– Чего?

– Я ничем не болею, мон шер. Я думаю, что меня хотят подставить. Здесь что-то подсыпано, скорее всего «наркотик для изнасилования». Именно так его называют, это доступно для нас, тем более сегодня был завоз.

– Ну да, а я фея. Ты больна, Мира. Твоя идея фикс – быть всегда на высоте, стать для всех идеалом и держать сестёр на жёстких диетах, а желание походить на модель с обложки вылилась в булимию. Часто творишь это? Нет, даже не убеждай меня в другом, выдумывая самые нелепые варианты. Я доложу всё твоему отцу. Тебя лечить надо! – Я в шоке от того, насколько психологическое давление этого мира сильно действует на Миру. Я не думал раньше, когда смотрел на её фотографии, что она позволит себе издеваться над собой ради фигуры. Чёртовой и такой превосходной фигуры!

– Или тебя, – усмехается Мира. – Скажи, почему я не кричу на тебя за то, что ты раздел меня, был со мной довольно груб, и позволила увидеть моё нижнее бельё, особенно после того, что сегодня произошло?

– Потому что ты… придумывала отмазку, – нахожусь я.

– Хорошо. А почему ты сейчас плывёшь, хотя свет здесь очень яркий, а мои движения замедлены?

– Все это игра, чтобы я не сдал тебя отцу, – зло фыркаю, складывая руки на груди.

Мира слабо улыбается, но мне сложно разглядеть в ней что-то необычное. Если только то, что она не завязала халат и спокойно демонстрирует мне своё загорелое тело в белоснежном белье. Я вспоминаю её обычную одежду, она всегда запахнута на все пуговицы, только изредка позволяя себе что-то вызывающее. Мира всегда носит строгие костюмы и юбки, ну и ту вульгарную от формы. Но при этом её руки закрыты, грудь спрятана, а в эту минуту девушка смотрит на меня, распахнутыми голубыми глазами с расширенными зрачками, и даже не двигается.

– Этот наркотик «маст хэв». Его часто используют, что-то наподобие «подмешать соль в чай». Шутка, которая может обернуться очень плачевно. Я сама его покупала и видела, что происходит с людьми потом. Я видела… как они становятся безвольными, и с ними можно делать всё, что ни пожелаешь. А потом порно разлетается среди всех студентов, отправляется родителям и администрации. Ни разу ещё такое не дошло до «Ютуба», только до сайта университета. Такое наказание применяется, чтобы навсегда вычеркнуть человека из элиты, из этого мира. Вот оно дошло и до меня, – её голос тих, равнодушен, а я ужасаюсь тому, как они чудовищно ненавидят друг друга.

– Ты что, серьёзно думаешь, что я поверю в эту хрень? – Спрашиваю её.

– А меня не волнует, поверишь ты или нет. Кто-то объявил мне войну, и я буду отражать удары. Как обычно. Уходи отсюда, тебя Саммер ждёт. Иди на вечеринку или ещё куда-то, – Мира возвращает свой взгляд на пиццу.

Я продавал подобные наркотики и знаю, что они могут сотворить с человеком. Обычно я разносил их по борделям, ими накачивали проституток, которые потом пропадали. Их никто не искал, потому что искать было нечего. Только мясо, разрезанное и уничтоженное. Я многое повидал, трупы тоже. В мусорных контейнерах, в подворотнях, да и в местных клубах для таких, как я. Но, чтобы эти богатенькие детки тоже использовали их для достижения своих целей, уму непостижимо.

– Так. Это я забираю, а ты сиди здесь. Сегодня ты никуда не пойдёшь, и я буду следить за тобой, как и завтра, как и послезавтра. Если увижу, что ты нажираешься, а потом вызываешь рвоту, то тут же сообщу твоему отцу, и тебя отправят в клинику, – подхожу к постели и выхватываю коробку.

– А ну отдай, – вяло возмущается Мира.

– Ни черта. Только сойди с места, я тебе… я тебя придушу. А как прятать трупы мне прекрасно известно, – зло шиплю, бросая на девушку испепеляющий взгляд.

Выхожу из спальни и закрываю за собой дверь. Пробовать сам не буду, хотя я не верю ей, но не собираюсь есть что-то отравленное. Я знаю все признаки наркотического эффекта, и сегодня узнаю – или Мира сама стала жертвой своих же козней, или, действительно, станет мёртвой от моей руки. Прибью, если соврала.

Принюхиваюсь к пицце, но ничего не чувствую. У такого препарата нет запаха, его очень сложно обнаружить, только отдать на экспертизу. А если я всё выброшу и спущу пустую коробку вниз? Тогда тот, кто якобы хотел это сделать с Мирой, поймёт, что она всё съела, и начнёт действовать. Вот и посмотрю: правда это или ложь.

Направляясь к себе, ищу пустой пакет и выбрасываю оставшиеся кусочки пиццы. Нет, я не убеждён, что всё это реально. Это глупо. Ведь Мира встречается с Оливером, а он, судя по выводам, которые я сделал, уничтожит врагов своей будущей невесты. Верно? Так зачем кому-то идти на верную смерть? Ерунда.

Спускаясь вниз, замечаю, что большинства девушек уже нет, остались только постарше. Да и музыка не гремит, как и раньше. Вхожу в столовую, сталкиваясь, с Саммер, держащей бутылку с алкогольным напитком.

– Привет, – нервно улыбается она.

– Привет. Куда выбросить? Эта дура просто кинула на пол в гостиной, – недовольно указываю на коробку в моих руках.

– Эм, я выброшу, – девушка забирает у меня упаковку и приоткрывает её.

– Оу, ничего себе. Мира явно была голодна, – усмехается она.

– Плевать, – передёргиваю плечами, наблюдая за ней. Если ещё минуту назад она была напряжена, то сейчас её улыбка отвратительно счастливая.

– Прю, убери это, – Саммер обращается к одной из сестёр, которая, подлетая к нам, забирает коробку.

– Я хочу с тобой поговорить.

– Не сейчас, башка от вас всех болит, – кривлюсь я.

– Раф, я согласна, – она хватает меня за локоть.

– Согласна на что?

– Ну… против неё, но для этого нужно время. Найти сторонников нашего плана и совершить переворот, – шепчет Саммер, оглядываясь, опасаясь, что нас могут подслушать.

Удивлённо вскидываю брови.

– Может быть, скрепим наш союз и планы наедине? – Её пальцы пробегаются по моей рубашке и теребят пуговицу.

– Может быть.

– Тогда пойдём на вечеринку, а потом я покажу тебе тайные места для встреч, – томно шепчет она.

– Все будут там?

– Да. Я забираю остальных. Дом будет пуст.

– Тогда почему бы нам не остаться здесь? Твоя кровать намного удобнее, чем другое место, – обхватываю её за талию, притягивая к себе.

– Я поняла, откуда Мира узнала про нас и нарушение правил. В моей комнате стоит видеокамера, встроенная в потолок. Я прошлась по другим спальням, там, то же самое. У неё есть видеозапись с нами. Ремонт делал её отец, и она, видимо, попросила строителей сделать это. Мира следит за нами, – быстро делится Саммер.

Вот оно что. Это прекрасный мотив, чтобы убрать человека.

– Ты знаешь, где она висит. Мы её просто закроем, да и идти на вечеринку я не хочу, – качаю головой.

– Но она останется здесь, Раф. Мира сказала, что не пойдёт туда. Она услышит нас, тем более в доме больше никого не будет. Это небезопасно. Я убедила её сегодня, что с тобой покончено, и раскаялась в том, что мы переспали, – обиженно выпячивает губы Саммер.

– То есть все уходят, а Мира останется здесь? – Спрашиваю я и получаю утвердительный кивок.

– Ты болтала с ней и в знак примирения принесла её любимую пиццу? – Снова кивок.

Какая ж ты дура.

– Мы были вместе с Сиен, она заказывала всё это, – быстро добавляет. Не верю, что вторая подруга могла что-то подсыпать.

– Ну так что, ты придёшь? – Нетерпеливо спрашивает Саммер.

– Ладно, только приму душ, возьму презервативы и переоденусь. Жди меня на поле, – соглашаюсь я, отпуская девушку.

– Класс, тогда встретимся там через двадцать минут. Около западного входа. Хорошо?

– Хорошо.

– Повеселимся, а завтра всё изменится, – бросает Саммер и, покачивая бёдрами, обтянутыми блестящим платьем, выходит из дома, придерживая дверь для других сестёр.

Итак: пустой дом сестринства, понимание того, что за тобой постоянно следят и имеют видеозапись, при помощи которой можно моментально дать тебе пинок под зад. Лживое примирение и обман, убеждённые в том, что Мира будет здесь одна, ведь я тоже уйду, и вероятный наркотик в пицце, – всё это указывает на то, что в этом месте произойдёт «правосудие». Теперь слова Миры не кажутся мне ложью и игрой, чтобы завуалировать болезнь. Чёрт, эта девушка постоянно заставляет меня чувствовать дичайшее противоречие в своих желаниях. И не важно, по какому поводу это происходит, но каждая встреча разворачивает меня на девяносто градусов и вынуждает погружаться в мир развращённой элиты всё глубже. А ещё выбирать, на чьей я стороне. Как бы ни хотелось признавать, но сейчас меня пугает подобная дружба между сёстрами.