Дети...

Своих Женя так и не заимела, пускай хоть Соня отведёт на ней душу.

«Основы характера закладывается ещё в несмышлёном возрасте. Плюс на душевные качества влияет та обстановка, внутри которой развивается индивид».

«Семья?»

«Да. Смотри, если ребёнок живёт в благополучной, обеспеченной семье, то высока вероятность того, что он вырастет эгоистом. Потому что родители постоянно трясутся над ним, сдувают пылинки, оберегают от опасных факторов внешней среды. Такой человек оказывается социально не адаптированным. Точнее своё место в обществе он всё же найдёт, только вот вопрос, какой ценой... Но опять же, это не единственный вариант. Скорее даже, это отклонение от нормы. Всё зависит, в первую очередь, от самого индивида, от его собственного мировоззрения, от той самооценки, которую он вынесет свершённым поступкам. Но, повторюсь, окружающая обстановка зачастую кардинально перестраивает врождённые черты характера. От этого никуда не деться. Таков мир».

«А если ребёнок растёт без родителей? Он вырастет плохим или хорошим? У меня, вот, нет ни мамы, ни папы...»

Женя задумалась.

Слишком сложная тема. Не забрести бы сейчас в дебри. И куда только Целтин запропастился?

«Соня, повторюсь, всё зависит от нас самих. Жизнь, преимущественно, слагается из испытаний. И через их преодоление – то бишь, через поступки – слагается жизненный путь. Главное – не оступиться. Потому что зачастую подняться заново бывает неимоверно сложно».

«Но как я могу оступиться, если даже не могу ходить?»

Женя почувствовала в груди пустоту. Мысли куда-то подевались. Осталась только тоника в ушах, как назидание: прекрати изводить своим философствованием отчаявшегося ребёнка!

Хлопнула дверь; в лабораторию вошёл Целтин.

- А что такие кислые? – бросил он от порога, облачаясь в халат.

Женя облегчённо выдохнула.

- Не в духе мы сегодня.

- Что не так?

- Соня грустит. Опять спрашивает, когда сможет ходить.

- Так-так... – Целтин присел на освобождённое Женей кресло; принялся внимательно изучать вопросы Сони и набранный Женей ответный текст. – Малышка взрослеет.

- Вы так думаете?

- На лицо все признаки самоанализа. Она знает ответы на свои вопросы, просто пытается выудить из тебя информацию, которая ей, по тем или иным причинам, недоступна.

- Признаться, мне тоже так показалось.

- Нужно поскорее найти «объект». Иначе мы упустим время.

- Вы всё же хотите провести тест Тьюринга? – прошептала Женя, словно Соня могла их подслушать.

- Да. Это сможет многое объяснить. Если Соне удастся его пройти, можно будет с уверенностью говорить, что перед нами нечто запредельное. Прецедентов ещё не было! Это перевернёт земную науку с ног на голову! А ещё изменит мировоззрение. Вопрос только, насколько и в какую сторону...

- Сергей Сергеевич, вы меня пугаете, – Женя принялась нервно ходить из угла в угол. – Но даже если так, что мы будем делать потом? Как ей помочь? Не собираетесь же вы держать её тут вечно... ну или до тех пор, пока она...

Целтин посмотрел на Женю поверх монитора.

- Женя, проблемы нужно решать по мере их возникновения. До тех пор, пока мы не узнаем, с чем именно столкнулись, – помочь Соне невозможно.

- Можно, например, обратиться к правительству... – нерешительно сказала Женя.

- И что ты хочешь им предъявить?

- Я... Не знаю. Показать Соню. Наверняка найдутся небезразличные люди! Ведь можно же вырастить человеческое тело искусственно.

- Женя, ты в своём уме? Ты о клоне сейчас?

Женя упрямо кивнула.

- Да общественность нас с тобой только за одну Соню растерзает. А что с ней самой будет, ты не подумала?

Женя отрицательно качнула головой.

- Но, если молчать... мы не сдвинемся с мёртвой точки.

- Знаешь, – Целтин вздохнул. – Мне однажды – давно уже – довелось побывать в Тибете. Там я познакомился с одним ламой. Так вот я задал ему вопрос: что такое жизнь? И знаешь, он ответил на него без слов.

- Но как?

- Зачерпнул в ладонь горсть пыли и пустил её по ветру.

- Ужас, – только и смогла молвить Женя.

- Я тоже был шокирован. До сих пор в дрожь бросает, как вспомню. Но поразительно, насколько доходчиво он сформулировал свой «ответ».

- Думаю, нам далеко до этого.

- Но кое-что мы всё же можем. Мне кажется, я знаю, где взять «объект» для теста.

- А родители?

- Я всё устрою. Беги домой, отсыпайся. А в восемь приезжай – посидишь с часок вместо меня.

Женя кивнула – спорить дальше как-то не хотелось.

Димка подходил к подъезду дома, когда его окликнул знакомый голос.

Выполнив долг старшего брата, отведя Иринку в садик, он намеревался посидеть в своей комнате под кондёром, запустив на ПК симулятор «Tom Clancy's H.A.W.X.». Поноситься в небесах на современнейших самолётах четвёртого поколения, было для него чем-то сродни входа в нирвану. Мозг просто отключался от реальности, воспринимая лишь чёткие приказы генерала Киттинга и отчёты ведомого звена. Ракеты были наведены, самолёт чутко реагировал на нажатие клавиш, система улучшенной реальности нарисовала на сенсорной панели коридор захода на цель. Оставалось ринуться в пике, но...

Видимо, придётся отложить.

Димка обернулся.

На карусели внутри коробки детской площадки сидел мрачный Гнус и, по обыкновению, посасывал сигаретку. Димка огляделся по сторонам – подробное деяние, вне всяких сомнений, тянуло на «приём», а добросовестных граждан, способных вызвать полицию, в его дворе проживало в избытке, элитный район как-никак.

Гнус поманил к себе, стрельнув бычком в улыбающегося гномика. Прозвище своё он получил неспроста. Действительно, мал клоп, да вонюч, хотя и не чинит особого вреда. Молчаливый, вечно хмурый, способный одним словом вывести из себя, обидев по-настоящему. И никогда при этом не извинялся. На следующий день заводил разговор первым, словно ничего не случилось, а если замечал, что на него дуются, ещё раз высмеивал прилюдно. Называл это «терапией». В общем, тот ещё кекс. Если бы Димка не проучился с этим мрачным типом четыре года на одном курсе в Радике – сам бы сейчас вызвонил кого нужно. Однако восемь семестров бок о бок, да вдобавок общее хобби, покрыли налётом повседневности все дурные повадки Гнуса, превратив того в друга. А с ним ещё и неразлучную парочку: Стила и Мати. Но этих видно не было.

- Ты чего, как абориген на шухере? – засипел Гнус. – Гляделки так и бегают. Хе...

Димка постучал себя полбу.

- А ты как школота одноклеточная. Или тут уже собрался приняться?

Гнус сплюнул сквозь щель в передних зубах.

- Да не гони ты. Запалом и не пахнет.

- Когда запахнет, поздно будет.

- Ладно, хорош трындеть, – Гнус протянул руку для приветствия. – Разговор есть.

- Чего ещё? На счёт завтра что-нибудь? Так договорились ведь уже.

- Тут дело такое намечается... Реальный заброс может выйти, – Гнус лукаво сощурился, выжидая ответную реакцию.

- Слушай, Гнус, давай начистоту! Нечего тут томные вздохи репетировать и взгляды исподлобья. Чего ты ещё удумал?

- Мой сосед, Лобзик, послезавтра в Малинищи рвёт.

- Какой ещё лобзик?

- Да Серёга Лобанов, ты его знаешь!

- Этот псих?!

- Да никакой он не псих, – Гнус отозвался тихо, но очень эмоционально – как Глухарёв из сериала. – Подумаешь, шизофреник... Тут все сейчас, в кого ни плюнь, такие же точно. Даже мы с тобой.

- На счёт себя я уверен. Да и на счёт тебя теперь тоже.

Гнус рассмеялся.

- Вот за что я тебя уважаю, Самоха, так это за тонкое чувство юмора. Не очкуй, всё пучком будет, я тебе зуб даю.

- Ага, с шизиком на машине чёрте-куда – именно так я и хотел скоротать свободное время вдали от предков! Нет уж, лучше с Иркой посидеть.

- Слушай, закрой хаботник и выслушай толком!

Димка невольно умолк – вот она манера Гнуса: то как с другом хихоньки да хаханьки ловит, а то в хайло дать так и норовит, если по его не сделаешь.