– Обезвредил двух рябят с первого курса. У них видеокамера, и они пришли развлекаться, – добавляю я и получаю в ответ только горькую усмешку.

– За закрытыми дверьми ты в безопасности, а мне нужно срочно в душ. Я не буду закрываться, чтобы услышать, если кто-то ещё придёт сюда. Никуда не уходи, пока я сам не разобрался со всем.

– Ты мог бы им позволить прийти сюда, я очистила желудок, и наркотик не сильно действует, – замечает она.

– Мог. Я хотел этого. Хотел, чтобы ты оказалась на месте жертвы. Я этого всей душой хочу даже сейчас, – шиплю. Ненависть к тому, что со мной происходит в этом месте, сейчас душит меня. Мне противно чувствовать жалость к ней, чёртову всепоглощающую жалость к той, кто ненавидит меня, и я её тоже. Но я решил остаться человеком и должен принять этот факт, как бы сложно ни было внутри.

– Так в чём была загвоздка?

– Во мне, – резко отвечаю. – Хоть я и отброс, вызывающий у тебя отвращение. Абориген, не имеющий ни гроша за душой. Но у меня есть принципы и собственные постулаты, которые я не предам. У меня есть совесть. Мне не нужна твоя благодарность, и…

– Я и не собиралась тебя благодарить. Это твой выбор, не мой, мон шер. Это моя жизнь и мой мир, в котором всегда необходимо бороться за лидерство. И я умею, а вот ты, – она делает паузу, оглядывая меня с ног до головы, – удивляешь каждый раз своей тупостью. Оставь меня, я написала Оли, он должен прийти ко мне.

– Да и пошла ты, сука, – выплёвываю я, разворачиваясь и направляясь в ванную. Хлопаю дверью и зло выдыхаю. Конечно, как лупить парней, то это делаю я, а как получить обычное «спасибо», так дружок тут же появляется. Бесит.

Срываю с себя форму и, бросая её на пол, забираюсь в душ. Чёрт, вернуться бы и врезать ей, потрясти и причинить боль, чтобы умоляла прекратить. Да, этого я сейчас хочу больше всего. Мне обидно. Да так сильно это ощущается в груди, что я ударяю кулаком по стене. А чего я ждал? Что эта стерва бросится мне на шею и будет расцеловывать за то, как я легко управился с ними? И я это сделал для себя, ведь так? Не для неё, не для того, чтобы выслужиться перед ней, а только для самого себя!

Ложь. Когда я сам начал себя обманывать? Постоянно. Сначала верил в то, что каждая продажа наркоты последняя. Затем, что смогу стащить ценные картины из дома Эрнеста. Потом, что мне будет легко манипулировать Мирой. Я полный придурок, который ждал хотя бы улыбки. Идиот. Она мне даже не нравится, ни как человек, ни как девушка. Слишком худая. Слишком хитрая. Слишком противная. Всё слишком. Она слишком для меня. Принцесса преисподней. И это её «мон шер». Бесит.

Специально вытираю волосы её полотенцем и бросаю его на пол. Топчу его, чтобы хотя бы так выплеснуть всё раздражение и злость. Вот что я хочу с ней сделать. Вот именно так.

Ловлю своё отражение в запотевшем зеркале и закатываю глаза. Выгляжу, как избалованный мальчик, которому игрушку не купили. Отвратительно. И это всё она со мной сделала. Дрянь.

Натягиваю футболку и спортивные штаны на голое тело. Бросаю взгляд на дверь, ведущую в её спальню, и подхожу к ней. Тихо. Значит, дружок ещё не появился. Следует развернуться и уйти, но я нажимаю на ручку и, выключая свет, вхожу в комнату.

– Остудился? – Моментально летит в меня от окна.

– Ещё не изнасиловали? – В том же духе отвечаю я.

Мира поворачивает голову и приподнимает уголок губ. Так и сидит в кресле, подобрав ноги под себя.

– Где твой идиот? – Нагло улыбаясь, спрашиваю её.

– Наверное, пьёт на вечеринке и не слышит звука сообщения, – равнодушно отзываясь, она отворачивается от меня.

– Надо же, а принц-то, оказывается, плевал на принцессу, попавшую в беду. Все чувства испарились в алкогольном дурмане, и он уже развлекается с другой, – едко поддеваю её. Игнорирует меня. Не могу остановиться. Добить бы её, чтобы растеклась в отчаянии перед моими ногами, но что-то снова происходит со мной. Один взгляд на профиль девушки с опущенными уголками губ, мёртвыми глазами, обнимающей себя за плечи, и я забываю о том, как она обижает меня, кто она такая и как я её ненавижу.

Поджимаю губы, не желая чувствовать всё это, я заставляю себя развернуться и оставить её. Не могу. Вот чёрт бы побрал это дерьмо, творящееся в моей голове, но мои ноги шлёпают по полу и подводят меня к Мире.

– Тебе надо лечь, – мой голос срывается, звучит как-то неестественно тепло, когда я накрываю её плечи своими ладонями. Она слабо дёргается, словно ей сложно повернуть голову, и только немного прикрывает глаза.

Наркотик. Он парализует тело, не позволяя делать того, что ты хочешь. Эмоции притупляются, человек теряется и не знает, как вести себя. Хоть она и вызвала рвоту, быстро сориентировавшись, и это до сих пор меня поражает, я полностью уверен, что кровь Миры впитала в себя часть этой фигни. Этого было достаточно, чтобы полностью превратить её в желе.

Не услышав ответа, решаюсь на крайние меры. Я ломаю все свои правила: не трогать Миру, не приближаться к ней, не узнавать её ближе. Это я должен сделать, этого требует Эрнест. Но я не хотел… не хотел до той секунды, пока она не стала нуждаться во мне. Сейчас. В этой тишине и в темноте, освещаемой уличными фонарями, Мира не ждёт помощи, да и Оливер оказался не таким уж и влюблённым в неё. Если бы моя девушка, которой я хотел сделать предложение, написала мне, то я бы моментально сорвался и прилетел к ней. Особенно если учесть, что накачивать наркотиками и насиловать здесь норма. А его нет. Только я и она. Преступник и принцесса, для которой я никогда не превращусь в человека.

Поворачиваю кресло к себе и подхватываю её на руки. Мира слабо возмущается, но замолкает, когда я несу её к кровати. Она такая лёгкая. Воздушная. Маленькая. Я стараюсь не смотреть на неё, чтобы она не поняла, как опасна ночь для нас. В ней всё меняет свои очертания, и люди становятся честнее, они больше не прячутся, показывая всем свои истинные лица. И мы с ней тоже. Вчера в сумерках я узнал о её способностях к математике, сегодня она позволяет мне положить её на постель и укрыть одеялом. И пусть не благодарит, не для этого я совершаю безумие, а для себя. Я знакомлюсь с другим человеком, с другим миром. Ночным. Искренним. Ранимым.

Опускаюсь рядом с Мирой, избегая её спокойного взгляда.

– Хм, – прочищая горло, чувствую себя дураком, – в общем, мне не стоило нападать на тебя сегодня и говорить всё это. Я был не в себе. Прости.

– Все мы не в себе, мон шер. Этого требуют обстоятельства, – тихо произносит она, заставляя меня поднять голову и усмехнуться.

– Война никогда не закончится?

– Никогда, пока мы находимся здесь.

– Тебе ни разу не хотелось свалить отсюда? Не только из университета, но и, вообще, исчезнуть из этого мира, с этой планеты и оказаться там, где никто тебя не знает. В том месте, где всё можно начать сначала? – Не знаю, откуда появляется этот вопрос, который я произношу вслух, но он вызывает удивление на лице Миры и слабую улыбку.

– Каждый божий день. Каждый час. Минуту. Секунду, – её ответ меня шокирует.

– У тебя есть всё. Отчего у тебя-то такое желание? – Изумляюсь я.

Она отводит взгляд и едва может пошевелить руками. Понимаю, что она хочет приподняться и, приблизившись, помогаю ей сесть. Наши глаза встречаются, а я продолжаю держать Миру за талию. Кончики моих пальцев, как будто оголённые нервы, через которые я ощущаю странное покалывание, и оно насылает на меня незнакомый дурман, заполняющий собой мою голову, оставляя только сверкающие в темноте голубые глаза. Печальные глаза, скрывающие настоящую дьяволицу.

– От тебя воняет травкой и сигаретами, – шепчет Мира, и я перевожу взгляд на её губы. Она тут же облизывает их.

– Я ведь искупался, – так же отвечаю ей, заставляя себя отпустить девушку и сесть подальше. На всякий случай. Может быть, я тоже сейчас подвержен парам наркотика, ведь моё сердце испуганно стучит в груди. Оно паникует, как и я, оказавшийся на самом деле в другом мире. Спальня та же самая, звуки музыки и криков слабые, но слышны через приоткрытое окно, я тот же самый, но не она. Ночь ей к лицу.