– Ох, еще левее надо, Аленушка, – закряхтел Алеша. Лицо его приобрело зеленовато-землистый оттенок.

– Тпруу! Стоять! – закричала Алена. Ей показалось, что Алеша сейчас рухнет вниз.

Кони еще только коснулись копытами красной каменистой почвы, а богатырь уже соскочил с коня и бросился за ближайшие жиденькие кусты. Судя по долетевшим до Алены звукам, вчерашнее вино пыталось выйти обратно. И небезуспешно. Алена тактично отвернулась и стала рассматривать окрестности. Справа, насколько хватает глаз, простиралась ковыльная степь. Где-то вдалеке к небу вился одинокий дымок. Слева над ними возвышались крутые горные кряжи. Редкая трава пробивалась сквозь красноватую, глинистую почву. Чуть в стороне журчала речка. Лошади жадно пили из нее воду. Только сейчас Алена заметила, как животные устали. Они тяжело поводили боками, с губ Черной падали пенные хлопья.

«Сколько же мы скакали? – Выехали на рассвете, а сейчас солнце уже почти в зените…»

– Да уж, дал я маху, Аленушка, – вздохнул Алеша. Он умылся в реке и окончательно ожил. – Вот ведь учудил-то я с похмельица. Долго мы скакали не в ту сторону. Раньше я таких краев не видывал.

Он оглядел окрестности с довольным, хотя и несколько обескураженным видом.

– Не видывал?! – Алена задохнулась от возмущения. – А сам говорил… Да мы же заблудились!

– Ага, – богатырь улыбнулся радостно, как ребенок, и нахлобучил на мокрые кудри шлем. – Заблудились, Аленушка! – и он чуть было не подхватил ее от избытка чувств на руки. Впрочем, натолкнувшись на строгий взгляд, потупился и виновато пожал плечами.

– Не вижу причин для веселья, – холодно произнесла Алена. – Что нам теперь делать? Одним? В совершенно незнакомой стране?

– Что ли ты боишься, Аленушка? – удивленно наклонил голову Алеша. – Так тебе со мной бояться нечего. Коли надо, я любому ворогу… – богатырь подбоченился, с вызовом оглядел окрестности, и, сложив ладони рупором, зычно крикнул: – Эге-ге-гей!..

Горное эхо подхватило крик, многократно повторив его. Над каменными кряжами взмыли и закружились большие птицы. Мурашки побежали у Алены по коже.

– Что-то мне, Алеша все же боязно. Лучше мы поедем потихонечку, – она схватила богатыря за рукав и потянула к лошадям.

– Да куда же ехать нам, Аленушка? Ведь вокруг места все незнакомые. Тут дорогу спрашивать надобно. Вон, дымок в поле вьется. Не жилье ли там?

– Нет! – взвизгнула Алена, моментально представив, с кем они могут там встретиться. – Ты лучше подумай головой. Степи и болота мы проехали. На лесах забрали сильно к северу и стали влево, к югу поворачивать. Значит это горы Оловянные. Мне про них и леший рассказывал. Если поедем вдоль них, выберемся к морю.

– Это горы, да не Оловянные, – нахмурился Алеша. – Ты смотри, вон здесь и глина красная. И вода в реке со ржавым привкусом… Видом эти горы я не видывал. Я про них лишь слыхом слыхивал. Это видно горы все Железные. Может, вот она – река Смородина. Про нее мне Добрыня рассказывал. Он тут бился со Змеем Горынычем.

– Так чего же мы стоим тогда? Поехали! – Алена еще усерднее потянула богатыря к лошадям.

– К Змею Горынычу? – удивленно поднял брови Алеша Попович.

– Да ты что?! Не к нему, а к морю Черному! Мимо гор Железных, мимо Медных гор. А потом будут горы Оловянные. Да не стой столбом, подсади меня!

– А откуда ты знаешь дорогу? – растеряно спросил богатырь, подсаживая ее в седло.

– Сказки, блин, читала. Поехали! – и она ударила Черную пятками в бока.

Пройдя галопом бок о бок шагов сто, они, дав лошадкам плетей, перешли на богатырский скок.

«Если это и правда Железные горы, – рассуждала про себя Алена, – и если сказки не врут, то мы, таки, доберемся до Оловянных гор… А из какой это сказки, кстати? Оловянные, Медные, Железные горы… Это же дорога к царству Кощея! Тогда при чем тут Змей Горынович? Если у них тут другая география, то, мы еще сильней заблудимся…».

Они скакали над широкой степью, держа горную гряду все время справа. Горы постепенно меняли свой вид. Становились менее отвесными и обрывистыми. Вместо голого камня и красной глины появилась черная почва. На склонах зазеленела растительность, и вскоре все горы уже были покрыты густым хвойным лесом. Пространство слева стало не таким безлюдным, как раньше. Встречались редкие жилища и распаханные поля.

Алеша всматривался в окружающий пейзаж особенно внимательно и морщил лоб, словно пытаясь что-то припомнить.

– Ты права была, все сходится, Аленушка! – радостно вскричал он вдруг, и чуть не свалился с коня, попытавшись одобрительно хлопнуть ее по плечу. – Это ведь и вправду горы Медные. Мне про них Добрыня рассказывал.

«Выходит, зная русские сказки, в этом мире вполне можно ориентироваться. Можно, но осторожно. Отличий тоже много. Руслан не женился на Людмиле, и Дунай с Добрыней Никитичем не подрались при первой встрече, как в былине. Хотя, могли бы, наверное, если бы не Илья Муромец… Впрочем, он и в былине их помирил! Надо вспомнить, что я знаю про Черномора. В бороде вся его сила… Откуда, интересно, Пушкин этого Черномора взял? Есть где-нибудь в народных сказках такой персонаж? Что-то не припомню».

Из задумчивости Алену вывел радостный вопль Алеши:

– Море!

Синяя полоска на горизонте, впрочем, почти сразу скрылась из виду – лошади уже шли на снижение, чтобы потом снова оттолкнуться от земли. Горы стали менее высокими, похожими скорее на большие холмы. На пологих склонах росли в основном лиственные деревья, и у подножий прилепились домишки.

– А это горы Оловянные, – соловьем разливался Алеша Попович. Он, наконец, перестал нервно оглядываться, и сориентировался. – Люди тут живут мастеровитые. Добывают из-под гор свинец да олово. Продают-то всем соседям за денежки.

Море тем временем оказалось совсем рядом. Они дружно натянули поводья, и лошади, прянув на прибрежный песочек, перешли на галоп, а потом и на шаг.

– Скоро уж и царство Черноморово. До заката будем в Новом городе.

– Что это за город? – спросила Алена. – Если страна заморская, откуда же здесь Новгород?

– Да совсем не тот это Новгород, где живет Омелфа Тимофеевна, матушка Добрыни Никитича. Это Новоград заморский, белокаменный, называемый по-ихнему Неаполем.

Глава 6

Что город, то норов, что деревня, то обычай.

Русская народная пословица

В город они приехали уже поздним вечером и поэтому решили сперва переночевать где-нибудь, осмотреться, и лишь потом нанести визит Черномору. У Алены все не шла из головы характеристика, данная колдуну Бубой: «свои его боятся, а соседи опасаются». Ночевать решили на постоялом дворе «Папа Карло», благо прямо из его окон открывался прекрасный вид на нависшую над морем громаду Черноморова белокаменного замка. Ужинали долго и обстоятельно. Правда, матросы, сидевшие за соседними пятью столиками, на взгляд выпившего «для аппетита» кувшин местного вина Алеши, говорили слишком громко. И он вежливо попросил их вести себя потише.

Когда Алена заплатила трактирщику за битую посуду и четыре сломанных стула, они смогли спокойно, в тишине, доесть свой ужин. Однако через полчаса в кабак заглянули какие-то рослые небритые типы с бегающими глазами. Типов было немного, но в руках они держали неприятного вида дубины и стилеты. В результате Алене пришлось заплатить трактирщику еще за семь сломанных стульев, за три стола и за пролом в северной стене.

Они уже совсем собрались идти спать, но в трактир заглянули четверо – подслеповатый усатый толстячок с золотой цепью до пупа и с ним трое парней, ростом с Алешу, только малость пошире в плечах. Алеша, устало вздохнув, снова приподнялся со стула, но кабатчик стал так причитать, умоляя не разорять его, что Алена решила сперва сама поговорить с нагрянувшими гостями. Как ни странно, толстяк понимал русский язык, хотя и безбожно его коверкал. Узнав, что сеньорита Елена с братом приехали в гости к Черномору, он стал очень любезен, купил для Алеши еще кувшин вина, и, подсев к ним за столик долго рассказывал «уважаемым гостям» о своей нелегкой жизни. Звали толстячка сеньор Базилио. Он утверждал, что является крестным отцом для жителей всех прибрежных кварталов и следит за порядком на вверенной ему территории, добровольно помогая, таким образом, городской страже.