И Лис чувствовал, как она так сладко задрожала в его руках. Как задышала часто-часто, вызывая невольную улыбку с которой он припал ко рту целуя, отмечая её готовность принять его. Приподнимается, нависая над ней, она сама разводит бедра шире позволяя быть ближе, полная желания отдаться. Чувствует, как он упирается в нее. И ту же напрягается всем телом, поджимая искусанные губы. Чувство панического страха от воспоминаний болезненности прошлого раза накатывают сильнее, дыхание сбивается. Руки упираются в мужскую грудь. Глаза панически мельтешат по его лицу. И вся эта взвинченность не укрывается и от него.

— Не бойся, — шепчет Лис, незамедлительно проникая, с легким нажимом, с почти незаметной, вязкой болью, медленно растягивая, заполняя до самого конца, даря чувство восхитительной наполненности. Замирает на мгновение, чувствуя, как уже она расслабляется под ним, как дыхание успокаивается. Наслаждаясь теснотой её лона, её жаром. И Нобару видела, как демон закатил глаза от наслаждения, утопая в этом блаженстве. И это удивительное чувство дарить удовольствие другому.

— Томоэ… — она и подумать не успевает, как его имя само соскальзывает с губ. И его улыбка в ответ насколько ошеломляет, что кажется исчезает весь мир вокруг, заставляя почувствовать себя на удивление счастливой, словно для него ее и создали. Словно то, что она делает единственно правильное, единственно верное. Поцелуй манящий, сладкий, полный нежности. Нобару тянется ближе не желая отпускать и его первый толчок в её теле.

Сладко. Горячо и так необходимо, что каждая клеточка сжимается. И нет того бешеного ритма, как в прошлый раз. Все более чувственно, по другому. Глаза в глаза, утопая, дышит шумно с надрывом, сильные руки прижимают ближе. Его запах с примесью горчащего табачного дыма окончательно сводит с ума, и она старается вдохнуть его как можно глубже, словно сделать частью себя. Веки широко распахнуты, боясь потерять и секунды этой близости. И руки сами скользят по его спине, по плечам, держится за поясницу.

Красивый. Хищный. Страстный. И волосы их путаются сливаясь в единый каскад. Она гнется бесстыдно в его руках, такая влажная и податливая, что-то шепчет, тихо вздрагивая. Прижимается теснее, льнет каждой клеткой своего тела. Не желая прекращать этот жадный поцелуй, что неумолимо кружит головы обоим. И он целует её со всей отдачей, словно стремясь доказать, что все это значит нечто большее, нечто сокровенное, настолько сакральное. Лис не отпустит. Не позволит кому-либо быть к ней ближе. Никому. Никогда. Раскрытая, пылающая, нежная, дрожащая и только его. Лишь для него.

Он приподнимается, движения становятся чаще. Резкий рывок. Глубже. Снова и снова. Слегка больно, но до безумства хорошо. Её гулкий, несдержанный вскрик и она откидывает голову, теряясь в эмоциях и чувствах, хватая ртом воздух. Еще рывок в её тело и новый стон. И не важно даже если Рей услышит, ведь сама же привела к нему. Да её просто поврет, если не даст накалу чувств выйти через чертов рот. И не важно как выглядит, как звучит и прочее. Сейчас не до этого. Все тело горит и будто плавится в его руках. Его глухой рык, и он почти падает на нее, утыкаясь носом в шею, чувствуя как её тело еще трясет от остатков ощущений. Чувствуя её пульсацию вокруг себя. И кожа горит от его сбитого дыхания.

И они замирают, каждый думая о своем. Лис, пытаясь успокоить тело и дыхание. Она, наслаждаясь теплом объятий сильных рук и ощущением его все еще напряженной плоти внутри. Наконец Лис приподнимает голову, удовлетворенно, тепло улыбаясь и глаза его блестят неподдельным, истым чувством. Мягко касается ее губ своими. И не раздумывая, Нобару целует в ответ так же нежно, углубляя, словно все это было не порывом необузданных, взаимных желаний.

— Это был не только поцелуй, — шепчет она, сквозь тихий смех ему в рот. Тонкими пальчиками убирая длинные светлые пряди за широкие плечи на спину.

— Я заметил, — так же чуть посмеиваясь отзывается Лис, откидываясь, ложась на спину.

Следом за ним присев, Нобару спешно натянула на плечи безнадежно измятую юкату, стараясь не показывать насколько сильно её смущение, от его изучающего взгляда, таких неестественных, кошачьих глаз, что медленно скользил по манящей женской фигуре.

— Тебе нечего стыдиться, — с хитрой усмешкой медметил Лис, то как снова залились румянцем её щеки. Чуть приподнявшись он ухватил её за предплечье, увлекая обратно, вынуждая вновь лечь рядом. И она почти упала, тихо ойкнув, ни сколько не противясь, накрытая странным чувством внутреннего покоя и зыбкой усталости. Повернулась на живот, крепко обхватив руками одну из подушек. Чувствуя, как веки постепенно смыкаются. Чувствуя, как демон повернулся к ней. Ощущая его теплое дыхание на своем лице, зная, что сейчас он легко касается её спутанных волос, разглаживая их. Почти уверенная, что на лице его снова та сама хитрая улыбка. И слыша уже почти в полудреме:

— Спи, Нобару…

Эту ночь они провели вместе, там, на подушках, средь мягкого отсвета фонарей, что горели по углам спальни, под тихий рокот дождя шумевшего за окном. Подле невысокого стола, на котором осталось покоиться большое блюдо с различными яствами, и две пиалы с недопитым хмельным напитком, что так неумолимо закружил головы обоим.

***

Рассветные лучи мягко проникали в раскрытое окно, прохладный, влажный воздух холодил кожу, обволакивая, забирая все сохраненное тепло с прошедшей ночи. Нобару поежилась сквозь чуткий сон, с нежеланием поднимая тяжелые веки, с трудом фокусируя взгляд на лице мужчины, что был напротив. Постепенно понимая где находится. Она вскочила резко, оглядываясь, прикрыв ладонью рот. Осознавая произошедшее. Клеймя себя всеми бранными словами, что знала. Коря за необдуманность легкомысленного поступка. Называя гулящей, развратной девкой. Чувствуя стыд, граничащий почти с презрением к самой себе. В первые в жизни упавшая настолько низко, окунувшаяся в грязь настолько глубоко, что теперь не отмыться от этого клейма доступности до самой смерти. И как она сможет объяснить все случившиеся Тетушке, и поймет ли та, примет ли, опозорившую её доброе имя обратно. Да и если даже выставит на улицу, то поделом и будет.

Нобару поднялась на ноги быстро, стараясь не создавать лишнего шума. Запахнула юкату, потуже, подвязавшись поясом и еще раз украдкой глянула на Лиса, что был окутан крепким сном, веки его были плотно сомкнуты, дыхание ровным. Ах, если бы она могла изменить прошлое. Если бы только могла исправить случившееся, то за это отдала бы многое. Очень многое.

Тихими шагами добравшись до «дверей», Нобару тихонько распахнула их и тут же закрыла за собой, выйдя в пустующий коридор, еще раз оглянулась. Не было никого, должно быть Рей тоже еще не поднималась, возможно это даже и к лучшему. Девушка шла по коридору неспешно, мягко переступая с ноги на ногу, крадясь точно кошка. Стараясь вспомнить дорогу, которой вела её вчера прислужница, и то, как они оказались на энгава. Немного поплутав и все же добравшись до заветной цели, Нобару вздохнула поглубже, стараясь унять взбесившееся сердце, боясь поверить в свою столь скорую удачу и снова оглянулась с опаской быть хоть кем-то замеченной. Никого. Видать подниматься в такое раннее время для ёкаев было совсем не привычно, решила она. И вскоре подхватив длинную юбку легкой юкаты, Нобару быстрым бегом скрылась в зеленой кроне раскидистых деревьев. С твердой уверенность, что обязательно сможет хотя бы к вечеру добраться до ближайшего поселения, а там и дальше посмотрит, как быть.

Комментарий к Доступная

Надеюсь, что все же вам, мои дорогоие читательницы эта глава понравится. Времени у меня на нее ушло значительно больше чем обычно, много переписывала, убирала, дополняла. И конечно теперь с нетерпением буду ждать ваши отзывы. Какое у вас впечатления сложилось, какие мысли, что ждете в дальнейшем.

========== Беглянка ==========

Материя ее платья стелется за ней по земле, волосы медовые колышутся, цепляются за колючие ветки. Она плутает уже давно. Все здесь не так. Другое, дурное, не иначе. И от того не уютно. Очень. Нобару ткань на длинных рукавах в ладонях сжимает, пальцами цепляет, давит на свои запястья. Она блуждает меж высоких деревьев, могучих стволов, что подобно столпам тянутся в самое небо, и корни их вросши глубоко в землю. Они качают кроной, скрепят ветками, листвой своей шелестят. Точно переговариваются. Могучие словно исполины, внушительные, великие, вековые. Душа у них есть, черная, злая, не иначе.