«когда я вышла на улицу…» когда я вышла на улицу подняв руку в весенней ночи звякнув сантимами и перетерев с шофером единственное место осталось возле женщин одетых в красное у одной на руках ребенок у другой кольцо и бутылка пива ну а третья опустила руки мы вместе летим над каналом над дрожащими реями кораблей чьи бока изъедены ржой а якоря на вечном приколе затем мост делает сальто заходится плачем ребенок янтарный колос выплескивается на резиновый коврик молочные реки кисельные берега «не плачь» говорит первая бордовая и той второй алой вытирает щеку «что тушь моя превратилась в маску? разве я не буду больше прекрасна?» плоть под одеждой алела // и снова зашелся ребенок «перестань» первая звучит туннельным ветром от близости поезда тоном сильным как ведро бьющее в сруб колодца точно так брюква перекатывается в тележке «вот здесь остановите» странно расплылся свет может быть от прожекторов а может быть от луны или от этих воскресших чреватых трещинами на каждом саженце и побеге замечаю лица обеих темны и красны мы трое неотличимы во тьме Андра Манфелде «Чернилами зелеными весны…» Чернилами зелеными весны я подпишусь под тающей зимой. Роскошный тлен мой: от четверки вьюг – к четверке стен и клавишам бездомным, ты до самой смерти и от кончиков ногтей служил им, чтобы я шла, как звукоряд, к вершинам твоей тропой, где и дышать-то нечем, где наших жизней вечный непокой. Чернилами зелеными весны я подпишусь под нашей встречей. Нечем мне доказать, что подписи верны. Аманда Айзпуриете «Будильник тикает и Бог смеется…» Будильник тикает и Бог смеется тому, что мы зовем его часами. – Черт возьми, – Он говорит, – в пыли, виниловых осколках, в том, что чай остыл, что снег растаял, что реки обмелели, виден ход часов, как на ладони ожог. Майра Асаре «май…» май неискоренимая воскресная гонка ближе к вечеру, на пути в город. солнце слепит глаза, да безжалостный блеск асфальта. чувствуешь скорость, да на море были лебеди. гарь, безветрие сосед сжигал палый лист бремя зимы не воспламенялось. горя долго и тяжело, саднило брачные ритуалы термитов, да, металлический блеск незабудок необъятность небес, да Рута Межавилка В незнакомом раю
как тебя искала я в незнакомом раю даже там словно в снах моих ты ко мне спиной как всегда не найти ботинок не выбрать рубашки пожалуйста не надевай ничего клетчатого не носи чужого там в риге с талмудом хемингуэя в подоле долго сидела в кругу роз у памятника свободы один мальчик пил рядом какао-синтетик одна девочка так спешила очевидно была пьяна один ударник играл на маримбе и щурил глаза как будто наблюдал воздушных гимнастов но по вогнутым мостовым у памятника свободы никто-никто не шел твоей походкой тут мне стало страшно – живи мы совсем в ином месте под всеми этими цитрусовыми с тарелками полными мидий среди морских гребешков и летучих рыб – в жгучей анри-матиссовой синеве и в лимонно-желтых каютах его акварельных яхт как бы я тебя там нашла как могла бы знать правда ли, что у нас здесь один лишь парк один памятник свободы одна жизнь Ингмара Балоде «душевное тепло выцыганенное у ветрениц…» душевное тепло выцыганенное у ветрениц страждут сирые духом выпевают тоскливо как далеко бы могло быть отсюда до моря? и кто позабыл отогнать лошадей – так в небесах и пасутся серые и спокойные серые и спокойные лучатся подземные жилы корни и сочлененья сложим ладошки молясь оробело веруя в то, что нас услышат надеясь на то, что нас не увидят Майра Асаре «Я остановилась в гостинице, где комната пахла одеколоном…» Я остановилась в гостинице, где комната пахла одеколоном. Под окном танцевали поляки под песню с украинским ароматом. Неделю назад на львовских улицах один маленький пес спасся от большой воды, мне хотелось написать тебе об этом. После по высохшему небу шарила молния. Ветер лакал во дворе песок из воронок. В чужом сне рассказывала тебе, почему все застыло, большой бульвар просочился в окно и застрял на кухне. Пальцы, чего бы они ни касались, притрагиваются к седым волосам. Несколько необнаруженных мест, пейзаж лицевых мускул. Снаружи: треск, копоть, мальчишка на набережной возвращает нам синий зонт – что-то там прятал, что-то открыть собирался. Ингмара Балоде |
