— Еще раз так сделаешь, и я лично переломаю тебе все кости вновь. — голос его сейчас скорее схожий с шипением змеи. И перед его лицом ее горящие глаза. Вот ведьма. И все же это восхищает. Девчонка хороша в гневе. Действительно хороша. Красива.
— Ублюдок, отпусти меня. — Нобару взбрыкивает, стараясь от него оттолкнуться. От всей этой близости. Эмоции поднимаются в ней, бьют в глубине. Не приучена она подставлять вторую щеку, когда уже ударили по первой. Не тот характер.
— В конец страх потеряла? — Она точно тряпичная кукла в его руках, вновь бьется всем телом о ту же стену позади. В ушах звенит, перед глазами мутнеет.
—Потеряла. — изрекает Нобару, вновь вскидывая голову. Жмурится стараясь сфокусировать взгляд. И тут замечает блеск металла в его руке. Мгновение и холодная сталь уже касается ее шеи. Заставляя нервно сглатывать, застывая у стены, поднимаясь на самые носочки. Пальцами хватаясь за его руку, вцепившуюся в одежду на женской груди. Небольшой острый нож прижат к ее горлу. Стоит лишь надавить чуть сильнее и… Нобару дальше и думать не решается. Ведь не убьет же ее он в самом деле. Ведь не убьет?
— Ну вот, теперь будешь более смирной? — он говорит вкрадчиво, тихо, звуки вылетают из его рта практически неслышно, но все равно чувствуется, как голос его вибрирует едва уловимым смехом. Наслаждается ее оцепенением, оторопением, наконец мелькнувшим испугом в зеленых глазах. У этой девицы слишком длинный язык. — Извинись передо мной, — вдруг произносит Акура. С тонкой улыбкой на губах.
У Нобару зрачки сразу так резко расширяются. Он серьезно?
— Проси меня простить тебя, — сталь давит на горло сильнее говоря о его намерениях. И по шее уже течет алая струйка. Она ведь знала. Знала, какой он. Прочувствовала на себе еще при первой их встрече. Так чего ждала сейчас?
— Нет, — глухо выговаривает девушка эту короткую фразу, не прерывая контакта глаз. Не прогнется. Не перед ним. Не станет. Никогда. Откуда-то из дома доносится тихий шум и Акура сразу косится дверь, чуть ослабляя мышцы рук. Совсем не много, но она замечает, как дышать уже становится легче.
— Акура… — Нобару прерывает себя на полуслове. Думает о чем-то, морщит лоб, облизывает губы. Он ведь не хочет лишних глаз их разговора. Верно? И полоснуть по шее мог уже давно. — Я закричу сейчас, — вдруг говорит девушка. — И расскажу все Томоэ и Рей. Что ты едва не переломил мне вновь руку.
Лицо мужчины меняется в одно мгновение. У него глаза в один короткий миг оказываются прямо напротив, так быстро что у Нобару застревает в горле воздух. Его пальцы впиваются ей в лицо разворачия к себе, заставляя задрать голову выше.
— Ты охренела, — цепко говорит мужчина. — Причем охренела в конец. Ты не смеешь мне угрожать и пытаться мной манипулировать. Даже не пробуй. — И глаза у него сатанеют с каждой секундой, наливаются темнотой. Черной патокой. И нет в них той легкой усмешки, что мелькала в начале. Былого азарта от его игры с ней. Но только ей почему-то больше не страшно. Баста. Она больше не поверит его браваде. Он теперь не обманет. Попался.
— Отпусти меня. — Нобару смелеет, будто вытягивается вся, выпрямляется. Прекрасно понимая, что просто обезоружила его этим. И голос звучит так уверенно.
— Гадина, — Акура отталкивается от нее, совершая шаг назад. Убирая холодный клинок от горла. И, кажется сдается.
У Нобару улыбка на лице растягивается сразу, как только решает, что победила. Дура. Он ведь не даром звал ее именно так. Акура смотрит на девчонку — она сияет. Глаза её большие блестят ярким светом. Мужчина лишь сцепляет зубы. Что ж, пусть наслаждается мнимой победой, пока не ударилась о твердую землю разочарований. Потому что у него эмоции клокочут где-то под самым горлом. Собираются тугим комком, бьют и просятся наружу. И такое червоточащее зло сейчас разливается внутри. Съедает. Пожирает. Он еще устроит ей ад на земле. Девчонка сама напросилась.
========== Девочка его Брата ==========
Сейчас глубокая ночь, но спать от чего-то хочется вовсе. Акура сидит на футоне, опустив локоть на согнутое колено, ерошит волосы рукой на голове, трет шею. Душно, жарко, а в людском мире сейчас прохлада осени. Взгляд его золотых глаз плавно скользит по невысокой мебели, по красным фонарям зажженным в углах комнаты, по резному шкафу из темного дерева, низкому столику с клубящимися благовониями и едва задерживается на темном распахнутом окне.
Девчонка должно быть в такой час уже крепко спит, а утром опять поднимется едва солнце встанет. Расписание ее дня мужчина уже выучил. Вот только не знает, почему именно эти мысли сейчас приходят ему в голову. Акура морщит нос. Ну вот опять. Вспомнил, и внутри что-то заскрежетало, заворочалось. Отдавая ядовитой горечью на языке. Она ведь вся такая милая, тихая, правильная до зубовного скрежета, нежная и чистая. Вьется все вокруг лиса, ныряет ему под руку, прячет лицо на груди. Такую не замарал даже он, не поимел в грязи, не измазал похотью и пороками. Остановился.
Мужчина прикрывает ладонью лицо, давит пальцами на глазницы, тянет носом жаркий воздух и едва качает головой. Нет, он не спорит, есть в ней конечно и что-то такое, что невольно цепляет взгляд, заставляя смотреть ей вслед, чуть поворачивая голову. И кажется она порой точно фарфоровой куклой, сломанной и собранной вновь заново из осколков, хотя, ведь по сути таковой и является. А еще он помнит ее слезы из широко распахнутых глаз, соленую влагу растертую по лицу, и как в груди тогда екнуло. Сжалось. И как она радовалась после, улыбалась, слышал смех ее и как екнуло тогда еще раз, но уже по другому.
Мягкая рука касается мужской спины. И Акура едва заметно вздрагивает сразу напрягаясь. Тонкие пальцы надавливают на кожу, чертят по ней невидимые глазу узоры. Мягкие губы касаются мужской лопатки. И он чувствует тепло женского тела позади, прильнувшее к его руке.
— Тебя что-то гложет? — У Юко голос тихий и спокойный, баюкающий и успокаивающий. Она отрывается от подушки и присаживается рядом, опускает голову ему на плечо.
Акура поворачивается к ней, глаза его блестят едва заметной позолотой в свете мигающего огня.
— Тебя это не касается.
— И все же, расскажи мне. — Юко улыбается одними уголками губ. Она конечно понимает, что не столь важна в его жизни. И что такое понятие как «они» — это все несерьезно. Но он сейчас слишком молчалив и задумчив, а она от чего-то тоже не хочет спать. Ее ладонь поднимается вдоль выпирающих позвонков по спине. Пальцы ныряют в его волосы, немного тянут и Акура блаженно прикрывает глаза, с едва заметной улыбкой, подаваясь за ее рукой. Да, она знает, что и как нравится этому мужчине. — Расскажи, — шепчет едва слышно и вот теперь даже слышит его тихий смех.
— Нобару. Новая девчонка Томоэ.
— Тебя заботит земная девушка? — Ее руки перемещаются на его предплечья. Теплое дыхание щекочет шею и Юко закусывает губу в игривой манере, чуть наклоняясь, заглядывая в его глаза. Она делает все это так легко и кокетливо, что Акура вновь невольно улыбается глядя на нее. И как только так вышло, что эту женщину он подпустил настолько близко?
— Не совсем.
Он говорит в ту ночь много. И все о ней. Об этой девочке. О том, что его просто раздражает в ней все. И это её худое тщедушное тельце, в котором запрятана утлая душонка, эти торчащие локти, и эта манера чуть приоткрывать рот, когда она задумывается о чем-то, а после захлопывает его, глухо клацая зубами. И то, как девчонка носит свою одежду, цепляется пальцами за длинные рукава, тянет их вниз, когда нервничает. И вся ее неуклюжесть, и то, как линия рта у нее изгибается в натянутом приветственном жесте, как она поджимает губы, а после юрко облизывает их своим языком.
Говорит и о том, что она больно умная и что он ей это с рук не спустит. Её шантаж. Эта ее фразочка. Решила превратить его в покладистого и добренького. Добрый Акура-оу — Кровавый демон? Где это видано? Девчонка даже налила ему чаю в тот день, а у него зубы скрежетали, чашка в руке едва не покрылась трещинами. Тупая дура. Определенно. Решила тогда, что победила, когда он всего лишь затаился. И после он доказывал ей обратное буквально каждый день. Ненормальная. Двинутая. Сумасшедшая. Ядовитые эпитеты так и сыпятся с его языка.
