Та повела плечом, навалилась на косяк и скрестила руки на груди. Посмотрела на аккуратные ногти с французским маникюром:

— Ну, я хотела тебя позвать кофейку попить, да потолковать о делах наших праведных. Кофе, кстати, с коньяком.

Кощей охнул, помассировал переносицу, тяжело поднялся, опираясь рукой о стол, вздохнул:

— Мне чего-то так хреново. Давай лучше просто по рюмашечке коньяка?

— Ага, — хмыкнула Ядвига, — а домой меня кто повезёт?

Кощей крякнул, потёр шею:

— Ладно, давай кофе с коньяком.

Комментарий к IV четверть. Расставить все точки

Давно зрела идея этой зарисовки, но всё никак не могла собраться с силами. Вот наконец и признание Кощея Варе)

Что-то вроде АУшки по этой АУшке: https://ficbook.net/readfic/7275660

========== IV четверть.Отверженные ==========

Комментарий к IV четверть.Отверженные

Итак, первая часть сборника про школу.

Сперва написала по любимой паре и любимым героям. Потом - как пойдёт.

Ищу соавторов, которые могут клепать драбблы в таком стиле. Отписывайтесь в комменты, кидайте примеры работ, а потом ждите моего ответа.

Описание: Расставаться всегда тяжело. Особенно когда смысл твоей жизни за последние два года говорит, что ты ещё ребёнок. И на стены лезть хочется, и выть. Но всегда есть рядом тот, кто возьмёт тебя за руку, и ты поймёшь, что не один.

Группа автора: https://vk.com/okkollet

«Ты ещё совсем ребёнок, Варя. Ты ещё не можешь понять, что совершаешь ошибку», — ласковый взгляд Кощеева, утешающие объятия и эти слова, которые убили её. Казалось, что этот диалог, случившийся полчаса назад, — всего лишь сон.

— Я не ребёнок! — Варя крепко прижала подушку к груди и мотнула мокрыми волосами.

После тех слов она не убежала, как делают героини дешевых фильмов, а улыбнулась, поблагодарила Кощея, спросила тему следующего занятия, а только потом вышла из гимназии. И полчаса гуляла под ливнем, чувствуя, как липкий холод забирается под кожу. Волосы тяжелели, тянули вниз. Горячие горькие слёзы сливались с холодными тяжёлыми каплями дождя. Руки немели. А Варя всё плутала по городу, вдыхая запах грядущей грозы. Когда вдалеке громыхнуло, а небо разрезали две серебристые вспышки, Варя поняла, что остановилась у своего подъезда. Влетела в квартиру. Здесь не было никого.

— Я не ребёнок! Не ребёнок! Я девушка! Я взрослая! — твердила Варя обиженно, стараясь проглотить обиду и слёзы. — Я пыталась ему это доказать два года!

Она уткнулась лицом в подушку, вдыхая терпкий запах «Ambré Baldessarini» — именно такими духами пользовался Кощей, и её лучший друг — Артём Мещеряков — подарил ей пробник на восьмое марта. Варя потянулась к телефону, открыла мессенджер, пролистав беседы с мамой и отцом, выбрала Арта в контактах. Набрала в окошке сообщения: «Ты мне нужен». Рука зависла над кнопкой отправки: у Арта уже другая жизнь. В отличие от неё, у него на личном фронте всё хорошо: девушка-сверстница, девушка-геймерша — такая не отошьёт Арта. Варя стёрла сообщение и бросила телефон рядом с собой.

— Арта никто не отвергнет… — простонала она. — Он хороший, очень. Он чуткий, добрый, сильный, готовый помочь. Он настоящий друг. Мой друг.

Варя уткнулась носом в подушку. Шероховатая поверхность льняной наволочки царапала кожу. Варе было всё равно. Она судорожно всхлипывала, душила слёзы в подушке. Когда-то, лет в двенадцать, когда они с Артом шутки ради решили посмотреть русские мелодрамы, Арт сказал, что если Варю обидит мужчина, он будет рядом. «И где ты, когда так нужен?» — всхлипнула снова, безжалостно растирая лицо руками. А Варя тогда ему ответила, что ни за что не будет плакать из-за любви к мужчине. «Врунья, — констатировала, судорожно вздохнула. — И ребёнок!» Подушка с глухим хлопком полетела в стену. Варя огляделась. Посмотрела на маленькие подушечки, валявшиеся на полу. Подняла одну. Запустила в стену. И ещё одну подняла и запустила. Легче не становилось. Она бросала подушки исступленно, как будто под гипнозом.

Телефон завибрировал слишком неожиданно. Варя потеряла концентрацию. Подушка, влетев в часы, сбила их с гвоздика. Часы с грохотом упали на пол, в груду подушек. Варя фыркнула, бросила валявшуюся на кровати мягкую игрушку в ту же кучу. Посмотрела на звонящего: «Арт». В душе что-то ёкнуло. Слабость окутала всё тело. Медленно и тяжело, как во сне, Варя взяла в руку телефон, утёрла слёзы (как будто Арт мог их видеть!) и ответила на звонок.

— Алло, Варь? — голос Арта отдавал горечью и злобой.

— Арт, привет, — Варин голос чуть подрагивал, выдавая недавнюю истерику.

— Варь, мне сейчас очень хочется напиться до беспамятства, — выдохнул Арт в трубку.

Арт никогда не позволял себе таких резких выражений и тяжёлых желаний. И уж тем более никогда бы не высказал их Варе — подруге дней его суровых. Но сегодня был особый случай. Арт стоял под дождём на автобусной остановке, зарываясь пальцами в липкие мокрые волосы, и выдавливал из себя каждое слово. Кира ему отказала. Сказала, что не хочет обременять себя отношениями, и посоветовала прийти ему через годика четыре — когда им всем будет по двадцать.

— Что случилось? — от неожиданности Варя громко шмыгнула носом.

— А у тебя? — Артём без труда различил в голосе подруги фальшь.

— Не вздумай переться в бар, — Варя ловко ушла от темы, провела ладонью по влажному лицу и вытерла ладонь о бедро.

Она протрезвела. И всё поняла. Голос звучал почти как обычно — безапелляционно и требовательно.

— А куда? — усмехнулся Арт.

— Ко мне.

— Водкой отпаивать будешь?

— Дурак.

Нажали кнопку отбоя одновременно. Арт вскочил в подошедший автобус, отправлявшийся в район жительства Вари, попутно перебирая мелочь и пятидесятирублёвые купюры и прикидывая, хватит ли её на любимые Варины синнабоны.

Варя медленно села на диван, повертела в руках телефон:

— Поверить не могу. Какой нужно быть зазнайкой, чтобы отказать Арту?!

Она поднялась, подошла к шкафу-купе, посмотрела на себя в зеркало. Критично цокнула, пошла умываться в ванную.

Звонок в пустую Варину квартиру раздался без пятнадцати шесть — почти через полтора часа после звонка Арта. Варя уже начала бояться, что тот не придёт. Но он пришёл. Стоило Варе открыть дверь, как в нос ей ударил запах шоколада и корицы — этот запах она не могла ни с чем перепутать. Этими булочками её кормил только Арт.

— Входи, — губы с трудом растянулись в улыбке.

Арт всучил ей зеленую коробку и вошёл в квартиру.

В квартире пахло кофе, сливками, шоколадом и корицей. Арт и Варя сидели в кухне друг напротив друга, забравшись с ногами на стулья и поедали синнабоны и шарлотку, испечённую Варей на скорую руку, в полнейшей тишине. Им было достаточно того, что они сидят в мрачном грязно-жёлтом свете единственной неперегоревшей лампы вместе. Что вместе заедают горе, что пытаются крепким, варёным, горьким кофе заглушить горечь в сердце. Арт проглотил очередной кусок шарлотки, щедро хлебнул ещё кофе, а потом стукнулся затылком о стену. Посмотрел на Варю печально и уныло:

— Неужели я настолько плох, что даже девушка не может мне прямо сказать: «Ты мне не подходишь»?

— Арт, — Варя замерла с куском синнабона у рта.

Просто нечего было сказать. Сказать: «Так бывает. Не ты первый — не ты последний», — было бы равно: «Арт, ты такой же, как и тысячи неудачников, которых отшивают их девушки». Сказать: «Она не понимает, что теряет», — значило бы: «Побегай ещё за этой дурой, чтоб она влюбилась в тебя». Варя отложила кусок, кашлянула, облизала пальцы в сладкой поливке, посмотрела на Арта:

— Для меня ты лучший… — окинула ещё раз взглядом его фигуру, выдохнула, скрепя сердце: — Друг.

— Спасибо, Варь, — Арт улыбнулся искренне, подмигнул ей.

Варя съела кусок булки, не запивая. С набитым ртом спросила: