Проблема состояла в том, что обе стороны знали немного. На самом деле, совсем ничего.

— Ветер, — ответил Тейт на мой вопрос.

— Что, прости? — спросила я.

— Он как ветер в поле. У нас нет ничего. Никаких зацепок, никаких идей, и он действует не по схеме, может ударить в любое время.

— Да, но ты сказал, что все жертвы были похожи на Тоню, — напомнила я. Он действительно так говорил. Он говорил, что все женщины были Тониного возраста, по имеющимся сведениям, одевались как она и перед смертью вели себя как она. Четверо, включая Тоню и недавно убитую женщину, работали официантками в барах, трое — стриптизершами, и одна была проституткой.

— Да, они повсюду расставили людей, предупреждают жителей. Но если он захочет убить, он найдет кого.

— Точно, — прошептала я, потому что это было одинаково жутко и страшно.

— Какие у тебя планы? — спросил Тейт, и я вздохнула.

Я находилась на перепутье. Я разговаривала с Кристал, и она сказала, что я могу отсутствовать столько, сколько понадобится.

Это было бы очень любезно с ее стороны, если бы она не закончила наш разговор фразой: «Мне-то какое дело, мне же не платить тебе, пока ты дома». Таким образом она дала мне понять, что я в неоплачиваемом отпуске.

Меня это устраивало. Мне нужно побыть здесь, проследить за всем, прополоть мамин палисадник, подстричь двор (мне потребовался целый день, чтобы подстричь лужайку перед домом, поляну через дорогу около увитой виноградом беседки и прополоть сорняки повсюду, даже вокруг пруда — Тайлеру надо привезти своих подопечных в Индиану и заставить заниматься этим, получится убойная тренировка), убраться в доме, возить маму по делам и навещать папу.

Но папа шел на поправку, а значит, становился непоседливее. Он хотел выйти из больницы. Он не любил находиться взаперти. Еще день-два — и он полезет на стену.

Но я также ощущала необходимость вернуться домой в Карнэл. Я начала новую жизнь там, она мне нравилась, и я скучала по ней. По Бетти и Неду, по бассейну, по «У Баббы», по Джиму-Билли, по походам в гости к Санни и Шамблсу, по их угощениям, по Венди, по Холли в цветочном магазине — я даже скучала по тренировкам у Тайлера.

И потом, там был Тейт.

Я хотела поехать домой.

Мама тоже хотела, чтобы я поехала домой.

— Нужно продолжать жить дальше, милая, — сказала она. — И тебе тоже.

— Я могу остаться на время.

— Я знаю, что можешь, но там не моя жизнь, а здесь не твоя, — ответила она.

— Но тебе нужно...

— Научиться справляться с тем, что есть и что случится потом. Ты не можешь остаться навсегда.

Это правда. Я не могла. Я любила маму с папой, Каролину с Маком, штат Индиана и нашу ферму и провела десять лет, скучая по ним и мечтая вернуться.

Но теперь моя жизнь в Карнэле.

Мама взяла меня за руку и сжала ее.

— У нас все будет хорошо, милая, так что ты можешь возвращаться домой к Тейту и привезти его сюда, когда мы сможем принимать гостей. На Рождество. Я приготовлю ему свою куриную лапшу, и вы сможете покататься на коньках по пруду.

Я попыталась представить Тейта на коньках. Но картинка у меня в голове никак не хотела складываться, скорее всего потому, что крутизна Тейта протянулась через четыре штата и помешала этому.

— Мама считает, что я должна ехать домой, — сказала я Тейту.

— Она права, Крутышка.

— Но я могла бы остаться еще. Думаю, им нужно...

— Продолжать жить своей жизнью, детка, и эту жизнь ты не делишь с ними. Им нужно научиться жить без тебя, подстригающей их лужайку.

— Они мои родители, — напомнила я.

— Ты переезжаешь домой?

— Нет.

— Тогда какая польза в том, что они привыкнут, что ты делаешь все за них, а потом ты соберешься и уедешь? Тогда им все равно придется учиться справляться самим. С таким же успехом они могут это делать сейчас.

— Тейт, мой папа только что пережил инфаркт, — мягко сказала я.

— Да, но он пережил его, Лори, — так же мягко ответил Тейт. — И он выздоровеет, а ты не окажешь ему услугу, если будешь сдувать с него пылинки. Ему нужно вернуться и привыкать к новой жизни, и твоей маме тоже.

Я обдумала это.

Мой папа не любил бездельничающих детей, и у нас были свои обязанности. Мы работали в мамином саду, убирались в доме, помогали ему с его многочисленными «проектами». Но я никогда не стригла лужайку, это была мужская работа (по папиным словам). У него взорвался бы мозг, если бы я попыталась подстричь лужайку, когда он дома. Или сделать что-либо еще хоть отдаленно похожее на сдувание с него пылинок. Он предпочтет, чтобы трава выросла по пояс, чем одна из его девочек станет ее косить (конечно, он никогда бы не позволил траве вырасти по пояс, он бы позвонил одному из своих приятелей, которых у него миллион).

Вместо того чтобы сказать Тейту, что он прав, я промолчала.

Но он разгадал мою хитрость. Я поняла это, когда он спросил:

— Так когда ты возвращаешься домой?

— Завтра я поговорю с мамой.

Он немного помолчал, а потом нежно сказал:

— Хорошо.

Это действительно было хорошо. Дом означал Тейта и возможность находиться рядом с ним, когда он говорит таким голосом.

— Хотя мне придется ненадолго уехать, — продолжил он.

Все мысли о том, что дом означал Тейта, вылетели из моей головы.

— Уехать?

— Пришли два дела. Неявка в суд, высокое вознаграждение, за обоих. Я потратил слишком много денег. Мне нужно взяться за них.

— Куда ты поедешь? — спросила я.

— Куда они меня приведут.

— Сколько тебя не будет?

— Невозможно сказать.

Вот отстой!

— Значит, я с таким же успехом могу побыть здесь, — решила я.

— Детка, ты возвращаешься не ради меня. Ты возвращаешься, потому что это твоя жизнь. Верно?

Это да.

Ну ладно, частично да.

— Однако, — продолжал он, и в его голосе прорезалось рычание, но приятное, — приятно знать, что ты хочешь вернуться к своему старику.

— По большей части мне нужно возвращаться, потому что я не хочу, чтобы Кристал своим плохим настроением распугала всех моих клиентов с большими чаевыми.

— Ага, — сказал Тейт, улыбаясь. Понятно, что я не могла видеть, что он улыбается, я просто это знала.

— Мы закончили? — спросила я, потому что слегка запаниковала от того, что он знает, насколько нравится мне. Хотя он не мог бы этого не заметить, ведь я прижималась к нему, когда он спал и бодрствовал, постоянно отправляла ему сообщения по его приказу, и еще я показала ему, как он мне нравится, в нашу последнюю ночь вместе и сделала это ртом. Опять же, ему тоже понравилось, намного больше, чем мне, и он доказал это, воспользовавшись той частью своего тела, которая мне так нравилась, и сделав это именно так, как нравилось мне.

— Ты устала? — спросил он.

— Да.

И я не обманывала.

— Тогда сладких снов, детка, — прошептал он.

У меня сжалось сердце.

Это я тоже получала каждую ночь. То, что Тейт желал мне сладких снов, доказывало, что я ему тоже нравлюсь.

— И тебе, Капитан, — прошептала я в ответ.

Он подождал моего ответа и отключился. Он не попрощался, он никогда не прощался. Он просто желал мне сладких снов, потом ждал ответа и отключался.

Я нажала кнопку, экран погас, я положила телефон на прикроватную тумбочку и уставилась в темноту.

В голове раздался его голос.

«Сладких снов, детка».

Я закрыла глаза и уже через несколько минут спала.

Глава 13

Задира

— У тебя что, мозг утек в ботинки? Я сказала: семь долларов пятьдесят центов, — сказала Твайла посетителю.

Твайла была одной из двух новых официанток. Пятьдесят три года, телосложение питбуля, короткие седеющие очень кудрявые волосы со стрижкой маллет, а еще по сравнению с ней Кристал могла сойти за счастливого эльфа.

Я услышала ее — блин, да ее все услышали, — и мой взгляд метнулся к Баббе, стоявшему за барной стойкой.