Если Фраун убежден, что Давари мертва, значит, он никак не может относиться к тем, кто пытался подставить лорда Эшлина. И тогда выходит, что у нас есть еще один враг, только более расчетливый и могущественный.

Стук в дверь оказался неожиданностью для меня. Подорвавшись с места, ринулась к выходу и только тогда поняла, что это не Римм. Ведь он стучать не будет, это же его покои.

Неуверенно приоткрыв дверь, увидела вполне ожидаемую картину.

Чадящие факелы отражались бликами на молочно-белом лице моей родительницы. Черные волосы собраны в высокую прическу, из-за чего нельзя определить их реальную длину. Пухлые губы растянуты в улыбке, а пронзительно синие глаза наполнены родительской нежностью. Моя точная копия взирала на меня, ожидая, когда я пропущу ее в комнату.

Отойдя от ступора, кинулась на шею матери, получив в ответ не менее крепкие объятия. От нее пахло солоновато-горьким запахом буквицы, а на шее висел соответствующий защитный амулет.

Пройдя в комнату, мы сразу же разместились на диване и принялись обсуждать последние новости из жизни каждой из нас. За время ожидания Риммара я немного примирилась с тем, что мама вновь вышла замуж, правда, детская обида на родительницу все еще душила меня.

- А где твой некромант? – вопросила мама через несколько минут непрерывной болтовни.

- Он на совете, - соврала я, сама толком не зная ответа на этот вопрос.

- И это среди ночи? – Удивилась та, но не подала виду, что не поверила мне. Действительно, ведь император может собрать совет даже ночью, ему этого никто не запретит сделать.

Дальше время потянулось будто патока. Мы разговаривали обо всем и ни о чем одновременно. Женские посиделки грозились перейти в нечто более разрушительное, когда мама услышала полную историю наших с Риммаром отношений.

Как она сказала: «Вот выловлю этого проходимца и надиру ему уши! Ишь чего удумал, изводить ревностью мою дочь!». Ну, а я предусмотрительно не стала говорить, что сама от него недалеко ушла. Хотя, от осинки не родятся апельсинки. Так что, мама сама прекрасно знала, что собой представляет ее взбалмошная дочь с шилом в одном знаменательном месте.

Когда мы уже намеревались разойтись по комнатам и таки выспаться, в гостиную влетел встревоженный Риммар. На нем просто лица не было. Смуглая кожа приобрела фарфоровый оттенок, а синие глаза разом помутнели, будто их чем-то присыпали.

- Ринара, - выдохнул облегченно некромант. И даже мама, которая не боле, чем полчаса назад была воинственно настроена по отношению к потенциальному зятю, мигом растеряла весь пыл.

- Что-то случилось? – взволнованно прошептала я, приподнимаясь с насиженного места. Дорожный костюм, который я так и не сменила, неприятно скатался вокруг ног, создавая удавку.

- Зинар. Он мертв.

*

Я как встала, так и приземлилась обратно на диван, пораженная данной новостью. Как так? Ведь резиденция Фейридоров охраняется столькими воинами. Причем далеко не последними.

- Но как? – Все-таки смогла из себя выдавить через несколько томительных минут молчания.

- Еще никто не знает. Известно только, что Зинар найден в своих покоях с одной из фавориток. Оба растерзаны, вероятно, животным. Но как дикое существо смогло пробраться через охранный контур и такое количество стражи, нам только предстоит выяснить.

Мне казалось, что все это чья-то злая шутка или жуткий ночной кошмар, в который мне не хотелось верить. Мама сидела как громом пораженная, даже голос ни разу не подала.

- Ринара, скажи честно, ты была в курсе лорда Фрауна? – отозвался Риммар, передергивая плечами. Подняв глаза на его лицо, с ярко выраженным чувством досады, я стушевалась под пристальным взором некроманта, а вот он отводить взгляд не собирался.

- Да, - честно ответила, не решаясь поднять глаз на возлюбленного.

- И как давно?

- С момента нашего совместного путешествия от границы.

- Вот как, - уподобляясь Даймону, протянул Римм. В такие моменты они боле всего походили на родных братьев, нежели на соперников, хотя, соперничество уже в прошлом. Уязвленное выражение лица с вздымающимися ноздрями, плотно сжатые губы и та самая складка, залегающая на натянутом лбу, которую хочется разгладить.

- Ты знаешь кого-нибудь из сыска, в котором служил Фраун? – Как-то быстро перевел тему некромант.

- Нет, пожалуй, нет, такие знакомые меня по жизни стороной обходят. Не любят меня сыскари, что ж поделать. – Я лишь развела руками, мол, здесь я чиста как первый снег, не придерешься. – А зачем тебе это?

- У него был сообщник среди них. Некий некромант, который напал на меня тогда, возле дома. Хотелось бы пообщаться с этим человеком. Что-то мне подсказывает, что мы знакомы.

Я лишь хмыкнула. Честно говоря, в свете последних событий я уже ничему не удивлюсь. Даже, если предателем окажется кто-то из ближнего круга Эшлина. Ведь среди них немало некромантов.

*

В императорском дворце, как и во многих других имелись подземелья, где располагались тюремные камеры.

Бегло оглядев здешнюю обстановку, я поспешно спустился на самый нижний уровень, именно там, в одной из одиночных камер, ютился Фраун.

Одежда висела на нем драным тряпьем, только подчеркивая сухощавую фигуру мага. Он устремил на меня озлобленный взгляд, в котором было замешено и презрение, и ненависть, и что-то еще, плохо различимое.

Подойдя ближе к камере, изучающе уставился на того, кто не единожды пытался от меня избавиться. И из-за кого? Бывшей любовницы? Которая даже не удосужилась обозначить перед ним, что она жива.

- Фраун, вот вроде взрослый мужик, а все туда же. Мститель нашелся. Ты вообще в курсе, что твоя ненаглядная жива и, скорее всего, более чем здорова. – Мне понравился произведенный моими словами эффект. Изначально перекошенное от злобы лицо, будто маска начало стекать, явив мне растерянного юнца. А ведь Фраун был немногим младше меня и вполне мог считаться зрелым мужчиной. Ан нет, повелся на россказни блудливой малолетней девицы у которой таких как он был целый полк.

- Эшлин, ты последняя скотина, если пытаешься сейчас задурить мне голову, - прорычал заключенный, возвращая надменное выражение лица. Смотрелось, если честно, комично. Будто это я сейчас оборванцем сижу за решеткой.

- Как же, - иронично обронил я, убирая руки в карманы. Вальяжно облокотившись на железную балку, заломил бровь, ожидая, когда он вновь заговорит.

- Ты хочешь сказать, что Блю жива? Так? – Перешел на более мирный тон мой оппонент. – Тогда почему она не дала мне об этом знать?

- Мне покуда знать? – Фыркнул, метнув на него небрежный взгляд. И этот человек пытался меня убить? Да еще и не один раз? Серьезно?

- Я буду говорить. – Он привстал с пола, на негнущихся ногах подошел к решетке и просительно уставился на меня.

- Оно как. - Я вновь хмыкнул, уже по-новому смотря на заключенного. – И что ты хочешь мне поведать?

- Я выдам тебе своего подельника, а ты взамен поможешь мне получить послабление.

Что же. Это было очевидно и при этом, в принципе, не предвещало никаких потерь с моей стороны, поэтому я решительно кивнул, соглашаясь.

- Вивер Блаш, - резко, будто нанося удар, выплюнул огневик, внимательно смотря мне в глаза. Синий взор буйствующего моря против грозового неба. И он победил, я отвел взгляд раньше.

- Не может быть! – процедил я, ударяя кулаком о балку, на которую секундой ранее опирался. – Поклянись, Линдар Фраун!

- Клянусь тебе, лорд Риммар Эшлин, что ни словом, ни делом, не обманул тебя за время нашего последнего разговора, - припечатал меня тот, подтверждая худшее, - тот, кого я знал с детства, тот, с кем я в свое время делил парту, тот, кто не единожды прикрывал мне спину при прорыве нежити, предал меня.

- Что же, лорд Фраун, вы получите снисхождение, - резко бросил я, покидая общество того, чьи слова убили во мне последнюю надежду, что есть еще в этом мире люди, которых нельзя купить.