грудь Марка. Это была ревность? Скорбь о потере чего-то, чего у него никогда не было?

— Звучит очень весело, — сказал он, стараясь сохранить ровный голос.

Однако он, должно быть, не очень преуспел в этом, потому что Тревор, прежде чем заговорить, секунду изучал его.

— Ты никогда не лепил снеговика?

Марк покачал головой.

— Я вырос в Аризоне, недалеко от Феникса. У нас там не так много снега.

— Жаль, что здесь снег слишком сухой, чтобы из него можно было лепить. Если мы добавим воду и лед…? — Тревор приподнял бровь.

— Нет-нет, — засмеялся Марк. — Мне не нужно делать что-то подобное.

Тревор ничего не сказал, просто стоял и смотрел на него, как будто пытался его разгадать. Синева его глаз была такой же глубокой и бесконечной, как зимнее небо над ними, но только от них исходило тепло, обволакивая тело Марка, просачиваясь внутрь, заполняя все пустые углы. Это была случайная встреча, которая должна была пережить лишь короткий момент времени, но то, что этот человек делал с ним…

— На самом деле, — сказал Марк, подойдя достаточно близко, чтобы вдохнуть возбуждающий аромат Тревора — свежий и бодрящий, как будто он каким-то образом разливал в бутылки солнце и горы — который направил тепло в пах Марка. — У меня есть идея получше, которая не связана со льдом и снегом и замораживанием наших задниц.

Они достаточно вспотели, пока расчищали снег у въезда на ранчо, чтобы оправдать желание раздеться и принять вместе душ, второй раз за этот день. Он потянулся к руке Тревора, и в его глазах промелькнули сомнения.

Тревор продолжал изучать его, и на секунду Марк подумал, что он не примет его предложение, но затем он сунул руку Марку. Кожа была прохладной, несмотря на то, что они были в огромных перчатках во время работы лопатой.

— Ты окончательно меня заездишь, — предупредил Тревор, но в его голосе была нотка предвкушения.

— Только самым лучшим образом, — выдохнул Марк, продолжая держать Тревора за руку, провел его внутрь, не останавливаясь, пока они не достигли ванной комнаты. Он наклонился, целуя и покусывая полные губы, к которым он уже так привык, и когда он приоткрыл рот, Тревор, не колеблясь, принял приглашение. Вкус Марка наполнял его желанием и мечтами. Мечтами, которые он откладывал, на которые у него не было времени.

Тревор откинулся назад, просовывая руки под футболку Марка и скользя по его телу, поднимая руки, чтобы снять мешающий кусок одежды, но, вдруг, ставшие такими горячими, ласкающие руки замерли на его коже.

— Я не могу поверить, как легко ты меня возбуждаешь, — сказал Тревор хриплым голосом, который дрожью прошелся вверх и вниз по спине Марка. — Такого никогда не было.

— Это чувство взаимно, — прошептал Марк, быстро помогая Тревору снять одежду, в то время как Тревор стягивал спортивные штаны Марка на пол. Затем рот Тревора снова обрушился на него. Поцелуи, покусывания, прикосновения зубов, скольжение языка внутри — горячий, страстный и требовательный — и не разрывая поцелуя, Марк подтолкнул Тревора в душ.

Наклонившись, чтобы включить воду, он целовал подбородок Тревора, верхнюю часть шеи, ключицу, поверх твердой грудной клетки. Они оба подпрыгнули от холодной воды из душа над ними, и, смеясь, Марк вытащил Тревора из-под льющегося на них потока, пока вода не прогрелась.

Марк скользил ладонями по плечам Тревора, по его крепким рукам, но два комочка под кожей его левого бицепса, который был обернут повязкой, привлекли внимание Марка. Его кожа вокруг комочков была окружена чем-то похожим на следы от уколов.

— Что это такое?

Тревор напрягся, убирая руку назад, но Марк держал его, позволяя своим рукам скользить по рукам Тревора с такой нежностью, которую, надеялся, тот почувствует. Что бы это ни было, это не уменьшило того, как сильно он хотел этого человека.

— Прости, я не хотел вмешиваться. Просто любопытно, — Марк подошел ближе, переплетая их пальцы вместе, и нежно поцеловал Тревора.

— Нет, все в порядке. Это просто… — Тревор опустил глаза и пожал плечами, прежде чем снова встретиться с ним взглядом, выражение лица было нечитаемым. — Не о чем беспокоиться.

Марк кивнул. Это могло быть его собственное восприятие, окрашивающее ситуацию, но, если он не ошибся, он увидел вспышку страха в этих ярко-синих глазах. Что бы ни вызвало эти отметины, Тревор сказал бы ему, если бы захотел. Марк не давил, но какая-то часть его хотела, чтобы Тревор доверял ему настолько, чтобы захотел поговорить об этом.